Том 1. Стихотворения - Виктор Боков

Гимн дождю

Дождь напоил дубравы досыта,Прошелся по долине луговой.Трава какая! А какие росы-то!Чуть ветку тронул — стал, как водяной!

Земля набухла. Дышит в черноземеБессмертная душа родных полей.Пируют корни, как в богатом доме,И кружат буйны головы стеблей.

Прислушайтесь! Звучит земля от встречиНебесной влаги и земных травин.И хочется весь мир поднять на плечиИ понести в распахнутость равнин!

Чертополох

И ты цветешь, чертополох!И хочешь, чтобы были внуки.Как страшен ты, и как ты плох,Как безобразно колешь руки!

Не дам, не дам тебе растиИ засорять родную межу,Я буду груб с тобой, прости,Косой под самый корень срежу.

И высушу и разотру,Я это знаю и умею,И едкий прах твой на ветруБез сожаления развею.

Где рос ты, посажу горох,Стручков зеленых будет много,Сгинь, сгинь с земли, чертополох,И без тебя злодеев много!

* * *

Стоят в оврагах, как царевны,Черемухи всея Руси.А под Москвой, в моей деревнеОни особенной красы.

Они не ломаны, не гнутыИ не были ни в чьих руках.Они, как девушки, обутыИ на высоких каблуках.

В изящных, нежных крепдешинах,С несмелым оголеньем плеч,Стоят черемухи в лощинахИ ждут счастливых майских встреч.

Апрель

Андрею Вознесенскому

У апреля лицо в облаках.С полустанка лесного РаздорыВижу я, как он держит в рукахОбнаженные косогоры.

Припадает к земле синевой,Как в палате сестра к изголовью,Лечит первой своею травой,Как единственно первой любовью.

Он коровам играет в свирель.Там, где дачная даль и платформа.И животные сразу смирнейИ добрей от подножного корма.

Ах, апрель! Колоброд, баламут,Закадычный приятель с громами.Ты, как в сказке, за десять минутМожешь землю покрыть теремами.

Где ты бродишь, Андрей, мой апрельИ мои первомайские вести?Я твою голубую свирельОтличу в самом сложном оркестре.

Мы два неслуха! Два сорванца,Две пронзительных песни планеты.И останемся мы до концаМалой малостью — только поэты!

* * *

Я однажды умру, не запомнив, какого числа,К некрологу друзей отнесясь безразлично.Капнет тихая капля с большого весла,Это значит, что Волга печалится лично.

Дрогнет ветка. И дерево все до верховБудет зябнуть, узнав о развязке печальной,Это значит, что я для российских лесовБыл не просто какой-то прохожий случайный.

Заволнуется в поле по-девичьи рожь,И колосья уронит, и тихо заплачет.Это значит, что в мире я сеял не ложьИ никто мое слово в застенок не спрячет.

Смерть меня заберет не всего целиком, —Что-то людям оставит, и даже немало.…А пока я тихонько пойду босиком,Чтобы загодя тело к земле привыкало!

* * *

Порою поэзия ценит молчаниеИ мудрое мужество тихих минут.Она никому не прощает мельчания.Она — высота. А высоты берут.

А ты иногда, рифмоплет безголовый,Поэзию спутав с поденным трудом,В пустой колокольчик заблудшей коровыЗвонишь и звонишь, ну а толку-то в том!

* * *

Шерсть у мамонта светло-рыжая,Шерсть у мамонта можно прясть.Только мамонты вот не выжили,Не спасла их нахальная масть.

Лед на мамонта навалился,И однажды пришла беда.Как же ты, таракан, сохранилсяЗа холодною пазухой льда?!

* * *

Революция на кровиИ на порохе зарождалась!Эта роща ружьем насаждалась,Силой, вздохом пробитой брони.

Потому цвет знамен ваших ал,Что знамена кроплены борьбою,Потому и народ подымалТак уверенно их над собою.

Нет! Не вылинять красной краске,Не погаснуть от вражьих клевет,Потому что у нашей властиЕсть всесильное слово —            Совет!

Вновь история создается,Вся в ожогах и вся в дыму.Все проходит — народ остается,Все, что есть на земле — все ему!

Рассвет в лесу

Лесная держава стоит, не шелохнется.Могучие сосны без просыпу спят.Рассвет пробирается, словно молочница,Надев свой неношеный, чистый халат.

Под нижними ветвями елки темно еще,Ночь прячется в этот зеленый амбар.На ноте высокой, пронзительной, ноющейРаботает зверь под названьем комар.

Стоят сыроежки лиловые, синие,Налитые теплою летней водой.Трава так и просит: «Скорее коси меня,Бери меня в силе моей молодой!»

Белеет березок палата больничная,Ложись в этот госпиталь — будешь здоров.Лекарство пропишут тебе земляничное,Оно не в аптеке — у самых стволов.

Бушует, как пламень, иван-иванчаистый,Зелеными веслами листьев гребя.— Здорово! — кричит мне. — Кого здесь            встречаешь ты?— Ванюша! Братишка мой милый, тебя!

Идут таволожники белоголовые,Торжественна поступь, осанка горда.Присяду на пень и открою столовуюС несложным меню — черный хлеб и вода.

О родина! Слезы под горло подкатывают,Как сердце, до боли сжимается стих.В твои материнские очи заглядываютВлюбленные очи поэтов твоих!

* * *

Крутые перекаты ржи,Многострадальной, многострадной.И ветерок летит с межиТакой приятный и прохладный.

Кормилица моя! Я здесь,С достоинством своим и честью.Смотри сюда — изранен весь,А губы складывают песню.

В беде, в кручине, в горе петь —Вот высшее самообладанье.И можно ль сердцу утерпетьВ такое важное свиданье?!

Волнуйся, наливайся, зрей,Родная рожь, — ты наша совесть.Твои волненья — для людей,А люди что-нибудь да стоят!

Весенние костры

Весенние, предмайские костры!Когда листва едва-едва в намеке,Когда огонь, как древние пророки,Подъемлет к небу тонкие персты.

Все забирает он: бумагу, ветошь,Опилки, мусор, старую парчу, —Ежеминутно заявляя: — Нет уж,Коль вы меня зажгли — я жить хочу!

Как ненасытен огненный обжора!Чего в него ни кинешь, все горит.— А ну, несите доску от забора! —Он молодому парню говорит.

— Давай ботву!Несите кочерыжек!Кладите сучьев, веток, даже дров! —Как я люблюСобранье этих рыжих,Весенних и веснушчатых костров!

Они горят в полях, на огородах,Издалека волнуя и маня,И слышится в их огненных колодахПчелиное гудение огня.

Одолевая версты и гектары,По старым травам и сухой стернеИдут костры. Они, как санитары,Дают дорогу жизни и весне.

Я видел Россию