Том 1. Стихотворения - Виктор Боков

Двинская присказка

В. Мешко

Я шел да и шелПо двинским пескам.Я двинскую водуНогой плескал.

Не Боков был я —Был колобок!Навстречу мне дед:— Куда, голубок?

— Иду за водой!— Иди, дорогой!— Быстра вода!— Вот то-то и да!

Бежит да бежит,Течет да течет.Воде в слободеБольшой почет.

Северяне — морянеИ стар и мал,Не страшен имИ девятый вал!

Все пески да пески,Все белы да белы.На песке дети,Как ангелы.

Стали меня звать:Давай с нами играть,Хошь в коробки,Хошь в черепки.

Глубока Двина,Горячи пески,Живет в Белом мореБог трески.

Спасибо ему от севера,Спасибо от меня личное,Одну треску ели семеро,Треска была отличная!

Руки

Присматривайтесь к опытным рукам!Они в морщинах и в набухших венах.Я находился вместе с ними самВ дневных, в ночных, в вечерних сменах.

Я замечал: в них мало суеты,Движения расчетливые, трезвые.Сосредоточенно работой заняты,Они минутным отдыхом не брезгуют.

Я наблюдал, как эти руки спят,Как режут хлеб и мякоть каравая.Когда они на скатерти лежат,Покоится в них гордость родовая.

Когда они орудуют резцом,Не подберешь в тот миг для них сравненья,Не нарисуешь никаким словцомИх занятость, высокое уменье.

Не обижайте этих рук, друзья!Любите их от всей души, поэты!И помните: без них никак нельзя.Они в ладонях держат труд планеты!

Берегите людей

Человеку несутАпельсины, печенье.Для него уже этоНе имеет значенья.

Он глядит на людейСнисходительно-строго:— Если б это, родные,Пораньше немного!

Был я молод, горяч,Всюду был я с народом.А теперь обнимаюБаллон с кислородом.

Как младенец, сосуКислородную соску.Каши мне принесут,Съем от силы две ложки.

Если губы замком,Если годы согнули,Не поможет фабком,Не помогут пилюли.

Не помогут цветы,Цеховые конфеты в складчину.Не подымут ониБогатырского вида мужчину.

Надо вовремяДушу спасать человечьюАпельсинами, отдыхом,Дружеской речью!

О, не будьте, не будьтеВ гуманности лживы!Берегите людей!Берегите, пока они живы!

* * *

Две сестры у меня воевали,Были ранены, были в бинтах.Целый вечер на сеновалеРазговор о войне, о фронтах.

Сестры милые! Как вы прекрасны,Я святую любовь к вам храню.Всю войну вы ходили бесстрашноНа свиданье к шальному огню.

Смотрит месяц сквозь крышу сарая,А у нас разговор об одном:— Тяжело ты, земелька сырая,Доставалась солдату с ружьем!

На деревне гармошка, девчата,Поколение новых юнцов.Не носило оно автоматаПо военной дороге отцов.

Ну и пусть! И не надо! Не надо!Миру — мир! — Этот клич не умрет.Хорошо, что из нашего садаДвадцать лет, как зенитка не бьет.

* * *

Л. Зыкиной

За подмосковным пригородом — поле.И ласковый июньский небосвод.Там, как певцы, как хор на сцене — стоя,Чуть слышно молодая рожь поет.

У запевалы нежный голос летаПо-девичьи прозрачен и высок.Как не запеть, когда земля согрета,Замечен солнцем каждый колосок!

Свиданье с этим полем и просторомУверенность моей душе дарит.Твой голос мне, наверно, тем и дорог,Что он, как я, с поющим полем слит!

Магнит-гора

Борису Ручьеву

Магнит-гора, Магнит-гора,Стою перед тобой без кепки.Не ты ли матерью былаДля домен первой пятилетки?Их огнедышащие ртыРудой прикармливала ты!

Гора-магнит, гора-магнит,Степной, стальной, железный терем,И что меня с тобой роднит?Все то же, что роднит с Антеем.

Приземиста, невысокаИ по-уральски коренаста,Ты, как могучая река,Могуществом не любишь хвастать.Ты скромно средь степей стоишь,Обозревая берег правый,Но в сундуке своем хранишьПриданое для всей державы.

Какой корабль не щегольнетТвоим нарядом в океане?Какая гайка подведетТебя в космическом тумане?Какой целинник, сев к рулюИ тронув трактор от калитки,Не крикнет громко ковылю:

— Старик, сдавайся! Я — с Магнитки! —О, не забыл, наверно, КруппСтальных, магнитогорских круп,Которые приправой были,Когда фашистов били!Свое победное «Ура!»Ты слышала, Магнит-гора.Так стой во тьме степных ночей

Непобедимой сталью тыла,Вся улица твоих печейРаботает во славу мира!

Два недоросля

Жил я у Марьи НиловныВ маленькой комнатушке.Окон в ней вовсе не было,А я распевал частушки.

Не в том была моя трудность,Что двести платил целковых.А в том была моя трудность —Два сына у ней бестолковых.

Два недоросля, два ужасных,Толкавшихся средь москвичей,Два обладателя ясных,Бессмысленно-ясных очей.

Они ко мне шли за книгами,Страницы листали, читали,Ногами с дивана дрыгали,Над строчками хохотали.

Фета читали, как Зощенко,Тютчева, как Аверченко.Потом заключали: — А в общем-тоИнтересней послушать Лещенко!

Они молоко накрывалиПоэтами всех веков.Под патефон напевалиБессмысленный дуэт дураков.

Сладкая каторга

Евг. Винокурову

Милая, сладкая каторга слова,Ты обязательней календаря.Ты превращаешь меня в зверолова,В дальневосточного краболова,В калининградского рыбаря.

Ты догоняешь меня в самолете,В тучах, где молнии нянчит гроза,Или в каком-нибудь ржавом болотеВозле кочкарника, на повороте,Словно лягушка таращишь глаза.

Ты меня мучаешь денно и нощно,В гусли, в гудки мне гудишь:          — Гражданин!

Ну, потрудись-ка часок неурочно, —И заключаешь меня одиночноВ свой Петропавловский равелин.

Водишь азартно меня по базару:— Кушай антоновку! Кушай апорт! —В рыночной, тысячеустой РязаниЯ, как легенда, как быль и сказанье,В шумном народе локтями затерт.

Мучай и радуй меня, мое слово,И, как стрельца, вдохновеньем казни.И превращай меня то в зверолова,То в сталевара, а то в часового,Зорко глядящего из-под брони!

Памяти матери