Ярость Сокола - Вячеслав Шалыгин

«Но, допустим, Барков прав, скрытая резервная схема безопасности существует. Допустим даже вовсе невероятное — Система и Главный о ней не знают. Почему ее до сих пор никто не включил?»

Ответа могло быть два: «никто не смог» и «не захотел». Что лучше, а вернее — хуже, Евстратов сказать затруднялся. Скорее всего, и то и другое «хуже». Хуже чем что? Хуже некуда.

Геннадий когда-то читал, что мысль — это вовсе не следствие короткого замыкания между синапсами, а частичка информационно-энергетического поля Земли, подхваченная, обработанная и отправленная обратно биологическим трансивером — человеком. То есть все люди — это своего рода элементопользователи Сверхсети, которой И-нет и «Невод» не годятся в подметки и в которой совместными усилиями миллиардов виртуальных разумов-сопроцессоров решаются любые задачи, в том числе и нерешаемые. Такие, например, как ясновидение, пророчества, а также наведение порчи, сглаза и прочая лабуда. То, что произошло после сеанса художественного пережевывания слова «хуже», едва не убедило Евстратова в состоятельности этой теории. Особенно в плане пророчеств и сглаза. Как выяснилось, «хуже есть куда».

В коридоре что-то громко хлопнуло и затопали тяжелые шаги. Судя по звукам, справа и слева по коридору к комнатке подбирались человек двадцать, а то и больше. Другого выхода из помещения не существовало, а нагрянувший противник был наверняка экипирован по последнему слову техники. То есть ситуация складывалась не в пользу троицы «архивистов». Оставалась слабая надежда на «невидимость» и особые таланты «Сокола», но все равно расклад удручал.

Полковник снова приготовил пистолет и сделал шаг к стене.

— Никаких резких движений! — предупредил Барков. — Они нас не увидят, если не схватят случайно. При физическом контакте их нанороботы могут взломать нашу программу маскировки, а заодно и уничтожить часть С-четвертых. Стать видимыми и уязвимыми сейчас не лучший вариант.

— Тут каморка-то квадратов десять. — Евстратов окинул помещение мрачным взглядом. — Набьются, как селедки, не увернемся.

— Я отвлеку, если что, а вы ползите.

— Это как? — удивился полковник. — Затопчут же.

— Как те тараканы. — Барков тоже достал пистолет. — По стенам и потолку.

— что-то я не понял юмора. — Геннадий угрюмо взглянул на Тому.

— Саша не шутит. — Тамара выключила комп и легко перепрыгнув через стол… прилипла к стене ладонями, коленями и носками кроссовок.

— Черт! — Евстратов изумленно взглянул на Баркова.

Тот молча указал на потолок. Геннадий скептически скривился, но в эту секунду дверь рухнула, сорванная с петель, и оба мима-любителя были вынуждены перейти от жестов к действию. Барков отпрыгнул назад и уперся спиной в дальнюю стену, вернее, в стеллаж с раритетным хламом, а Евстратов…

«И про муху я еще там, на лестнице, подумал не потому, что услышал жужжание. Оно, кстати, больше на пчелиное походило. А про муху тоже предчувствие было».

Полковник Евстратов, ветеран невидимых фронтов и просто взрослый, солидный человек, подпрыгнул и распластался по потолку, прилипнув к нему животом и распростертыми конечностями, как распоследнее летающее насекомое. Что делать дальше, он себе не представлял. Он по полу-то не ползал с училища, а уж по потолку…

Выручила Тома. Она довольно ловко перебралась со стены на потолок и, энергично работая локтями и коленями, приблизилась к полковнику. Ее эта акробатика, казалось, не смущала, словно она занималась ею ежедневно лет десять подряд.

«Может, и занималась. Не этим, так чем-то подобным. На вид она дамочка прохладная, но с фантазией вроде бы все в порядке, значит, и в постели нескучная. Черт, опять эти мыслишки! И где! Прилип пузом к потолку, а все туда же!»

— Не бойтесь, вставайте на четвереньки, — шепнула Тома ему на ухо.

— Я и не боюсь. — Полковник пересилил себя и сгруппировался.

Оказалось, в этом действительно нет ничего страшного.

— Отлично, — одобрила Тома.

— Муха на карачках, картина маслом, — прошептал Геннадий. — Отличнее некуда.

— Ползите за мной. Учтите, на пути будет плафон.

К моменту, когда они переползли с потолка на стену над дверью, в помещение набилось человек десять, и в комнатке стало не развернуться, тут Евстратов угадал. Агенты СБН старательно заглянули во все уголки и под стеллажи, но были вынуждены признать вслух, что в комнатке «чисто». Правда, убираться из помещения никто из них не спешил.

— Быстрее, — шепнул из коридора Барков.

Как он успел выбраться, Геннадий не понял. Вроде бы в муху не перевоплощался. Саша стоял на полу и жестами приказывал принять нормальное положение в пространстве. Первой, исполнив грациозный кульбит, спрыгнула Тома. Полковник спустился на пол по стене, зато абсолютно бесшумно.

Дальнейший путь указала Тамара. Убраться из бывшей лаборатории Одиночки можно было разными путями, но Барков заявил, что противника нет только справа, и Тома повела товарищей в кромешную темноту.

На поверку темнота оказалось не такой уж непроглядной — вскоре коридор закончился рассохшейся дверью, сквозь щели в которой пробивался свет и тянуло прохладой.

Евстратов прильнул к двери и заглянул в щель. Дверь открывалась во двор здания. В поле зрения было пусто.

— Я вижу, там чисто, — опередил полковника Барков. — Нам нужно незаметно уйти на дно, но без постоянной подпитки энергией маскировка скоро отключится. В запасе у нас минут сорок. Убраться из города за это время нереально, да и некуда. Все секретные базы СБН заняты врагом. Геннадий Петрович, есть у вас на примете местечко, где можно отсидеться в течение пары часов и спокойно все обдумать? Желательно в радиусе двух километров.

— Можно просто прилипнуть к стене над розеткой, — буркнул Евстратов. — Или к фонарному столбу. Там энергии много.

— Геннадий Петрович…

— Ладно. Есть тут недалеко одно местечко. — Евстратов на секунду задумался, вспоминая адрес Самсонова. — Там и запасные умственные мощности найдутся, чтоб подумать. Парень из бывшей команды Стукова и ваш Василий… Алибабаевич.

— Мощности на уровне двух «пней», — проронила Тома. — В смысле «пентиумов».

— Жаль, комп Одиночки не выручили, — сказал Евстратов. — Со схемой перед глазами лучше думалось бы.

— Все, что было в компе Штоколова, теперь здесь. — Саша постучал пальцем по виску. — Ведите, господин полковник…

…Самсонов снимал квартиру действительно недалеко, в новом доме на четной стороне Воронцовской. Евстратов предложил поймать такси, но Барков отказался. Пешая прогулка, по его мнению, была более безопасным вариантом, хотя маршрут и предполагал появление беглой троицы на открытом пространстве и в людных местах, таких, как Крестьянская площадь и Новоспасский проезд.

— В толпе и подземных переходах мы можем даже снять маскировку, — пояснил Саша.

— Наш след вынюхивают все ищейки Москвы, — хмурясь, сказал Евстратов. — Толпа им не помеха, а нам не укрытие. Желаете пулю в затылок?

— Нет. — Барков пристально взглянул на полковника. — Я желаю поскорее со всем этим покончить и улететь на Канары или на Багамы. А вы?

— Я тоже. — Геннадий отвел взгляд. — Но повода для оптимизма не вижу. Покончить! Еще ничего толком не начиналось. И шансы призрачные.

— «Призрачно все, — негромко промурлыкала Тома, — в этом мире бушующем». Помню, мама любила напевать.

— Пока бушует лишь изнанка мира, — возразил Саша. — Но скоро может начаться и реальная буря. Видите вон там и там…

Он взглядом указал на обочины ближайшего перекрестка. На них стояли небольшие автобусы с затемненными стеклами. А чуть дальше по улице толпились какие-то люди в незнакомой, новенькой униформе.

— На этот раз Главный не спешит, основательно подходит к делу. — Евстратов сплюнул на влажный асфальт. — Двориками надо идти, незаметно.

— Я за толпу. — Демонстрируя Баркову поддержку, Тома взяла его под руку. — Если засекут, мы целоваться начнем, как в кино. Чтобы лица скрыть. Да, братец?

— Только по-настоящему. «Невод» фальшь даже с орбиты учует, — почти так же игриво, только чуть устало ответил Саша.

— А мне с кем целоваться? — усмехнулся Евстратов. — Ладно, согласен, растворяемся в людском море.

«Растворение» прошло на редкость спокойно и удачно. Люди в странной униформе и явно переодетые типы из органов шныряли повсюду, как те розовые зайцы, без устали, но беглецов так и не вычислили. Слишком много было на улицах народа и машин, а также маскирующих рекламных щитов, тумб и голограмм. К тому же в наиболее опасных местах беглецы активировали секретную программу С4НП. Вернее, активировал ее бдительный «Сокол», и у хозяина, и у эскорта. И все-таки мысленную команду «выдохнуть и расслабиться» Евстратов дал самому себе, только оказавшись в прихожей квартиры Самсонова, когда за спиной закрылась входная дверь. Понятно, что и здесь нелегалы не находились в полной безопасности, но хотя бы выдохнуть тут было можно.