Ярость Сокола - Вячеслав Шалыгин

— Проходите в гостиную, — Самсонов отмашкой указал на двустворчатые двери, — или в спальню. Только там Климов отлеживается. Я сейчас чайник включу, проходите!

— Тома, — голосом раненого героя позвал Климов. — Приди к моему одру!

— К чему? — Тамара заглянула в спальню. — По-моему, это больше походит на сексодром. И подсветочка интимная. Хозяин этой малины, однако, плейбой.

— Ну что вы! — Самсонов появился из кухни с бутылкой минеральной и пакетом сока. — Это брата квартира, старшего. Они с женой в отъезде.

— Комп имеется? — поинтересовался Барков.

— Да, только простейший: для дома, для семьи. Там, в кабинете, по коридору направо.

— Подойдет. — Саша подал знак Евстратову. — Изучим схему?

— Вы что же, сбросите ее через инфрапорт? — усмехнулся полковник.

— А вы предлагаете отправить по почте?

Они прошли в кабинет. Помещение было отделано и обставлено со вкусом, но, по мнению полковника, несколько перегружено книгами.

— К чему держать в доме все эти пылесборники? — оглядываясь, пробормотал Геннадий. — У меня вся библиотека на синих дисках.

— На двух? — ухмыльнулся Барков.

— Между прочим, на один входит пятьдесят тысяч книг с иллюстрациями. На трех — считая «Всемирный архив живописи». Но и это, я считаю, чистое баловство, дань атавистической привычке к накопительству. Зачем захламлять дом, если все есть в Сети?

— А если Сеть рухнет или станет врагом, вот как сейчас? — Саша взглянул на полковника с неподдельным интересом.

— Ну, рухнуть она не сможет, даже если этого захочет всемогущая Система, а враждебность… Сами видите, на войне не до книжек.

— А я понимаю старшего Самсонова, — сказал Барков, останавливаясь перед книжным стеллажом во всю левую стену. — Книги — это не обычные носители информации, это нечто большее, почти живое. Когда вы держите книгу в руках, то не просто читаете, а ощущаете тепло, запах, фактуру, слышите шелест ее страниц. У вас работают все органы чувств. Совсем другой уровень восприятия. Высший уровень. Вот почему их до сих пор печатают.

— Символическими тиражами, — заметил Евстратов. — Я одного писателя знаю, в клубе любителей «Мазды» встречаемся, так он говорит: спасибо киносценариям и Сети, а то ходил бы без штанов, с такими-то тиражами и гонорарами. А ведь пишет неплохо, я читал. Лет тридцать назад мог бы деньги лопатой грести.

— Пусть так, но этот пласт культуры проживет еще долго. Как театр, который умирает со времен Аристофана, но до сих пор жив.

— Готов поспорить, но не сейчас.

— Вы правы, Геннадий Петрович. — Барков оторвал зачарованный взгляд от коллекции Самсонова и перевел его на комп. — Машинка действительно так себе, но для наших целей сгодится. Только сначала мы отключим ее от Сети, от этого «благословенного проклятия» нашего века.

Саша усмехнулся. Евстратов его иронии не оценил. К столпам компьютерной цивилизации он привык относиться почти с пиететом. Во всяком случае, не говорить о них со скептической ухмылкой. Этот Барков может думать все, что угодно, да и считать себя обиженным он тоже вправе, но для полковника «техника решала все». Он в этой техносреде вырос, выучился и прожил лучшие годы. В то же время и Барков не с луны свалился. Жил в той же стране, воспитывался на тех же примерах, и то, что он не любил технику так же беззаветно, как Евстратов, вовсе не порок. Может, даже наоборот — достоинство. Возможно, судьба поручила миссию «Сокола» именно Баркову, а не Евстратову как раз потому, что люди для Саши важнее машин. Геннадий представил себя в шкуре Баркова. Смог бы он, как Саша, выжать себя досуха во благо миллиардов незнакомых людей, не задумываясь о награде? Ой, вряд ли.

Евстратов сочувственно вздохнул и покосился на Сашу.

«Пожалуй, ему все-таки позволительно иронизировать, — решил полковник. — Он в этой техносреде не просто по уши, а с потрохами».

Барков вывел на экран компа схему и задумался над ней секунд на тридцать. Евстратов только-только начал понимать, что к чему, а Саша уже поднялся из-за стола, заложил руки за спину и прошелся по кабинету, задумчиво глядя себе под ноги. До двери и обратно. И снова до двери.

— Господин Самсонов, — негромко позвал Саша. — Вы, кажется, пригрозили нам чаем?

— Да, да, несу! — Парень громыхнул чем-то на кухне. — Вам с сахаром?

— Обязательно.

Барков подошел к окну, приоткрыл жалюзи и уставился на мокрую осеннюю улицу. Золотая пора только начиналась, и любоваться ее красками было приятно, однако Саша занимался этим подозрительно долго. Самсонов принес чай, полковник успел неторопливо осушить свою чашку, а Барков все наблюдал за робким листопадом с десятка молодых кленов, высаженных в тесном дворике совсем недавно и не набравших за лето достаточно листьев для золотой метели.

Минут через пятнадцать Барков наконец снова вернулся к столу и вопросительно взглянул на Евстратова.

— Что скажете, Геннадий Петрович?

— Насчет схемы? Все то же. — Полковник медленно покачал головой. — Без специалиста уровня Одиночки в этом ребусе не разобраться. Нужен либо сам гражданин Штоколов, либо Михайлов. Пейте чай, остынет.

— Спасибо. — Саша взял чашку и отхлебнул. — Михайлов… хм… Для этого дела он не нужен. Я и без него все разгадал.

— Пока смотрели в окно? — удивленно спросил Евстратов.

— Нет, еще раньше. А в окно… я просто наблюдал, как моросит дождь и падают листья.

— Ну да, — недоверчиво хмыкнул полковник. — И читали при этом Пушкина. «Осенняя пора, очей очарованье…»

Звонок евстратовского смарта прервал беседу. Полковник взглянул на приборчик и удивленно вскинул брови. Барков снова отхлебнул и загадочно посмотрел на Геннадия поверх чашки.

— Это как понимать? — Полковник слегка покраснел от волнения. — Кто мне звонит на самом деле?

— А что значится на определителе?

— Написано «Михайлов». — Евстратов растерянно повертел смарт. — Но почему мне?! И что делать?

— Ответить. — Саша пожал плечами. — Включите громкую связь и ответьте.

Глава 12

Нанять самолет за наличные было бы проще простого, но в кошельке у Даны наличные не водились, а Питер теперь остался и без чипа, и без подозрительного гаджета, с помощью которого можно было получать деньги в любых банкоматах, даже в древних, принимающих только кредитки, — такой стоял в заведении у миссис Льюис. Получалось, что единственный выход — это воспользоваться чипом Даны. Конечно, не хотелось выдавать истинное местонахождение мисс Гершвин, но отвлекающий маневр все равно сорвался; фальшивые чипы не могли дважды обмануть СБН.

— А ты хотел от меня избавиться, — сказала Дана, торжественно вручая Питу толстую пачку купюр.

— Странно, что твой чип не заблокирован.

— Как ты себе это представляешь? — Дана усмехнулась. — Это же не кредитка. Кроме кодов доступа к банковским счетам чипы содержат еще массу информации, без которой не ступить и шагу. Иногда и не вдохнуть. Их не блокируют даже у беглых преступников, разве что у смертников накануне казни.

— Без комментариев. — Фоули недовольно покачал головой и направился в пыльную контору под ультрамариновой вывеской «Фергюссон, рейсы по всей Америке».

— Я уж решил, вы передумали и ушли. Значит, вы не шутили? — вновь увидев Пита, обрадовался мистер Фергюссон, маленький толстяк с подозрительно воспаленными глазами. — Это хорошо, чертовски хорошо!

— Не сомневаюсь, что для вас это хорошо, — сухо произнес Питер. — Этот рейс принесет вам ощутимую прибыль.

Он продемонстрировал примерно четверть пачки — все равно довольно толстую. Учитывая номинал купюр, сумма вырисовывалась немалая. У Фергюссона в глазах зажглись алчные огоньки.

— Мистер, наша авиакомпания имеет солидную репутацию! Вы не разочаруетесь!

— Конечно. Но у меня есть ряд условий. Мы поднимемся на борт без сканирования и регистрации «ай-ди».

— Сэр… это не соответствует правилам. — Фергюссон уставился на деньги, как кролик на удава. — Меня могут лишить лицензии.

— И когда мы пересечем границу, пилот заявит пограничному контролю, что на борту только груз, никаких пассажиров.

— Сэр!

Фоули добавил к пачке ровно столько, сколько в ней было до того.

— Канадская граница такой скользкий маршрут… — Фергюссон утер испарину.

— Во-первых, в небе не бывает скользко, во-вторых, я могу обратиться к Соммерсам. А в-третьих, разве я сказал, что собираюсь в Канаду?

— А куда? — Фергюссон перевел удивленно-стеклянный взгляд на Дану, нервно сглотнул и снова вернулся к Фоули, вернее, к зажатой у него в руке пачке денег.

— В Мексику, дружище. На Юкатан. Знаете, там есть такой городок — Мерида? Когда-то, до Панамского землетрясения, он был столицей штата.