Хищники - Анатолий Безуглов

Завоблздравотделом появился в кабинете следователя минут через двадцать.

– Вы согласовали свои действия с руководством?– раздраженно спросил он, без приглашения усаживаясь на стул.

– Я действую в строгом соответствии со своими правами, предоставленными мне законом, а не руководством,– спокойно ответила Ольга Арчиловна.– Дайте, пожалуйста, вашу повестку.

Груздев небрежно положил перед пей повестку. И потянулся к телефону.

– Вы позволите, надеюсь? – властно сказал он.

– Ну что ж, звоните,– пододвинула она к нему аппарат.

– Внутренний?– спросил Игорь Константинович. И когда Дагурова указала на другой, он добавил: – Не подскажете номер Станислава Петровича?

Это был Мамаев, заместитель прокурора области. Ольга Арчиловна назвала номер. Ею псе еще не было в кабинете.

«Психическая атака»,– с усмешкой подумала следователь.

И жестко сказала:

– Давайте не будем отвлекаться.

– Да уж постарайтесь побыстрее…– Груздев демонстративно посмотрел на свои часы.

По мере того как Дагурова стала задавать вопросы: почему он покинул заповедник, не явившись к следователю, что делал вечером в день убийства Авдонина и чем занималась в это время приехавшая с ним Лариса Приходько,– Груздев приходил все больше в негодование.

– Да вы что? – наконец воскликнул он.– Подозреваете меня в убийстве? Ну знаете ли!…– развел он руками.

Уже без всякого разрешения Груздев схватил телефонную трубку и стал лихорадочно набирать номер Мамаева. Но тот опять не отвечал.

Ольга Арчиловна спокойно подождала, пока Груздев положит трубку, и сказала:

– Игорь Константинович, я все-таки хотела бы получить ответы на свои вопросы…

Поняв, что его поведение совершенно не действует на следователя, Груздев стал отвечать. Резко, раздраженно, но отвечал.

По его словам, он вернулся в воскресенье, 27 июля, с курорта. Ездил в Кисловодск. И оставшиеся четыре дня отпуска решил провести в Кедровом. Намекнул на то, что отношения у него с Ларисой серьезные, упомянув вскользь, что фактически не живет с женой. По пути в заповедник заехал к своему приятелю в Шамаюн. Тоже врачу. Но тот отправился на рыбалку. Груздев точно знал, где его друг проводит свой воскресный отдых – на озере Нур-Гоол. К этому самому приятелю они и отправились с Ларисой, прихватив на всякий случай двустволку Кудряшова: тайга все-таки, разное зверье бродит. Пробыли на озере дотемна. А затем вернулись в дом лесника.

Следователь уточнила время. По словам Груздева выходило, что в момент убийства Авдонина Игорь Константинович и Лариса возвращались к Кудряшову. Это мог подтвердить приятель Груздева, который провожал их.

То, что они заезжали в Шамаюн к врачу, сообщил утром на допросе и шофер «Скорой помощи». А что касается поспешного отъезда Груздева из заповедника – это, мол, было вызвано тем, что на следующий день, когда следователь вызвала их повесткой в «академгородок», заведующий обл-здравотделом должен был приступить к своим служебным обязанностям после отпуска…

Ушел Груздев злой, пообещав на прощанье сообщить о поведении следователя куда надо.

В ответ Ольга Арчиловна тут же написала представление в облисполком, которое откладывала до сих пор, и, сама отпечатав на машинке, отправила с нарочным. В нем Дагурова писала о том, что Груздев, злоупотребляя своим служебным положением, держал четыре дня «Скорую помощь» в лесу и пьянствовал там со своими подчиненными.

Представление было составлено в сухом, официальном тоне. Без эмоций. Но сама она негодовала. Ей припомнился разговор с Гаем. О том, что воспитание детей – это прежде всего личный пример родителей. Да, это, безусловно, так. Но разве Федор Лукич не ведает, что воспитывают не только маленьких, но и взрослых? И личный пример начальника куда больше значит для подчиненного, чем его доклады, лекции, приказы… Неужели, принимая Груздева, устраивая ему баньку с душистым веником, он не понимал, что разлагающе это действует на Кудряшовых, на других сотрудников заповедника? А Груздев? Небось не раз и не два выступал на совещаниях, призывал к «самоотверженному труду», «коммунистической сознательности»… Тому, кто опаздывал на десять минут, объявлял выговор, распекал на собраниях тех, кто курил в служебных помещениях, а сам? Неужели он не понимал, что о его амурных связях с фельдшерицей и внезапных выездах на «спецзадания» в Кедровый и другие красивые места знали почти все главные врачи и просто врачи, старшие медсестры и просто сестры, няни, шоферы?… А сколько таких еще груздевых, которые «проповедуют воду, а пьют вино»?– не успокаивалась Дагурова. Самое страшное, по мнению Ольги Арчиловны, поступиться своими принципами хотя бы раз: раз необоснованно прекратить дело, раз необоснованно привлечь невиновного, раз украсть, раз обмануть, раз получить взятку… Потом все будет проще. Недаром говорят: дорога вниз имеет мало остановок. Да, под влиянием дурного примера у слабого человека может утратиться интерес к прекрасному прошлому и чудесному будущему. Вся жизнь сведется к удовлетворению сиюминутных желаний…

Нет, Дагурова не жалела о том, что послала представление в облисполком… Она решила такое же письмо направить и руководству Гая, иначе, чего доброго, закончится следствие, улягутся страсти, а директор заповедника продолжит приемы у себя с охотой, коньячком и веничком… Но это она сделает потом, когда следствие по этому делу будет подходить к концу, которого, к сожалению, несмотря на все ее старания, пока не видно.

Так мысли Дагуровой вновь вернулись к убийству в заповеднике.

Выяснив обстоятельства пребывания Груздева и его попутчиков в Кедровом, трудно было предполагать какую-нибудь связь этой троицы с трагедией в воскресный вечер 27 июля. Об этом говорил и начальник следственного отдела Бударин, с которым Дагурова беседовала до прихода Груздева. Этого же мнения придерживался и прокурор-криминалист Новожилов, с которым она советовалась. Но что поделаешь – проверить надо было. Пусть это и напоминало проходку пустой породы. Увы, труд следователя сродни труду геолога: сколько надо промыть песка, чтобы в лотке сверкнули наконец драгоценные песчинки золота…

Ольга Арчиловна еще успела занести в лабораторию судебных экспертиз магнитофонную пленку с записью выстрелов в роковой вечер 27 июля в заповеднике, изъятую у Сократова. Ей пообещали провести исследование незамедлительно.

В Кедровый Дагурова решила лететь в этот же вечер. К ее удивлению, Анастасия Родионовна на прощание почему-то смягчилась, даже чмокнула ее в щеку. Может быть, была рада, что опять, пусть ненадолго, остается единственной хозяйкой. А возможно, это был поворот в их отношениях…

В аэропорту Ольга Арчиловна неожиданно встретилась с Новожиловым, который кого-то провожал на самолет. Увидев Дагурову, он подошел к ней и с улыбкой сказал:

– Ну и переполох вы устроили… Сам Мамаев требовал вас пред свои прекрасные очи!

И Ольга Арчиловна поняла: сработало ее представление в облисполком.

– А в чем дело? – спросила она, делая вид, что ничего не понимает.

– Да полноте, Оленька Арчиловна,– усмехнулся пожилой прокурор,– вы прекрасно догадываетесь, о чем идет речь… Так вот. Мамаев рвал и метал, рвал и метал. Не согласовали, мол…

– Ну да,– сказала Дагурова.– Пока пойдет на визу, потом кто-то скажет смягчить, затем будет лежать в машбюро. А там, глядишь, пропала злободневность, сгладится острота, появится жалость. Так и останется под сукном… Люди, подобные Груздеву, этим и пользуются… И почему я должна согласовывать? Для чего же мне даны права?

– Даны-то даны,– чуть усмехнулся прокурор-криминалист,– но не все ими пользуются.

– Вы это серьезно? – Дагурова не могла понять, искренне говорит Новожилов или подначивает ее. Еще когда она работала там, в районе, ей не раз приходилось слышать от Марии Акимовны Обретсиовой много удивительных историй из следственной практики «этого зубра Новожилова», как наставница за глаза называла своего первого шефа. По словам Марии Акимовны, у них в области, а может быть, даже в республике нет следователей, равных Аркадию Степановичу Новожилову: за двадцать пять лет следственной работы ни одного оправдательного приговора, ни одной отмены обвинительных приговоров по вине следователя. Сам Руденко, когда был Генеральным прокурором, ему именные часы вручил… Два года назад, когда забарахлило сердечко, Новожилова назначили прокурором-криминалистом. И теперь он сам почти не вел следствия, за исключением тех дел, что висели в «безнадегах» и принимались им к производству по поручению прокурора области. В новой должности он что-то обобщал, что-то внедрял, кому-то помогал, советовал… И делал это как-то тихо, спокойно, незаметно… И еще Новожилов славился на всю область своей уникальной библиотекой. А вот что касается розыгрышей, то этого за Новожиловым Ольга Арчиловна не замечала, и поэтому его многозначительная реплика о правах, которыми не все пользуются, несколько обескуражила Дагурову.