Постоянство хищника - Максим Шаттам

– Но если Хлоя не у него, мы…

– Она либо уже мертва, либо он рано или поздно заедет навестить ее. Кошка всегда играет с мышью. Пленница ему понадобится. Мы должны быть осторожны и внимательны.

Людивина помассировала шею. Глупо, но сейчас больше всего хотелось принять холодный душ, чтобы отмыться от грязного взгляда Симановски.

Торранс протянула ей бейсболку:

– Он не должен заметить, что вы все еще здесь, если вдруг выйдет.

Людивина надела кепку, опустив козырек пониже, и они снова включили радио.

Через пять минут шестичасовой вечерний выпуск открылся новостью, которая заставила их похолодеть.

«Нам сообщили, что в деле о телах, найденных на шахте „Фулхайм“, один из профилей ДНК сейчас сравнивают с ДНК потенциального подозреваемого. Мы не знаем…»

– Да чтоб их! – рявкнула Торранс. – Мерзкие журналюги! Вот твари…

Не успели они обдумать, что делать, как Симановски выскочил на улицу и почти побежал к машине.

– Людивина, в баре был телевизор?

– Да, но транслировали скачки… Хотя внизу бежала информационная строка, – сообразила она.

Торранс повернула ключ зажигания.

– Он знает, – заключила она.

Симановски ехал теперь гораздо быстрее. Несомненно, возвращался домой. Людивина висела на телефоне с Гильемом, который предупредил ближайший полицейский отряд наблюдения и оперативного вмешательства, не было времени ждать спецназ.

– Не упустите его, – взмолился Гильем. – Он не должен смыться!

– Это сейчас не главное, – сказала Людивина.

Ее не оставляла мысль, что он торопится уничтожить улики. И начнет с Хлои.

Когда он проехал на красный свет, они убедились, что это все не случайно: он знает, потому и гонит домой. У него срочное дело, нужно успеть до приезда полиции.

На последнем километре Торранс решила обогнуть дом и выехать с другой стороны дороги, чтобы он их не заметил.

Они остановились недалеко от дома, и у ворот Людивина увидела в бинокль «Пежо-205». Симановски исчез.

– Наверное, вошел, – предположила Торранс.

– А если он уже ее убивает?

– Людивина, вы не хуже меня знаете, что нельзя…

Людивина, телефон которой лежал на коленях, перебила Торренс и спросила:

– Гильем, сколько до прибытия оперативников?

– Минут двадцать.

Людивина выдохнула сквозь стиснутые зубы.

– У нас нет этого времени, Люси. Через двадцать минут она будет мертва. Он не просто так спешил.

Дверь открылась, и появился Симановски с железным прутом в руке.

Людивина не могла усидеть на месте и вышла из машины. В бинокль она увидела, как он помахивает прутом, словно готовится, наводит резкость перед избиением.

Затем он спустился по ступенькам и двинулся через двор.

– Он идет к большому сараю, – сообщила Людивина. – Видимо, она там. Он собирается прикончить ее, чтобы она не могла дать против него показаний.

Тут она опустила бинокль и, даже не подумав, как действовать дальше, помчалась к усадьбе.

Она не слышала, как в машине из мобильника донесся голос Гильема:

– Вы не поверите, но у Симановски трижды брали ДНК. Три раза нельзя ошибиться и смухлевать. Это не он. ДНК Харона с ним не совпадает.

Но было уже поздно. Людивина бежала.

36

Она сосредоточилась на дыхании. Это главное. Нужно правильно дышать, чтобы тело слушалось, а мозг получал достаточно кислорода и принимал верные решения за доли секунды.

Она приближалась к воротам.

Через живую изгородь было сложно наблюдать за Симановски, там маячил только силуэт. Он почти добрался до сарая, стоявшего в глубине участка. Цепь на воротах не была заперта на висячий замок, он слишком торопился. Но все равно намотал несколько витков. Вдохновленная порывом и уверенная в своих силах, Людивина прыгнула на скрипнувшие ворота, закинула ногу на створку и подтянулась, чтобы перепрыгнуть.

Она приземлилась на пыльном дворе, замусоренном, заросшем сорняками, и вытащила «зиг-зауэр». Указательный палец вытянут вдоль ствола, не на спусковом крючке, дуло направлено вниз перед собой. Она была готова действовать, не рискуя совершить ошибку.

Людивина тяжело дышала, сосредоточившись на цели – деревянной двери, за которой скрылся Симановски. Для большей устойчивости она передвигалась короткими шагами, но быстро, чтобы не терять время.

Приближения собаки она не заметила и услышала ее в последний момент, когда уворачиваться было поздно.

Немецкая овчарка прыгнула, оскалив клыки, готовая вцепиться ей в горло, но получила пулю в живот и покатилась по земле.

Люси Торранс стояла в стороне с дымящимся пистолетом в руке и прерывисто дышала.

Кивком она приказала Людивине продолжать. Давать задний ход было поздно.

Овчарка скулила, привалившись к куску покрышки. Сейчас не до нее, Симановски слышал выстрел, он знает, что они здесь. Людивина побежала к двери.

– Полиция! – выкрикнула она, ударив по створке.

Внутри было темно и после улицы почти ничего не видно, но Людивина так боялась опоздать, что шагнула через порог. Пусть почувствует, что все кончено, что убийство Хлои уже ничего не изменит.

В ноздри ударил запах сырости. Она разглядела каменные стены, какие-то прямоугольные штуки… Деревянные ящики. Они уходили влево. Комната в той стороне…

Он появился внезапно, с прутом над головой, и ударил со всей силы. Людивина едва успела шагнуть назад, чтобы ей не размозжили череп, но он оказался быстрее. Удар пришелся по пистолету, и тот отлетел куда-то далеко, в кучу бревен.

Симановски замахнулся снизу. На этот раз пригодился опыт многолетних тренировок. Движением бедер она выбросила тело вперед и ухватила прут поближе к руке агрессора, чтобы оставить ему как можно меньше свободы для маневра.

Но Симановски был силен, он рванул прут на себя. Людивине пришлось бы уступить и оказаться в его власти, прояви он достаточно прыти.

И убийца с сорокалетним стажем ее проявил.

Он наклонился вперед, чтобы ухватиться покрепче.

Тогда она согнула левую руку и ударила его локтем в висок. Так мощно, как только могла, усилив удар вращением бедер и шагом вперед. Раздался глухой хруст, хотя она не поняла, чьи кости не выдержали.

Не дожидаясь реакции врага, Людивина нанесла хук справа. Костяшки пальцев врезались в твердый квадратный череп.

В пылу азарта, под напором страха, она не хотела давать ему передышки, тем более позволить вновь одержать верх. Одним точным прямым ударом он отправит ее в нокаут, она это прекрасно понимала.

На этот раз Людивина ударила слева, целясь в челюсть. Но удар оказался неточным, она только задела противника. Тут же замахнувшись снова, она с криком вмазала ему по зубам и подбородку. Ногти впились в ладонь. Симановски начал заваливаться назад.

Она шагнула к нему, чтобы добавить, когда он рухнет на землю, и тут от входа на них упала тень.

– Людивина, в сторону! – рявкнула Торранс, направив пистолет