Розы без шипов. Женщины в литературном процессе России начала XIX века - Мария Нестеренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Далее мемуарист приводит сатирическое стихотворение против Буниной:
Известно каждому паденье Фаэтона, О том гремели вслух певцы во всех краях В хороших и дурных стихах, Пустяся по следам изгнанника Назона. Однако же про то Не ведает никто, Что сильная печаль постигла Аполлона, Когда после сих бед ему Зевес Велел быть пастухом, прогнав его с небес. Жаль сына потерять, а места жаль и вдвое. В отставку богу быть — несчастие большое. Но наконец кудрявый Аполлон, В груди питая грусть и стон, Почти что вне ума к Парнасу обратился. В угодность муз он в юбку нарядился. И попевать стал в сумерки сперва, Потом вскруженная досадой голова Пустилась петь по воле Час от часу и боле. Хоть в юбке Аполлон казался миру стар, Хотя потух небесный жар, Но он всечасно Изволит петь чрезчур несладкогласно. То музы видели и рвение напрасно Желая обуздать, сказали все согласно: Печаль в твоей, о, Феб! гнездится голове. Коль юбку ты надел, шей лучше по канве. Мы говорим тебе почтительно, учтиво, Что богу в юбке быть ни мило, ни красиво, Что бог обязан петь, когда поет, на диво. Кумир сияния, стихов отец Есть песнопения неложный образец, А у тебя в стихах частенько стоп не видно. Не знать размера стоп певцу земному стыдно. Прибавили к тому, Что в угождение ему Ошибки сгладили, хоть всех и не успели. Лишь музы то пропели, Изволил отвечать им бог стихов Собором бранных слов, Что часто на земли бывает меж певцов. Феб в юбке рассердился И крепко заорал, Пегаса обуздать грозился. Садяся на коня, за юбку зацепился И оттого с коня упал[422].В стихотворении есть переклички с репликой Хвостова (упоминание «неверных стоп»); кроме того, помещение текста в хвостовских «Записках» без дополнительных указаний подтверждает его авторство. В этом стихотворении можно усмотреть не только иронию по поводу реакции Буниной на правку беседчиков, но и протест против женского творчества как такового: недаром «Феб в юбке» упал с коня, именно зацепившись юбкой.
Следует отметить, что для Альтшуллера Бунина вообще второстепенный персонаж, ее поэма появляется в исследовании лишь в связи с интерпретацией басни И. А. Крылова «Конь и всадник» (1814). По мнению исследователя, «Падение Фаэтона» послужило одним из источников басенного сюжета, и антилиберальная, иначе говоря — антиалександровская установка была свойственна обоим сочинениям. Однако В. Кеневич, комментатор Крылова, дает «Коню и всаднику» иную интерпретацию:
…отмеченная 12 мая 1814 года рукопись, в которой находим вполне законченную редакцию этой басни, положительно доказывает, что задумав ее, Крылов мог иметь в виду только французскую революцию и бедственные ее последствия. В его Всаднике, как и в Вознице Державина, мы должны видеть Людовика XVI, а в коне — французский народ, тогда и заключительное четверостишие:
Как ни приманчива свобода, Но для народа Не меньше гибельна она, Когда разумная ей мера не дана —приобретает более основательное значение, как вывод из совершившегося уже факта[423].
Бунинская «баснословная повесть», как уже было сказано, представляет собой вольное изложение мифа о Фаэтоне в интерпретации Овидия. К его «Метаморфозам» на рубеже веков обратился Николай Осипов, в 1798 году выпустивший «Овидиевы любовные творения, переработанные в Энеевском вкусе». «Перелицованная» поэма оказала влияние на поэтику «Падения Фаэтона»: хотя последнее и не может быть прямо причислено к этому жанру, в нем можно отметить характерное сочетание мифологических героев и сюжета с «низким» антуражем и стилевыми элементами. Интересу Буниной к этому жанру способствовал, вероятно, опыт Шаховского, который на третьих чтениях в «Беседе» (26 мая 1811 года) представил собравшимся свои «Расхищенные шубы». На этом заседании поэтесса определенно присутствовала, так как Шишков тогда представлял публике ее «Послание к Леону». Кроме того, это не единственный опыт обращения беседчиков к пародийному жанру. В 1810 году племянник Буниной, Петр Николаевич Семенов, также близкий к шишковскому кругу, написал «зрелище в трех действиях» «Митюха Валдайский», направленное против трагедии В. Озерова «Дмитрий Донской», премьера которой состоялась 14 января 1807 года. Тем самым Семенов включился в критику Озерова в кругу Державина — Шишкова. Таким образом, обращение к пародийному и ироикомическому жанрам вносит игровое начало в это серьезное литературное общество и позволяет говорить не только о жанровом,
