Дневники архимага. Книга 2 (СИ) - Белинцкая Марина

— Он не будет играть с тобой честно.

Габриэль взял свёрток и приоткрыл. Недоумение на его лице сменилось странной ухмылкой. Обрезок ткани хранил в себе нож, тот самый, что когда-то стал ингредиентом «подарка» для Шалари. В последний раз Габриэль видел этот нож, когда вытащил его из собственного живота, когда Джо ранил его и сбежал. Получается, Август как-то выкрал нож и его держал у себя! Как долго? А ещё ведь он умудрился тогда не то обидеться, не то испугаться, собирал вещи и даже посмел уйти, хотя сам-то, сам! Паршивец! Улыбка Габриэля сделалась шире. Он едва ли не рассмеялся.

— Мстительный выпускник Кобры, — насмешливо произнёс он, кладя свёрток с ножом в карман.

— И вот это, — Август протянул Габриэлю один из своих амулетов. Топаз, с привязанной к нему веточкой розмарина. — Пожалуйста.

***

Несмотря на то, что Габриэль пришёл минута в минуту, Шалари сказал, что он опоздал.

— Но не на пять минут, поэтому я тебя прощаю.

Габриэль холодно взирал на метку, нарисованную на его лбу. Ему очень хотелось всадить нож в эту мишень и скорее покончить с этим. Но нож был на крайний случай.

Вокруг грота уже собрались кобровцы. Их взгляды жгли и царапались, лезли под кожу, пытаясь отыскать страх. Они ждали этой дуэли как продолжения праздника Смены Года. Хотя «дуэлью» это можно было назвать с натяжкой — Габриэлю нужно было всего лишь устоять на ногах к концу их битвы, и это казалось легко выполнимым. Среди кобровцев Габриэль увидел Ленуа — она одна из всех магов поехала в лагерь, остальные остались в Башне, чтобы подготовить её к ритуалу. Её глаза хаотично вращались, и Габриэль отвернулся. Все были тепло одеты, кроме Габриэля и Шалари — они скинули верхнюю одежду и остались в платьях, не мешающих колдовать. Они стояли на льду друг напротив друга. Лёд был прозрачным и толстым, а небо ясным. Мороз крепчал. Грот изнутри покрывали сосульки и изморось, они красиво сверкали в лучах полуденного солнца. Между соперниками из воздуха материализовался Змееокий. Шалари протянул ему повязку. Габриэль, медля, отдал дневник. Грот напоминал сцену ледяного театра.

— Сегодня, в этот прекрасный день, состязаются двое наших лучших учеников, — провозгласил мёртвый маг. — Шалари Де-Ласс Ивенский — предводителей главного войска Кобры, новоизбранный маг. И мой сын — Гэбриэл Рональд Манриоль.

Габриэля покоробило, когда он услышал имя Змееокого в своём имени. Он выдохнул, чувствуя приятную тяжесть в кармане платья, где лежал нож. Если что-то пойдёт не так, Габриэль должен будет подловить момент, сделать это, неожиданно и быстро, чтобы Шалари не успел понять. Чтобы никто не успел понять. Ловко включиться в игру, заставить руки порхать, творя красивые символы, незаметно подбираясь всё ближе, чтобы в один момент оказаться критически близко.

За убийства здесь не наказывают.

Как это положено, соперники поклонились друг другу. Зрители зааплодировали. Рональд подкинул вверх дневник и повязку, они стали сами собой подниматься и зависли в воздухе, не доходя метра до покрытого инеем и сосульками потолка грота. Солнце слепило, изо рта вырвалось облачко пара. До этого момента Габриэль не представлял, как именно всё будет происходить. Рональд объявил начало состязания и исчез. Там, где он стоял, из воздуха сотворились ледяные часы с синим песком. Они тоже поднялись вверх и зависли в пространстве, чтобы не мешать состязанию. Как только первые песчинки потекли из верхней колбы в нижнюю, Габриэль ощутил непривычное головокружение. Он упал, а когда поднялся, понял, что находится больше не в гроте.

Он очутился в месте, слабо поддающемуся описанию. Вместо неба над ним раскинулась светлая, тянущая звёздами бесконечность, в которой теснились миры, рождались и гасли звёзды, а землю под ногами покрывал мох и маленькие красные цветы, похожие на жучков или ягоды. Тёплый ветер ласкал лицо, воздух пах мёдом и травами. Причудливые деревья двигались, будто были живыми, и протягивали друг другу тяжёлые от листвы ветви. Они охраняли нечто, напоминающее озеро, полное чистейшей воды, под толщей которой Габриэль неожиданно увидел Тэо — как на ладони, как если бы смотрел на него с полётного аппарата. В озеро с невысокой скалы стекал серебряный водопад, а саму скалу обнимала изящная конструкция весов, по своей форме напоминающая руну Равновесия. Чаши, чёрная и золотая, качались, но ни одна не перевешивала другую. Вершина скалы увенчивалась венком, сплетённым из цветущих лоз и украшенным рыжими перьями. А может быть, это был не венок, а гнездо какой-нибудь большой птицы.

Место было таким красивым, что по спине побежали мурашки.

Габриэль очень удивился, когда вдруг услышал знакомые голоса. Обернувшись, он увидел между деревьев женщину в длинных белых одеждах. Когда женщина слегка повернула голову, Габриэль узнал Тиоланту. Она говорила, обращаясь к человеку, которого скрыли листья.

Габриэль вдруг обратил внимания, что на некоторых деревьях висят прозрачные устройства, наполненные жидкостью, что походила на растворённые в воде молнии. Между собой устройства соединялись магическими нитями, они опутывали деревья, как золотая сеть. И хоть устройства были похожи на плоды, было видно, что они, скорее, творение рук человека.

Увидев отца, Габриэль широко распахнул глаза.

Раймон с трудом стоял на ногах. От его рук и лица тянулись провода, ведущие к поддерживающему жизнь аппарату, что стоял чуть поодаль, прячась в кустах с крупными белыми цветами. Русые волосы Раймона были собраны в свободную косу. У него прибавилось седины. Тиоланта подавал ему устройства, а он подбирал ветку, сверял её с показателями какого-то дополнительного приспособления, и если всё было в порядке, закреплял устройство, слушал и настраивал, призывая в помощь алхимический дар.

— Позволь, я помогу?

— Нет.

Тиоланта отстранилась и подавила вздох. Все трубки и провода, что тянулись от аппарата, присоединялись к специальному жилету. От жилетка трубки тянулись к лицу, к венам на руках, они прятались в складках одежд и исчезали под воротником, а ещё, наверное, ужасно мешали. Раймон был похож на бабочку, пойманную в паутину.

Тиоланта прошла сквозь Габриэля, и он вздрогнул.

Раймон поправил магическое устройство и пошатнулся. Тиоланта, вопреки его возражениям, подвинула инвалидное кресло и помогла ему сесть. Раймон сидел тихо, и было видно, что каждый вздох причиняет ему боль.

Они проделали большую работу. Позади множество деревьев держали в своих ветвях магические устройства. На некоторых было по два, на некоторых больше пяти. Но «голых» деревьев оставалось в десятки раз больше.

— Если я помогу, так работа пойдёт быстрее, — вновь произнесла Тиоланта.

— Их нужно вешать на определённом расстоянии друг от друга. И только на ветках Силы. Когда они висят правильно, жидкость издаёт определённую вибрацию. Её может слышать только алхимик.

— Я слышу.

Тиоланта, как и все белые маги, имела предрасположенность ко всем дарам волшебников, кроме даров, несущих разрушения.

— Там есть ещё много тонкостей. Я умру быстрее, чем успею тебя обучить, — он пытался пошутить, но Тиоланта покачала головой, давая понять, что попытка не удалась.

— Когда все аманисы будут активированы, — продолжил Раймон, его голос немного окреп, — они соединятся между собой, и их энергетический поток будет перенаправлен в Лоно. Я его немного подкорректирую, и выстрою границу между территорией Кобры и нашей. Так тёмные Змееносцы не смогут выйти. Но и мы к ним не сможем попасть.

Силы голоса не хватило, и он перешёл на шёпот.

— Успеешь? — тихо и осторожно спросила жрица.

— Должен. Рональду здесь меня не достать.

— Где он останется, когда всё завершится?

— Надеюсь, на стороне Кобры. Ева будет в безопасности…

— А Габриэль? — Тиоланта задала этот вопрос осторожно, словно боялась его реакции.

Раймон поднялся с кресла и снова пошёл к дереву.

— Он сделал свой выбор, — тихо обронил он через плечо.