Убийство по-домашнему - Крейг Райс

— Тут где-то есть небольшое ущелье, — сказала Марни. — Здесь у фермера была плантация авокадо.

— Мы уже подъезжаем?

— Да.

— Погаси фары.

Несколько минут мы ехали только при лунном свете. Вскоре дорога повернула влево.

— Это здесь, — сказала Марни.

Мы подъехали ко входу в небольшой каньон. Перед нами в лунном свете белели неясные контуры какого-то дома.

— Останови здесь. Лучше, чтобы он нас не услышал.

— А ты сумеешь пройти такое расстояние с костылем?

— Я должен.

Мы увидели густой кустарник. Марни свернула с дороги и укрыла автомобиль в кустах. Она вышла из машины, подала мне костыль и, вытащив ключ зажигания, спрятала его в черный кожаный чехольчик, который держала в той же руке, что и фонарик. Я сунул костыль под мышку, а Марни помогла мне вылезть из машины. В лунном свете её лицо было бледным и напряженным.

— Ты в самом деле безумец, если собираешься идти с этим костылем, — обеспокоенно сказала она. — Ты разобьешься!

Я похлопал её по руке.

— Ни о чем не беспокойся. И прошу тебя, делай то, что я тебе скажу. Нас ждет нелегкое испытание.

Мы вместе начали медленно продвигаться по дорожке, ведущей к дому. Марни подпирала меня справа, что очень мне помогало. Белые контуры строения становились все отчетливее — я различал уже большой старый дом и прилегающий к нему домик поменьше.

— Это гараж, — шепнула Марни. — Тыльную часть дома переделали под гараж.

Все окна были темны. Дом выглядел вымершим. Казалось, сюда много лет не ступала нога человека. Мы подошли еще ближе. Замшелый деревянный забор отделял двор от окрестной пустоши. В заборе виднелась маленькая сорванная с петель калитка и широкий проем для въезда в гараж.

— Сначала гараж, — шепнул я.

Мы прошли вдоль подъездной дорожки; на траве мой костыль не производил ни малейшего шума. Таким образом мы добрались до гаража. Двухстворчатые ворота были закрыты. Марни удалось осторожно приоткрыть их настолько, что она смогла протиснуться внутрь. Она обернулась и помогла мне.

В гараже царила полная темнота, пахло затхлостью и пылью.

— Фонарик, — шепнул я.

Сноп света осветил гараж. Перед нами стоял автомобиль. Новый темно-синий кабриолет, который вряд ли можно было ожидать увидеть в брошенном доме. Марни сдавленно вскрикнула.

— Это автомобиль Горди, — сказала она. — Тот, на котором он уехал из дому.

Она подошла к капоту и через окно осветила внутренность автомобиля. Я последовал за ней. Ключ зажигания торчал на своем месте. Однако в автомобиле никого не было. Марни повернулась ко мне.

— Ты был прав. Горди должен быть в этом доме. — Её голос дрогнул. — Что будем делать теперь?

— В окнах не видно никакого света. Либо он спит, либо пьян. Сколько дверей в этом доме?

— Входная дверь и черный ход.

— А сколько комнат?

— Кухня, гостиная и спальня. В спальне стоит старый топчан.

— Знаешь, куда выходят окна?

Она кивнула.

— Отлично.

— Что будем делать теперь? — еще раз спросила она.

— Убедимся, дома ли он. Если он спит и мы не разбудим его, тем лучше.

— А что потом?

— Потом, — угрюмо сказал я, — ты убедишься в том, что твой брат преступник, а ваша невестка — преступница. Ты боишься?

Рука Марни нашла в темноте мою руку и крепко пожала её. Она выключила фонарик и медленно вышла из гаража. Я ковылял вслед за ней.

Она шла впереди меня, огибая гараж и направляясь к тыльной части дома. В лунном свете я различал три темных окна и едва заметную в густой тени дверь. Марни подошла к последнему окну с левой стороны. Мы заглянули внутрь. В лунном свете, падающем в окно, мы увидели небольшую скупо меблированную комнату. У одной из стен стоял старый потертый топчан, на котором лежал небрежно брошенный матрац. На нем никто не спал. Не было также видно никакой постели. Словно никто не приближался к топчану с того момента, когда предыдущий владелец выехал из дома.

Мы перешли к кухонному окну, а потом к следующему, в которое увидели гостиную безо всякой мебели. Три окна позволили нам осмотреть внутренность всего дома. Одно было ясно: там нет ни Горди, ни кого-либо другого.

— В гараже стоит его автомобиль, — сказала Марни. — Он не мог уйти далеко. Как ты думаешь? Может, он нас услышал и где-то спрятался? — спросила она, и я почувствовал, как она вздрогнула.

— Заглянем внутрь, — ответил я.

Она приоткрыла дверь, при этом заскрипели петли. За дверью находилась кладовка. Ей стоило немалых усилий провести меня через эту кладовку. Мы были в кухне. Здесь пахло тухлятиной и гнилью, словно где-то в углу лежала дохлая крыса.

Марни посветила вокруг фонариком. Никаких консервных банок, никакого мусорного ведра. Словом, никаких следов какого-либо жильца. В спальне — то же самое. С потолка до одного из углов топчана протянулась огромная паутина.

— Как минимум месяц здесь не было ни одной живой души — заметил я.

— Откуда же здесь в таком случае автомобиль? — спросила Марни дрожащим голосом. — Если здесь нет Горди, то откуда взялся его автомобиль? — Она подошла к двери гостиной, по-прежнему держа в руке ключи от автомобиля. Когда я с трудом передвигался вслед за ней, у меня в голове внезапно родилась новая мысль, которая переворачивала вверх тормашками весь мой план и вызвала у меня дрожь ужаса.

Мы стояли рядом у двери, ведущей в гостиную, окидывая взглядом освещенное фонариком пустое помещение. Здесь воздух тоже был пропитан крепким запахом гнили. Половицы были сломаны и выщерблены.

— Пойдем отсюда, — с отвращением шепнула Марни и провела по полу лучом фонарика. На мгновение стал виден угол комнаты справа от нас.

— Марни!

— Что?

— Освети еще раз вон тот угол справа.

Когда она направила туда луч света, я убедился, что мое первое впечатление не обмануло меня. Две половицы были разболтаны и сильно выщерблены. Более светлые пятна свидетельствовали о том, что это дело недавнего прошлого. На запыленном полу валялись щепки.

— Видишь? — Мой голос прозвучал как-то отстраненно и бесцветно.

— Но…

— Тебе придется это сделать, — сказал я. — Я не справлюсь, черт возьми! Придется тебе…

Мы понимали друг друга без слов. Она сунула фонарик мне в левую руку, в которой я уже держал костыль. Я старался удерживать луч света по возможности неподвижно. Марни тем временем подошла к замеченному нами месту. Она пошевелила одну половицу, которая сразу поддалась. Отбросила её в сторону. Потом следующую и еще одну. Она работала с необычной страстью, словно это имело какое-то значение.

Я подошел на несколько шагов ближе. Марни уже сняла четыре половицы. Я посмотрел вниз, в образовавшуюся теперь темную дыру. Марни вернулась ко мне и, всхлипывая, судорожно схватила меня за руку.

Я почти был уверен в том, что сейчас увижу, но это не ослабило потрясения. Мне не понадобилось долго вглядываться, чтобы отчетливо увидеть труп мужчины с простреленной грудью.

Пальцы Марни больно впились мне в тело, а её всхлипывание перешло в рыдания.

— Горди! — закричала она — Горди! Горди!

Я тоже, конечно, знал, чей это может быть труп.

Мы нашли то, что искали.

Марни крепко прижалась ко мне. Я хотел увести её из этого кошмарного места как можно быстрее, однако был не в состоянии этого сделать. Это она должна была меня увести. Сильнее чем когда-либо я ненавидел собственное увечье. Через минуту однако Марни смогла овладеть собой. Она обняла меня за талию своей худенькой рукой, и нам кое-как удалось выбраться на свежий воздух. Костыль болезненно натирал мне под мышкой. Я стоял, привалившись спиной к стене, и тяжело дышал. Костыль я поставил рядом.

— Сигарету? — спросил я. Лучше отвлечь её внимание.

Она вытащила из кармана жакета начатую пачку сигарет, закурила две и одну из них вставила мне в губы. Резкий дым показался мне чудесным ароматом после этой затхлости. Я был еще полуживой от испытанного потрясения. Не потому, что мы нашли труп человека, которого я никогда в жизни не видел, а потому, что это открытие заставляло прийти к выводам, о которых я даже боялся подумать.

В ярком лунном свете лицо Марни было мертвенно бледным.

— Уже лучше? — спросил я.

— Да. Уже все в порядке.

— Марни… извини, что я заставил тебя пережить такое.

— Не болтай ерунду… У тебя с этим ведь нет ничего общего.

Она замолчала, а я еще выразительнее почувствовал окружающую нас пустоту и тишину.

— Мы ошибались, да? — тихо сказала она через несколько секунд. — Мы неправильно представляли себе все.

— Мы не ошиблись, любимая, — с горечью сказал я. — Возможно, мы просто не догадались обо всем.

— Не обо всем?

— Марни! Ты не понимаешь? — Я уже должен был осознать, что коварство Селены не знает границ. Однако теперь, когда я понял все, во мне возникло бессмысленное чувство отчаяния, как если бы я очень любил её. — Сначала мы предполагали, что Горди отравил отца, а Селена в этот момент вошла в комнату. Потом пришли к выводу, что они сделали это вдвоем. Однако в своих допущениях мы не продвинулись достаточно далеко. Селена подала отцу яд, а Горди поймал её на месте преступления. Он понял, что произошло. Нельзя ведь в такой ситуации доверять хроническому алкоголику, даже если он и захочет быть лояльным. Никогда неизвестно, что ему стукнет в голову. Поэтому, — я пожал плечами, — она заманила его сюда и застрелила. Одно преступление или два…