Постоянство хищника - Максим Шаттам

– Он сидел в тюрьме за изнасилования?

– В том числе. Но самый длинный срок – за убийство.

– Что? Кого убил? Нам известны подробности?

– Он убил одну из своих дочерей, младшую.

Людивина выдвинула для Бардана соседний стул.

– Рассказывайте.

– Вообще, я не читал дела целиком. Но, судя по тому, что уже нашел, Антони Симановски судили в 1996-м за убийство Мириам Симановски, его младшей дочери.

– Когда его взяли под стражу?

– В октябре 1994-го. Через полгода после того, как в колодце «Гектор» оказалась последняя жертва. Все сходится. На суде показания в защиту давала явно его семья. Симпатичный, серьезный, работящий человек. Я позвонил местному жандарму в отставке – я же вырос неподалеку, у меня свои связи. И он вспомнил Симановски, они были знакомы. Старик сказал, что бригада всегда держала его под присмотром, хотя после первой отсидки ничего повесить на него не смогли. Хитрый, изворотливый. Мой знакомый не удивился, услышав о смерти девочки, они ждали чего-то подобного.

– Что там насчет первого срока?

– Изнасилование в 1986-м. Девушка рассказала, что он прижал ее к стене на вечеринке и надругался, пользуясь тем, что она выпила. Был груб и душил на протяжении всего акта. До того судимостей у него не было, заявил, будто думал, что она согласна, а рука на горле – всего лишь сексуальная игра. Девушка призналась, что была пьяна в стельку. Тогда это помогло Симановски, он отсидел меньше двух лет.

– Между жертвами колодца «Гектор» был пропуск с 1986-го по 1988-й, – подтвердила Людивина, с трудом сдерживая волнение. – Вам известен способ убийства?

– Да, только это не способ. Просто ссора, нелепая случайность. Дочь с отцом постоянно ругались, это подтверждали все, у нее был трудный переходный возраст. На суде семья плохо о ней говорила. Хотя мать могла бы и пожалеть, – сказал Бардан с намеком на презрение в голосе, удивив Людивину.

– Ее избили?

– Из того, что я читал и слышал, не могу сделать такой вывод. Недавно я говорил с одним жандармом-пенсионером, который работал по этому делу. Он объяснил, что однажды вечером Антони Симановски напился, что не было в его привычках, – все это подтвердили, в том числе приятели. Очередная ссора началась на пустом месте, дошло до рукоприкладства, Симановски оттолкнул дочь, и та ударилась головой о чугунные перила.

– Сколько ему дали?

– Двадцать два года.

– Двадцать два? – воскликнула Людивина так громко, что Торранс и Гильем обернулись.

– Да. Он был ее отцом, к тому же пил. И произвел такое плохое впечатление на суд, что все требовали максимального срока. Изнасилование тоже добавило очков против него. Семья казалась сплоченной вокруг фигуры отца, будто бы подчинялась ему, и все на суде думали, что он избивал дочь, а остальные его прикрывали. В то время нельзя было подать на апелляцию.

– Когда он вышел?

– В 2009-м, ему скостили срок. И всего через полгода попался на очередном изнасиловании.

– Как-то это странно. С 1979-го по 1994-й он был мастером похищений и убийств, не оставлял ни малейшего следа, а потом вдруг так быстро попался?

– Как только нарушил ритуал, – произнесла Торранс у нее за спиной. Привлеченная разговором, она стояла рядом вместе с Гильемом. – Когда он следует процедуре, которую долго оттачивал для охоты, он безжалостен и ничего не оставляет на волю случая. Но в повседневной жизни его иногда накрывает. Со временем, как все серийные убийцы, он стал самоуверенным, считал себя настолько гениальным, что начал делать глупости. Изнасилование он заранее не планировал, вторая жертва была случайной, так?

– Полагаю, что так, – кивнул Бардан. – Девушка срезала путь, прошла мимо него, и, по словам Симановски, он озверел. Схлопотал пятнадцать лет. Благодаря сокращению срока и всему прочему вышел в октябре прошлого года.

Торранс и Людивина переглянулись.

Антони потребовалось всего два месяца, чтобы вернуться к старым привычкам: выбрал добычу и нанес удар. Анн Кари, в декабре.

– Это он, – сказала Торранс.

– Вот только есть проблемка, – вмешался Гильем. – С учетом изнасилований и убийства у него в тюрьме брали ДНК. Но когда мы пробивали по базе ДНК Харона, совпадений не было. Значит, это не он.

Торранс энергично помахала перед ним пальцем.

– Хотите, я подниму статистику ошибок при взятии материала в тюрьмах? Давайте не будем ставить все на ДНК, это было бы глупо. Ошибки случались не так уж и редко.

– Харон – дальновидный извращенец, – подтвердила Людивина. – Он сумел обмануть систему: техника обмена ДНК через поцелуи неплохо работала, когда брали первые образцы в тюрьмах. В идеальном мире у всех преступников надо было взять повторный анализ, но мы прекрасно знаем, что этого не сделали.

Торранс не сиделось на месте.

– Факты указывают на него.

Людивина нахмурилась. Она только что прочитала его адрес. Пригород Кольмара.

– Он живет, где и раньше? – спросила она Бардана.

– Вроде да. Мы отследим по его телефону, если он поедет в Бордо.

– Харон слишком умен, чтобы брать с собой мобильник, – возразила Люси. – У нас будет отображаться, что он дома, это даст ему алиби.

– Считаете, он рискует охотиться так далеко от дома? Похоже, ничто не связывает его с Аквитанией, а действовать в незнакомом месте рискованно.

– Вот еще один довод против того, что это он.

Людивина помахала листком, на котором Бардан записал основные моменты.

– У него девять детей. Совсем не одиночка, как мы думали…

– Но ты в этом сомневаешься, – констатировал Гильем, который был давно с ней знаком.

Людивина на мгновение задумалась.

– Не знаю. Некоторые вещи очевидны, но… Он не связан с районом последних похищений, у него нет «дастера», он делает явные промахи при изнасилованиях, живет в большой семье… Это не вяжется. Зато остальное подходит идеально, особенно даты арестов.

Торранс заметила в голубых глазах Людивины непривычный блеск.

– Появилась идея? – спросила она.

Людивина колебалась. К ней возвращались привычки следователя ПО. Поняв, что все равно не сдержится, она ответила:

– Я бы хотела посмотреть на него издалека. Просто прикинуть. Спортивный ли он? Какие у него повадки?

– Это не входит в наши должностные обязанности.

– Зато у нас будет возможность взять его ДНК с окурка или стаканчика, проведем тайную проверку и сравним с профилем Харона. Тогда узнаем наверняка. А пока понаблюдаем за ним. Представьте, что будет, если национальная жандармерия не захочет ждать и арестует его. Мы не сможем найти Хлою Меньян, потому что он держит ее в другом месте, и она умрет из-за нашей поспешности!

Глаза Торранс потемнели, она стала похожа на ту пантеру, которую Людивина увидела при их первой встрече. Хищная кошка не