Герой туманной долины - Пола Гарнет
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не перестало, не растворилось. Задавленное и задушенное, то, что тяготило душу и тянуло ко дну, в итоге вылилось черной плотной волной позже и под своей толщей почти похоронило.
Шеннон выудил из кармана телефон, отошел на пару шагов, ободряюще улыбнувшись Делле, и как только серьезный голос послышался с того конца невидимого провода, облегченно выдохнул. Та, кому он звонил, должна встать на его сторону — Делла Хармон для этого человека слишком важна.
— Она в кофейне, одна, жутко расстроенная. Кажется, ей даже говорить тяжело, — тихо бормотал он в трубку, отбросив приличия.
Челси Оллфорд молчала, но Шеннон знал, что она поняла его немую просьбу с первых секунд. А еще ему показалось, что она к подобному привыкла.
— Что бы с ней сейчас ни творилось, если продолжит от этого бежать, станет хуже. Я знаю, проверял.
— Забери ее оттуда и отведи домой, Шеннон, — отозвалась женщина наконец. Он слышал еле различимое волнение в ледяном тоне, сбившееся вдруг дыхание и тоску в голосе. — Я знаю, она сейчас тебе открыться не сможет и, скорее всего, прогонит, но не отчаивайся — это пройдет. Это всегда проходит, — напутствовала она.
— Спасибо, Челси, — проговорил Шеннон, рассматривая носки ботинок. Плохое предчувствие свербело на подкорке, и слова руководительницы театра — «это всегда проходит» — не позволяли отказаться от дурных мыслей, которые хотелось лопнуть словно воздушный шарик.
Он сбросил вызов, вернулся к девушке и подал ей руку, помогая подняться.
— Я отведу тебя домой, — настойчивее повторил он.
— Но…
— В театре все улажено, — покачал головой Шеннон, помог слабо сопротивляющейся Делле надеть куртку и, аккуратно приобняв, вывел из кофейни. — Тебе нужен отдых.
Они не стали отдаваться завывающему ветру, который гулял по улицам, поймали такси и забрались на заднее сиденье, тесно друг к другу прижавшись и обмениваясь короткими фразами, тонущими в шуме льющейся из динамиков старомодной музыки. Водитель хрипло подпевал песням, а магнитола вторила его голосу и трещала, заставляя молодых людей изредка тихо посмеиваться, несмотря на слезы, которые лились из глаз Деллы нескончаемым потоком.
— Я расскажу, — шептала она, утыкаясь носом в плечо Шеннона и отчаянно пытаясь спрятать заплаканное раскрасневшееся лицо. — Я все тебе расскажу, просто позже, обещаю.
Шеннон не торопил ее и не задавал лишних вопросов, потому что помнил слова Челси и, как на заевшей пластинке, прокручивал их в голове. Он думал, что Делле этого хватит — его самого, молча сидящего рядом, сжимавшего ее руку, прогретого автомобиля, завывания за окном ветра, который не мог до них добраться, и понимания, что она не одна в этой незримой битве.
А сам он размышлял о ее глубокой печали, глядя на желтое, обволакивающее его свечение, которое с каждой секундой теряло цвет все сильнее; глядя на раньше звонко хохочущую девушку, что прямо в его руках рассыпалась на мелкие осколки. Он не мог допустить, чтобы свет ее мечты погас, не мог позволить себе увести ее в туманную долину за собой — ей там не место, она там задохнется.
Спасительница по имени Делла Хармон вдруг превратилась в утопающего, а почти захлебнувшийся в бурных волнах Шеннон Паркс неожиданно нашел в себе силы выбраться на берег и помочь той, которая в помощи нуждалась.
Шеннон вернулся к телефону, быстро набрал сообщение и отправил своему директору. Он не выйдет на работу сегодня, пропустит ее и завтра. Даже если Делла вновь оставит его на улице одного, исчезнет и не позовет за собой, — а он в этом не сомневался — в офис он не вернется.
Он вернется к тому, что откладывал в долгий ящик, к чему рука тянулась сама по себе, но от чего он заставлял себя отказаться. Он вернется к «Биографии неизвестного».
Стоило Шеннону открыть дверь такси, остановившегося у дома Деллы, ветер встретил их вновь, взбил волосы, принялся играться полами запахнутого пальто юноши, трепать наброшенный на шею девушки шелковый шарф, от холода совсем не спасавший.
Шеннон коротко попросил таксиста подождать за поворотом и повел Деллу к крыльцу дома, где уже приветливо лаял Виски, почуявший хозяйку.
— Посмотри на меня, — попросил Шеннон, когда девушка начала дрожать сильнее. — Взгляни на меня.
— Прости, мистер Паркс, я что-то совсем расклеилась, — попыталась улыбнуться она, но вышло скверно.
— Перестань, — отмахнулся тот, стараясь заглянуть Делле в глаза, — она их усиленно прятала. — Делла, посмотри на меня, — чуть повысив голос, повторил Шеннон, обхватывая ее лицо руками.
Слезы побежали по ее щекам с новой силой, обжигая его замерзшие пальцы, пока он пытался стереть соленые дорожки, быстро высыхающие на ветру.
— Если попросишь, я тут же уеду, слышишь? — заговорил он сбивчиво, тяжело дыша. Желтая аура дрожала не меньше ее обладательницы и так же сильно, как коленки Шеннона, не дававшего пошатывающейся Делле свалиться без чувств. — Если попросишь, растворюсь и перестану донимать тебя своими нелепыми попытками помочь, обещаю! Но если… — Он замялся, на мгновение опустил голову и в отчаянии ею покачал. — Но если захочешь, чтобы остался, не отойду от тебя ни на шаг.
Девушка всхлипнула и зажмурилась, силясь остановить поток слез. Она обхватила его ладони своими, сжала так сильно, как только могла, заставив Шеннона поморщиться, а потом вдруг подалась вперед, обвив руками его шею.
В нос ударил запах жасмина, в глазах вдруг защипало — и вовсе не от ветра, — а коленки затряслись сильнее.
Она обнимала его крепко. Так крепко обнимают, когда прощаются.
— Тебе это не нужно, Шеннон, — прошептала она ему на ухо, но отстраниться не осмелилась.
Он набрал в легкие побольше воздуха.
— Мне уйти?
Протяжный всхлип, вой Виски за дверью, его собственный тяжелый вздох и опустившиеся руки, которые мгновение назад обнимали Деллу за талию, — ответ был так прост и очевиден, что сомневаться в нем не приходилось.
— Да.
Она резко отошла, постаралась утереть слезы и пальцами впилась в несчастную лямку сумки, висящей на плече.
А он не сдвинулся с места, продолжая смотреть на нее.
— Пожалуйста, уходи, — прошептала Делла умоляюще. — Это очень тяжело!
— Если буду нужен, звони, — бросил Шеннон на прощание, поднял воротник пальто и, опустив руки в карманы, спустился с крыльца, слыша, как доносящийся из-за спины плач подруги пробивает воющий ветер.
Он не понимал, что с ней творится, но пытался не винить и не осуждать. Шеннон знал, как сильно давят на сердце слова, которые хочется сказать, но на которые не хватает сил. Он и сам эти силы копил годами, ждал момента, когда будет готов открыться кому-то, кто точно сможет
