Бунт на «Кайне» - Герман Вук

— Это наш лучший рулевой, сэр.

— Я его отстраняю, слышите?

В дверь просунулась голова Вилли Кейта.

— Что-то похожее на линейный корабль, капитан, прямо по курсу, триста ярдов!

Квиг в ужасе поднял глаза. С надветренной стороны на «Кайн» надвигался огромный темный корпус какого-то корабля. Квиг трижды беззвучно открыл и закрыл рот.

— Обе машины полный назад а-а-атставить. Стоп машины, — выдавил он.

Не успел он отдать команду, как линкор скользнул по правому борту «Кайна», сердито ухнув десятью футами воды между корпусами. Казалось, будто рядом прошла стальная скала.

— Красный фарватерный буй, один румб слева по носу, — крикнул впередсмотрящий.

— Неудивительно, — сказал Марик капитану, — мы на стороне встречного движения фарватера, сэр.

— Мы ни в чем не ошиблись, — огрызнулся капитан. — Если вы займетесь своим делом и поставите нового рулевого, я займусь своим и проведу свой корабль, мистер Марик!

Прорвав серую завесу тумана, «Кайн» внезапно вышел на сверкающую под солнцем зеленую воду. Путь к ремонтной базе был чист и просматривался почти на полмили по фарватеру. Туман лежал за кормой, как груда хлопка.

— Так, — сказал Квиг, — все машины малый ход. — Трясущейся рукой он достал из кармана два стальных шарика.

Берег уже не был виден. «Кайн» мирно скользил по синей глади, а атмосфера на мостике еще долго оставалась напряженной. Впервые новый капитан набросился на матроса; впервые на памяти экипажа «Кайна» был отстранен от обязанностей рулевой. Никто толком не понял, в чем провинился Стилуэлл.

Как только корабль прошел фарватер, Вилли закончил вахту и пошел к себе в каюту. Там он рассказал о случившемся Хардингу.

— Наверное, я сошел с ума. Хорошо, если так, — сказал он. — Мне кажется, в этом тумане капитан от страха совсем спятил и отыгрался на первом попавшемся матросе.

— Не знаю, — отозвался с нижней койки Хардинг. — Рулевому не положено ложиться на курс без приказа.

— Но ведь он знал, что капитан хотел курс 220. Он слышал, что тот говорил это штурману. Что, матросу запрещено шевелить мозгами?!

— Чтобы привыкнуть к новому капитану, Вилли, нужно время, только и всего.

Когда Стилуэлл должен был покинуть штурвал, возникла щекотливая ситуация: предстояло решить — то ли он отстраняется навсегда, то ли на один раз. Он спросил об этом старшину, старшина спросил лейтенанта Адамса, Адамс спросил Гортона, а Гортон в свою очередь с неохотой решил спросить об этом Квига.

«Кайн» в это время спокойно шел прямым курсом, а за ним в кильватер на буксире длиной в одну милю двигался щит-мишень. На горизонте справа по борту занимал позицию для проведения последней в этот день учебной стрельбы дивизион эсминцев. Гортон подошел к капитану и спросил, как быть со Стилуэллом.

— Черт возьми, конечно, дайте ему отстоять вахту, — рассмеялся Квиг. — Я ничего не имею против этого парня, он, кажется, хороший матрос. Каждый может ошибиться. Скажите ему, чтобы не своевольничал больше, стоя у штурвала.

Без четверти четыре на мостике появился Стилуэлл. На нем были рабочие брюки и кипенно-белая шапочка. Ботинки его сверкали. Он лихо отсалютовал капитану.

— А-а, Стилуэлл! Добрый день, добрый день! — улыбаясь, проговорил Квиг. Стилуэлл встал к штурвалу. Предельно сосредоточившись, он глядел на компас, стараясь, чтобы корабль ни на полградуса не отклонился от курса.

В рубке заработал коротковолновый приемник. Передавали с флагманского эсминца эскадры:

«Гвендолин, Гвендолин! Говорит Тарзан! Готовы к последнему заходу. Прием».

— «Бейкер» — до места! — скомандовал капитан.

И сигнальщик поднял к ноку рея красный флаг с косицами. Сверкнули желтые всполохи стреляющих орудий головного эсминца. Над водой прокатился гул пятидюймовых орудий, и около щита-мишени поднялись водяными столбами всплески от снарядов. Залпы следовали один за другим, потом начал стрелять второй корабль эскадры.

Вилли Кейт, сняв рубашку, валялся на корме, загорая на солнышке и наслаждаясь зрелищем. Его мысли лениво вертелись вокруг Мэй Уинн. Он вспоминал их совместные прогулки по Бродвею и в снег, и в дождь, долгие прощальные поцелуи в такси.

— Энсин Кейт! Срочно явиться на мостик!

Когда до сознания Вилли дошло, каким тоном был отдан приказ, эффект был просто ошеломляющим. Вилли вскочил на ноги, надел рубашку и рванул вверх по главной палубе. На мостике глазам его открылось жуткое зрелище — вытянувшийся по стойке смирно и оцепеневший от ужаса сигнальщик Урбан. Его круглое, как луна, лицо было перекошено от страха. Конец его рубашки торчал из штанов. Чуть поодаль от него стоял капитан. Он гневно глядел перед собой и вертел в руках шарики. Тут же Кифер нервно наводил на резкость свой бинокль.

— А, вот и ответственный за моральное состояние экипажа, — сказал Квиг, резко повернувшись к Вилли. — Мистер Кейт, как вы можете объяснить внешний вид этого матроса?

— Э-э, я не знаю, сэр. — Вилли повернулся к сигнальщику. — Вы читали мою инструкцию? — спросил он как можно свирепее.

— Д-да, сэр. Я просто забыл, сэр. Простите, сэр…

— Черт вас возьми! Да заправьте же, наконец, рубашку! — воскликнул Вилли.

— Капитан мне не разрешает, сэр, — проблеял Урбан.

Вилли посмотрел на Квига.

— Конечно, не разрешаю, — сказал Квиг раздраженно. — Прежде всего я хотел, чтобы вы, энсин Кейт, полюбовались на результаты вашей работы и…

— Гвендолин, Гвендолин! Говорит Тарзан! — донеслось из ходовой рубки. Квиг бросился туда и схватил трубку.

— Гвендолин слушает! Прием!

— Гвендолин! Прекратить учения и возвращайтесь на базу. Отлично сработано! Прием.

— Спасибо, Роджер! Прием, — сказал Квиг. Он повернулся к рулевому. — Право руля!

— Есть, право руля, сэр! — сказал Стилуэлл, бросив взгляд в сторону капитана и закатив глаза. Он резко крутанул штурвал.

Капитан направился к правому борту.

— Так… Ну-с, Кейт, во-первых, готовы ли вы дать объяснение?

— Сэр, я был на корме и…

— Мне не нужны ваши оправдания! Я констатирую небрежность в выполнении моих приказов и вашу неспособность внушить команде судна мои требования, касающиеся ношения формы!

«Кайн», повинуясь рулю, пошел вправо, описав широкую дугу. Мишень и буксирный трос, нехотя повинуясь маневру, потянулись вдоль по правому борту.

— Значит, так, — продолжал Квиг, — вы представите мне письменный рапорт, мистер Кейт, на предмет объяснения вашей халатности.

— Слушаюсь, сэр.

— Теперь вы, мистер Кифер, — капитан круто повернулся к наблюдавшему за мишенью вахтенному офицеру. — Как вы можете объяснить тот факт, что первый человек, нарушивший мои требования по соблюдению правил ношения формы, как раз из вашего подразделения?

— Сэр, начальник подразделения не всегда может контролировать своих подчиненных, тем более, если…

— Что значит «не всегда»? — Квиг сорвался на визг. — Он должен успевать все. Он отвечает за все происходящее на судне во время его вахты, за любую мелочь, черт побери!

Судно, мерно покачиваясь на волнах, описало круг. Мишень и буксирный трос находились у него значительно впереди траверза. На все это, разинув рот, таращился рулевой. Диаметр циркуляции «Кайна» составлял тысячу ярдов, трос был вдвое длиннее, поэтому Стилуэллу было ясно, что корабль идет прямо на мишень и пройдет над собственным буксирным тросом. В обычной ситуации он обратил бы на это внимание капитана, но сейчас лучше было прикусить язык. Он продолжал держать руль в заданном положении.

— Так вот, мистер Кифер, — продолжал тем временем Квиг, — вы представите мне письменный рапорт, в котором объясните: а) почему матрос вашего подразделения ходит с незаправленной рубашкой и б) почему она была не заправлена, когда на вахте были вы. Вам все ясно?

(Мишень плыла прямо наперерез у самого носа «Кайна».)

— Есть, сэр.

Продуваемые соленым ветерком старшина Бадж и старшина Беллисон сидели на баке и курили. Неожиданно Беллисон толкнул костлявым локтем Баджа прямо в толстый живот.

— Бадж, может, я спятил? По-моему мы идем прямо на буксирный трос!

Старшина Бадж уставился на щит-мишень, затем бросил дикий взгляд на мостик и, всем своим грузным телом перегнувшись через бортовые леера, стал всматриваться в воду.

— Я не ошибся. Куда смотрит наш капитан?

— Кричать тревогу? — спросил Беллисон.

— Слишком поздно. Не успеем остановиться…

— О Боже! Винты! Бадж, представляешь, если трос намотает на винты?..

Старшины замерли и приникли к поручням, с ужасом наблюдая за мишенью. «Кайн» величественно проплыл над собственным буксирным тросом. Послышалось только легкое дребезжание, не более, и старик «Кайн» как ни в чем не бывало плыл дальше. С мишенью, по-видимому, ничего не стряслось.