Убийство по-домашнему - Крейг Райс

Мысли путались у меня в голове.

— Когда все уже было кончено, они поняли, какой опасности подвергаются. Они не были уверены, что доктор Леланд подпишет свидетельство о смерти с диагнозом сердечного приступа. Наверняка не были уверены. Что же им оставалось делать? Если преступление раскроется, подозрение в первую очередь падет на Горди, который является паршивой овцой в семье и известен своими пьяными выходками. О'кей! Поэтому Горди делает вид, что уезжает в Лос-Анджелес на одну из своих эскапад. Если с доктором Леландом все пройдет гладко, он вскоре сможет вернуться. В противном случае спрячется так, чтобы полиция не могла его разыскать. Такой план, естественно, взваливает всю вину на Горди. Но это типично для Селены.

Марни молча слушала, неотрывно глядя на меня блестящими глазами.

— Доктор Леланд подписал свидетельство, — продолжил я, — однако на этом все не закончилось. Ознакомившись с содержанием завещания, Селена поняла, что никто из вас не получит ни цента, если не явится Горди. Пока что ему не угрожала никакая опасность, но тем временем к Нэйту в клинику привезли меня и Селена решила, что будет гораздо удобнее использовать для этих целей меня вместо Горди. После того как я уже сыграю спектакль перед Лигой и если преступление раскроется, я буду вынужден совершить самоубийство как Горди. При этом все будут довольны. Селена получит деньги. Горди будет в безопасности — он начнет новую жизнь в других краях, под другим именем… — Я помолчал. — Ну как, все сходится?

— Да, это похоже на коварство Селены, — сказала Марни.

— Следовательно, все сводится к одному: где сейчас Горди? Твоя мать действительно нанимала частных детективов, чтобы те разыскали его в Лос-Анджелесе? Или это только сказочка, сочиненная для моего бенефиса?

— Нет, она в самом деле велела его искать. Они приходили сюда к нам. Я сама видела двух подозрительных субъектов с сигарами.

— Это означало бы, что твоя мать не принимала участия в заговоре. По крайней мере, тогда еще не принимала. — Мне внезапно пришла в голову новая мысль. — Если бы Горди действительно был в Лос-Анджелесе, эти субъекты обязательно напали бы на его след. Следовательно, его там вовсе не было. Он должен быть в таком месте, откуда может контактировать с Селеной. Как тебе кажется? Есть только одно такое место… Где-то поблизости, где, однако, никому не придет в голову искать его…

Она смотрела на меня, не понимая, что я говорю.

— Не думаешь же ты, что он… в доме?

— Нет. Но он где-то неподалеку. Мать говорила мне вчера, что на задах вашего поместья есть какой-то старый дом, принадлежавший раньше фермеру, у которого отец купил ферму, когда поселился здесь. Тебе что-нибудь об этом известно?

— Конечно.

— Это где-то на половине старой дороги, по которой должен увезти меня отсюда Йен на виллу Нэйта?

— Да… все верно.

— А сегодня вечером, когда ты объясняла Йену, по какой дороге он должен меня везти, ты несколько раз повторила, что это дорога Горди. Помнишь? И когда ты упомянула имя Горди, Йен поставил крестик на твоем рисунке. Этот крестик означал именно тот старый дом?

Марни даже покраснела от волнения.

— Да, ты прав! Но каким образом Йен…

— Кто-то должен доставлять Горди еду, — сказал я, — и передавать известия от Селены. Ты сама говорила, что Йен сделает для каждого все, ни о чем не спрашивая. А если Селена и Йен… — Я не закончил фразу. — Готов поспорить на все, что угодно, что Горди все это время прячется в старом доме.

Марни вскочила со стула.

— А если… если дело обстоит так, как ты говоришь… то что?

— Потом мы подумаем над этим. Сейчас речь идет о том, справедлива ли моя дедукция. Любимая… Ты должна отвезти меня туда, и причем немедленно!

— Ты что, с ума сошел? — вскричала она. — В этом гипсе! Ты не сумеешь в таком состоянии даже сесть в автомобиль!

— Костыли, — сказал я. — Где-то в кладовке за библиотекой есть костыли. Мне говорила об этом твоя мать. А с костылями я смогу передвигаться самостоятельно.

— Но даже если Горди действительно там прячется, у него наверняка имеется при себе пистолет. Как ты будешь защищаться только одной рукой и костылем?

— Несмотря ни на что, мне это кажется более безопасным, чем сидеть и ждать, когда от меня решат избавиться.

Она взяла мою руку и крепко сжала её обеими ладонями.

— Прошу тебя, разреши мне поехать туда одной. Я знаю этот дом. Я выскользну незаметно и поеду по дороге, которая проходит за нашим домом. И посмотрю, есть там кто-нибудь или нет…

Я покачал головой.

— Нет. Это не ты в опасности. Я и без того упрекаю себя за то, что прошу, чтобы ты отвезла меня туда.

— Но…

— Послушай меня, детка. Ты хочешь помочь мне, правда?

Она резко вскинула голову.

— Конечно, хочу… Конечно.

— Тогда сделай то, о чем я прошу тебя. Беги оденься, принеси костыль и фонарик. Чем быстрее мы двинемся в путь, тем лучше.

Она была такая перепуганная, что я подтянул её к себе левой рукой и поцеловал в щеку.

— Будь послушна, Марни. Ну, беги!

Она неожиданно улыбнулась, весело, озорно. Потом повернула ключ в замке и тихонько выскользнула в коридор.

Головоломка укладывалась так быстро, что я был изумлен ясностью своей дедукции. Если Горди действительно прячется в этом старом доме, то наверняка он должен привести вынесенный мне приговор в исполнение. Я думал только о том, как именно. Может, он должен был прокрасться в нашу спальню и инсценировать самоубийство в кровати, рядом с Селеной? Но ведь ей самой сделать это было бы намного легче. Она сидит у меня на коленях, обнимает смуглыми руками, шепчет на ухо, что любит меня… Неужели она не захотела совершить убийство собственными руками? Неужели ей хватило на это порядочности?

Я огляделся в поисках какого-нибудь орудия защиты. На письменном столе у окна лежал нож для разрезания бумаги. Я подъехал и взял нож в руки. Это было что-то вроде стилета в кожаных ножнах, вероятно, памятка о войне на Тихом океане. Я вытащил стилет из ножен и проверил его пальцами. Он был острый. Я засунул его в карман и сразу почувствовал себя лучше.

Через несколько минут вернулась Марни. На ней были черный костюм и белая блузка. В одной руке она держала электрический фонарик, в другой — костыль. Я попробовал; через минуту я поймал равновесие. Опираясь на костыль левой рукой и волоча правую ногу, я мог кое-как передвигаться. Это требовало немалых физических усилий, но все же получалось.

Марни с сомнением смотрела на меня. Потом, по данному мной знаку, помогла мне сесть обратно в кресло и взяла у меня костыль.

— Все в порядке, — сказал я. — А теперь… в путь!

Марни пошла впереди, а я ехал за ней. Проходя мимо столика, она взяла стоящую на нем бутылку виски и поставила возле меня на кресло.

— Мне почему-то кажется, что это нам пригодится, — сказала она.

Она повела меня через библиотеку на террасу, а потом по покрытой гравием дорожке, ведущей к гаражу.

В лунном свете мы видели все окрестности, а поскольку гараж находился по другую сторону дома, чем комнаты Селены и миссис Френд, риск, что мы их разбудим, был невелик.

Марни вывела автомобиль из гаража. С её помощью и опираясь на костыль, я ухитрился кое-как втиснуться на переднее сиденье. Марни дала мне виски, положила костыль сзади, а потом откатила мое инвалидное кресло в тень, где никто не мог его заметить, даже если бы после нашего отъезда заглядывал в гараж.

Наконец она села за руль и вопросительно посмотрела на меня.

— Все в порядке, — заявил я.

Марни осторожно развернулась на покрытой гравием автостоянке и выехала на подъездную дорожку. Никто из нас не говорил ни слова. Мы молча ехали по старой неиспользуемой дороге, ведущей в направлении пустынных далеких гор.

Теперь я начал думать яснее и спокойнее. Я понял, что со стороны Горди мне угрожает не такая серьезная опасность, как я раньше себе представлял. Их план состоял в том, чтобы убрать меня так, чтобы у инспектора Сарджента не возникло никаких подозрений в том, что это не самоубийство. Другими словами, Горди не мог застрелить меня, особенно в присутствии Марни. У меня улучшилось самочувствие после того, как я втянул её в это дело. Моя схватка с Горди будет скорее схваткой интеллектов.

Дорога казалась мне бесконечной. Мы были в той части южной Калифорнии, где, проехав мимо последнего жилья, человек оказывается на другой планете. По обеим сторонам дороги тянулись заросли, а перед нами возвышались голые горы, напоминающие скелеты чудовищ доледникового периода.

— Тут где-то есть небольшое ущелье, — сказала Марни. — Здесь у фермера была плантация авокадо.

— Мы уже подъезжаем?

— Да.

— Погаси фары.

Несколько минут мы ехали только при лунном свете. Вскоре дорога повернула влево.