Егерь: Назад в СССР 3 - Алекс Рудин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я поёжился. Несмотря на то, что пробыли мы в сарае недолго, да и шевелились, я почувствовал, что изрядно замёрз. Пожалуй, и тут Валера прав — на охоту надо будет надеть сухие валенки и шубу. Только вот где её взять?
— Слушай, Андрюха! — неожиданно сказал Валера. — А ведь я придумал, кого нам приманкой посадить.
* * *
Черёмуховка Тане понравилась. Серёжка видел это по её радостным глазам, по быстрым любопытным взглядам, которые она бросала вокруг.
То, что с ними шла Катя, Серёжку не смущало. Наоборот — прогулка от этого выходила дружеской, непринуждённой. Да и что Серёжка мог бы показать Тане, если сам до этого почти не бывал в Черёмуховке? А Катя знала здесь каждый дом, и умела очень интересно рассказывать.
Катя и взяла на себя роль экскурсовода.
— Здесь живёт Степан Владимирович! — рассказывала она. — Ветеран войны. Недавно сильно болел, но поднялся на ноги.
Она помахала рукой старику, который медленно чистил широкой фанерной лопатой дорожку к дому.
Степан Владимирович выпрямился, опираясь на лопату, и махнул в ответ широкой рукавицей.
— А это его дочь? — спросила Таня, указывая взглядом на высокую суровую женщину, которая что-то говорила старику.
— Невестка. Сын Степана Владимировича перед войной женился. Погиб на Украине, а Катерина так и живёт со стариком. Здравствуйте, Катерина Васильевна!
— Здравствуйте! — ответила женщина.
Серёжка и Таня тоже поздоровались. Они уже знали, что в деревне принято здороваться со всеми, и неважно — знаком тебе человек, или нет.
В деревне быстро привыкаешь к тому, что любой встречный человек может с тобой заговорить. А если попросишь помощи — никому и в голову не придёт отказать.
— Там у нас клуб!
Катя махнула рукой на противоположный конец деревни, куда потихоньку стягивался народ.
— Но туда мы пойдём попозже, к собранию.
Девушка взглянула на наручные часы.
— Час у нас ещё есть. А это — школа!
Таня с любопытством посмотрела на двухэтажное кирпичное здание с широкими окнами. Совсем небольшое, по сравнению с её прежней школой. Видно, немного здесь учеников. Но зато — десятилетка!
Потихоньку эта практика прекращалась. В деревнях и сёлах оставляли только средние школы и профтехучилища, а десятилетнее школьное образование сосредотачивалось в городах. Но кое-где полные школы ещё оставались, и Черёмуховка была одной из таких деревень.
— Здравствуйте, Алексей Дмитриевич! — звонко сказала Катя.
Шедший навстречу Воронцов широко улыбнулся.
— Здравствуйте! Вот вы где! А я спешу — решил до собрания зайти к вам, познакомиться получше.
Он приветливо кивнул Тане.
— Здравствуйте! — хором сказали Таня и Серёжка.
Алексей Дмитриевич добродушно рассмеялся.
— Как у вас дружно получается! Ну, хотите школу посмотреть?
— А можно? — спросила Таня.
— Нужно! Завтра уже занятия. Пойдём, покажу тебе гардероб и класс, чтобы ты не заблудилась. Заодно и расписание запишешь.
Он широко распахнул перед ребятами дверь школы.
— Прошу!
Таня ожидала увидеть бедные классы с большими печками, как и положено в деревенской школе. А увидела новые парты, увешанные пособиями стены и горячие радиаторы парового отопления под широкими окнами.
— Роно нас не обижает, — рассказывал Алексей Дмитриевич. — Да и совхоз помогает всем, чем нужно. Так что жаловаться не приходится. Учимся по полной программе, и к вузу подготовить сумеем. Главное — сама старайся, и всё получится!
— Я буду стараться, — сказала Таня.
— Вот и отлично! — улыбнулся Алексей Дмитриевич. — А это мой кабинет. Сюда я вызываю тех, кто провинился!
Он сделал паузу и добавил:
— Или когда хочу попить чаю в хорошей компании. Вы не проголодались?
— Нет, — засмеялась Катя. — Спасибо, мы только что из-за стола.
— Жаль, — ничуть не огорчившись, ответил Алексей Дмитриевич.
Он быстро написал что-то на листе бумаги. Почерк у учителя был твёрдым и летящим, с сильным наклоном вправо.
Воронцов протянул листок Тане.
— Вот, держи! Это расписание до конца недели. Домашние задания можешь делать дома, а можешь — в школе. Как тебе удобнее. У нас ребята часто остаются в одном из классов, или в актовом зале.
— Спасибо! — сказала Таня.
— Алексей Дмитриевич! — вдруг, неожиданно для самого себя спросил Серёжка. — А можно мне перевестись в вашу школу?
— Теоретически — почему бы и нет, — без всякого удивления ответил Воронцов. — Твой старший брат живёт здесь, если он согласится — милости прошу.
— Я и из Волхова могу ездить на занятия! — горячо сказал Серёжка.
— Ну, это тебе надо согласовать с родителями, — улыбнулся Воронцов. — А теперь идёмте в клуб! Не будем опаздывать!
На улице Таня чуть замедлила шаг, отставая от Кати и Алексея Дмитриевича. Серёжка тоже притормозил.
— Зачем ты это придумал? — негромко спросила его Таня.
— Я хочу учиться вместе с тобой, — ответил Серёжка. — А ты что, не хочешь?
Таня серьёзно посмотрела на него.
— Хочу, — сказала она. — Если ты мне пообещаешь одну вещь.
— Пообещаю! — воскликнул Серёжка, и тут же спросил:
— Какую?
— Никаких влюблённостей и других глупостей, пока не закончим институт.
— Хорошо, — грустно ответил Серёжка.
Немного помолчал и с надеждой спросил:
— А потом?
— А потом — посмотрим, — ответила Таня.
Улыбнулась краешками рта и колючей рукавичкой погладила Серёжку по щеке.
Глава 17
Петух понуро сидел в углу клетки. Словно герой Лермонтова, он был печален, холоден и полон презрения к тюремщикам.
В роли тюремщиков выступали мы с Валерой. Это мы предательски заманили петуха в клетку при помощи пшена, и заперли за ним дверь. И теперь петух нас презирал.
— Ничего, — сказал Валера. — Этот не замёрзнет. Вон у него какие перья на лапах! А мы ему сена в клетку кинем. И миску с едой поставим.
В чёрном небе висела ослепительная полная луна. В её свете каждая былинка отбрасывала на снег длинную тень, а сам снег искрился, словно россыпь бриллиантов.
Мы отнесли клетку на сорок шагов от сарая. Валера тщательно утоптал валенками снег, поставил клетку и достал из-за пазухи плотно закрытую поллитровую банку.
— У Акимыча достал. Два года у него стояла — он всё на волков собирался. Но то одно, то другое — так и не собрался. Даром только деньги на
