Том 1. Стихотворения - Виктор Боков

Не верю!

Ужели планете под самые ребраУдарят снаряды ракетного рода?Ужели умолкнут все птицы землиИ люди и травы поникнут в пыли?

Неужто я есмь не хозяин вселенной —Ничтожество и шизофреник растленный?Ужели большой человеческий род —Случайные клетки, белковый урод?

Неправда! Не верю! Не верю! Не верю,Что я уподоблюсь пещерному зверю,И встану на лапы, чтоб выть на лунуИ плакаться мертвому валуну.

Не верю! Не верю, что я безоружен!И спутник, запущенный в космос, мне нуженЛишь только затем, чтоб войну отвратить!..Улыбку людей никому не убить!

Вон!

Гаснет медленно зорька вечерняя.Зажигаются огоньки.И становится тише течениеОтработавшей смену реки.

У фабричного общежития,Где еще полыхает заря,Может, это и не положительно,В карты режутся слесаря.

Объявляются козыри крести,Дама красочно падает в кон.Королю не сидится на месте,Он за дамой крестовой вдогон.

То шестера летит, то девята,То смазливый червонный валет.Кто-то жалуется: — Ребята!Извините, но козыря нет!

Что вы сделали, братья художники,Чтоб колоду картежную — вон?!Чтоб фабричные эти картежникиК Аполлону пришли на поклон?!

Что вы сделали, братья поэты,Чтобы сгинула эта беда,Чтобы старого времени метыС человека стереть навсегда?!

Лирика

Вл. Дагурову

Лирика — это он и она,Встречи, свиданья в означенном радиусе.А как же с мартеновской печью? ОнаВлюблена не в «него», а в две тысячи градусов!

А как же тогда с океанской волной,Соленой, суровою спутницей Севера?Она, как белуга, ревет за кормойИ стонет и жмется к рыбачьему сейнеру.

Лирика — это: «Милая, жду!Приди ко мне, вырви из сердца страдание!»А как же тогда рассказать про звезду,Смотревшую в иллюминатор Гагарина?!

Лирика! Лирика! Шире шаги!Твой горизонт в пене моря и извести.Пахнут полынью твои сапоги,И нет на земле удивительней близости!

* * *

В лесу и золотисто, и оранжево,Преобладают золото и медь.И листья еще загодя и заживоХотят себя торжественно отпеть.

Мне в эту пору думается, пишетсяИ ходится и дышится вольно.Меня листвы пылающее пиршествоПьянит, как старой выдержки вино.

Не говори, что это подражание,Что это выплеск пушкинской волны,Наверно, это общность содержанияПоэтов, что в Россию влюблены!

* * *

На лугах зацветает трава.Середина июля и лета.А во мне зацветают слова,—Счастья большегоНет для поэта!

Подорожник,Усат и лилов,Приютился к тропиночке торной.Подарю ему несколько словИз моей мастерской разговорной.

И тебе, луговая герань,Я словечко из сердца достану.Только ты, дорогая, не вянь,Ты не будешь — и я не завяну.

Всюду белые клевераПонадели свои кивера,Всюду розовые гвоздики —Сколько подданныхСолнца-владыки!

* * *

Я не меньше, чем поэзию,Люблю бродить в лесах,Чтоб грибы под пятки лезли,Чтобы ветер в волосах.

Чтобы за руки над речкойКрепко хмель меня хватал.Чтобы теплый, человечныйВ спину дождичек хлестал.

Чтоб кузнечики по лугуС треском вверх взмывали с троп.Чтоб лягушки с перепугуС берегов под листья — шлеп!

Чтобы ящерица юркоУносила длинный хвост,Чтобы ветер звонко, гулкоЗвал и гаркал из берез.

Чтобы каждая козявкаЗагораживала путьИ просила, как хозяйка:— Расскажи чего-нибудь!

Весенняя сказка

Весна запела в желобе,Гром заржал, как кони…Лопаются желуди,Жизнь пускает корни.И встают дубравыОколо гудрона,Около кювета,Где стоит Бодрова.Лидию АлександровнуОбгоняют «газики».Лидия АлександровнаИз Тимирязевки.Сколько сиянияВ молодой царевне!Это от слиянияГорода с деревней!У агронома сельского,Что вполне естественно,Народилась доченька.И это не от дождика,И не от прохожего,И даже не от ветра!Хорошая, хорошаяДевочка Света!Идет отец Светланы —Молодой лесничий.А кругом поляны,Всюду посвист птичий.Вот он нагибается,Спрашивает деревце:— Как приживаешься?И на что надеешься? —Деревце листикамиОтвечает нежно:— Вырасту, вырасту,Это неизбежно.—А за лесом — храм,Золотая луковица.Двенадцатый векС двадцатым аукается!А весна идет,Гром в болота бьет.Прячутся лягушки,Крестятся старушки.А Светлана босенькая:Топ! Топ! Топ!Толстенькая, толстенькая,Как первый сноп.К радуге тянется,Дождику рада.Что с нею станется?А то, что и надо.В маминых подсолнухахСветлане ходить.В дубровах отцовыхСветлане любить.С милым аукаться:— Ау! Ау!.. —Ах, какие каплиПадают в траву!

* * *

Завтра закосят. Прощай, луговая гвоздика,Завтра краса твоя тихо к ногам упадет.Луг — это русское чудо. Гляди-ка, гляди-ка,Как он невинно, нетронуто, непринужденно цветет.

Чтобы проститься мне с травами, я упаду в                   медоносы,К теплым кореньям, на древнее темя земли.Кружатся пчелы, летают зеленые осы,И приземлено гудят золотые шмели.

Вот и утихли во мне озорство и бедовость,Замерло слово в смущенно умолкших устах.Как оглушительна эта земная медовость,Как упоительно это журчанье в кустах!

Все околдовано зноем, медлительной леньюИ ограничено дальним молчаньем лесов.Этому буйству лиловому и голубому цветеньюЖить остается всего лишь двенадцать часов.

Завтра закосят. Земля обнажится исподом,Высушит солнце зеленую эту траву.Пчелы, спешите! Спешите управиться с медом,Мне он не нужен, я с солью весь век проживу!

Павловна

Вот и состарилась Павловна!Силы бывалой не стало.Никуда-то она не плавала,Никуда-то она не летала.

Только штопала, гладила,Пуговицы пришивала.Изредка слушала радио,Молча переживала.

Были у Павловны дети,Потом у детей — дети.Чьи бы ни были дети,Надо обуть и одеть их.

Как это получилось,Что ты одна очутилась?Павловна тихо вздыхает,Медленно отвечает:

— Старший сынок под Берлином,Не отлучишься — военный.Младший в совхозе целинном,Пахарь обыкновенный.

Дочки — они за мужьями,