Симбиоз - Роксана Форрадаре

- Он хранился в испытательном лабораторном центре до того, как попал к Питеру. Я был в числе добровольцев, согласившихся с ним взаимодействовать. Полвека назад считалось, что он источает сильное ионизирующее излучение, неизученное, но малоопасное. Нам обещали пожизненное медицинское обслуживание и большой гонорар, на который я, собственно, и позарился. У меня была небогатая семья… - он задумчиво кивнул самому себе, выдержал паузу и продолжил. – Минимальный риск, вклад в науку, шанс посмотреть изнутри на новейшие технологии – среди добровольцев было много любопытствующей молодежи. Именно в той лаборатории меня сделали симбионтом.

- Над вами ставили опыты? – с ужасом спросила я.

- Все было не так страшно, - успокоил меня он. – Наблюдали – да, но я все равно не мог сказать им ничего вразумительного. Только повторял, что вижу странное существо рядом с собой. Анализы у меня были хорошие, лучше даже, чем прежде. Я был единственным из группы, предрасположенным к симбиозу, соответственно, никто больше никаких демонов не видел, и меня сочли… юношей с подвижной психикой. Начали кормить нейролептиками и антидепрессантами, и я вполне мог закончить свою жизнь овощем, однако спустя две недели появился еще один человек, у которого камень вызвал точно такие же «симптомы», как у меня. Это была девушка из другой группы, обладающая синей аурой. Она тоже увидела моего демона. Описала его слово в слово как я, хотя мы с ней лишь раз случайно столкнулись в коридоре, и я никак не успел бы ей рассказать. Именно она заставила врачей поверить, что они имеют дело с чем-то серьезным. На тот момент считалось – с серьезным психическим заболеванием.

- Несусветная глупость – выставлять симбиоз обычной болезнью. Как же крылья, когти…

- Не все разъяснилось сразу. Думаешь, я с первых минут догадался, что существо, появившееся из ниоткуда и бродившее теперь за мной по пятам, способно наделять меня чудодейственными силами? На это ушло время. Очень долго я и сам верил, что попросту повредился рассудком – такое часто случается с молодыми симбионтами, если рядом нет человека, который объяснил бы им, что с ними происходит.

- И ваш демон даже не пытался втюхать вам свои способности?

Я не подобрала лучшего слова и очень быстро устыдилась того, что вновь нетактично высказалась об Аббадоне, однако он не стал возмущенно фыркать из-под карниза. Бенедикт в очередной раз посмотрел на меня с превеликим удивлением.

- Понимаешь ли… не знаю, как сложилось у вас, но демоны обычно…

Над зданием шустро пронеслась крылатая тень, и мужчина сразу оборвал себя. Пригладил растрепавшиеся на ветру темные волосы с проседью – для его возраста они были довольно-таки густыми – и поднялся на ноги.

- Полагаю, нам пора спускаться.

Николь, сидя за рулем, клала себе в рот орехи в шоколадной глазури. Строго по одному, будто бы боялась стать похожей на хомяка; шрам на ее щеке заметно затянулся, хотя след от него вряд ли собирался сходить с ее ухоженного лица в ближайшее время. У нее был беззаботный, даже радостный вид, и я очень надеялась, устраиваясь рядом, перенять хотя бы частичку ее беспечности.

- Водишь?

- Да, но… - я побледнела и покрутила головой. – Не слишком люблю…

- Ничего, поменяюсь с Басти, если устану, - легко отмахнулась она. – Вот влажные салфетки, у тебя грязь возле носа.

Она, разумеется, тактично преуменьшила. Грязь, оставленная пожаром и околиозной маской, была буквально повсюду. Я израсходовала почти всю пачку, оттирая одно лишь лицо. Затем без особого энтузиазма поковырялась в пачке с орехами и, наконец, отрешенно уставилась в окно.

Всего неделю назад профессор Беннет принимал у нас последний экзамен, а мне казалось, что прошел уже целый год. Могла ли эта ситуация разрешиться к осени? Скажем, если бы Габриэля и Питера поймали, а Джованни на радостях поверил бы мне и позволил вернуться домой…

- Бен тебя загрузил, да? Дорогуша, ты не обязана нам помогать, так и знай.

- Что? – растерялась я, не желая отрываться от своих обнадеживающих мыслей.

- Он боится новой войны как огня, вот и ищет союзников заранее, хотя камень у нас, чего переживать… - Николь нахмурилась, глядя на дорогу. – Дакота, что ли, остался за рулем, еле-еле ползет!

- А нас не тормознут? Я видела ваши фотографии у полицейских.

- Могут, конечно, но ничего, выкрутимся.

Я в очередной раз посмотрела на оставленную Аббадоном царапину на своей руке и осторожно произнесла:

- Бенедикт не просил меня о помощи.

- Да? Зря я на него, наверное… - захлопала ресницами она. – Разумеется, ты ведь еще ребенок.

- И когда симбионты выходят из детского возраста?

- Обычно через полгода-год. Некоторые быстрее, некоторые позже.

- Как это определяется?

- По возможности трансформироваться. Связь становится достаточно крепкой, чтобы добиться полного слияния с демоном…

- Я уже использовала трансформацию. Меня судили за нее.

У Николь вырвался вздох изумления. Она вырулила на широкую трассу, ведущую прочь из Далласа, и покосилась на меня с опаской.

- Зачем?

- Я пыталась помочь… другу.

- Ах, - она моментально расслабилась и заулыбалась. – Я еще при первой встрече поняла, что ты за человек! Нисколько не сомневалась!

И она продолжила радостно бубнить. Большая часть ее дальнейшего повествования посвящалась ее драгоценному младшему брату, который жил в Канаде и которого она ежемесячно навещала. Расхваливала она его так, будто собиралась выдать меня за него замуж: и бизнес у него был свой, честный, и руки у него были золотые, и щедрым он был, и пригожим. Вот только предназначенным к симбиозу не был, и цель сего экскурса, как выяснилось позднее, заключалась в том, чтобы убедить меня, что даже с бесперспективными мы можем поддерживать близкие отношения. Что жизнь, пусть и круто переменится, не превратится в бесконечный побег.

- Меня ни разу не останавливали в городе, клянусь тебе, а ведь я в розыске лет десять. С работой, конечно, посложнее, но если у частников или удаленно… Дакота, например, поддержкой сайтов занимается, и никто подлинность паспорта не проверял.

- Почему вы в розыске? – сонно пробормотала я. – Если вы защищаете людей, почему не сотрудничаете с ФБР, как Джованни?

- Мы пытались, - закусив губу, будто вопрос вызывал у нее обостренное чувство обиды, отозвалась Николь. – На войне нам удавалось, но после нее… директор Харклифф вдруг решил на каждого из нас повесить по сроку,