Бунт на «Кайне» - Герман Вук

— Прости, что я перебиваю, но когда ты сыграешь вторую импровизацию на тему «Собачьего вальса»? Он уже скоро придет.

— Ну что ж, — ухмыльнулся Кифер, — тащи сюда машинку Гортона.

Пожевывая мундштук огромной черной трубки, выбрасывающей клубы голубого дыма и редкие искры, капитан Грейс принял от капитана «Кайна» конверт и указал ему на желтый деревянный стул. Квиг, подтянутый и аккуратный, насколько это позволяла его похожая на луковицу фигура, облаченный в форму из габардина защитного цвета, сел и крепко обхватил колени руками.

Грейс вскрыл конверт японским ножом устрашающего вида и, вынув рапорт, положил его перед собой на столе. Надев очки в массивной черной оправе, он прочитал его, потом неторопливо снял очки и волосатой рукой отодвинул бумагу в сторону. Он еще раз выпустил из зловеще шипящей трубки целое вулканическое облако.

— Никуда не годится, — сказал он, глядя Квигу прямо в лицо. Нижняя губа капитана задергалась:

— Могу я спросить, почему, сэр?

— Потому, что в нем нет ничего, чего бы я уже не знал, и потому, что он не объясняет ничего из того, что должно быть объяснено.

Сам не замечая этого, Квиг начал перебирать пальцами невидимые шарики.

— Насколько я понимаю, — продолжал Грейс, — вы делите вину между своим помощником, старшим лейтенантом, помощником боцмана и своим предшественником, капитаном Де Вриссом.

— Сэр, всю ответственность за случившееся я беру на себя, — поспешно сказал Квиг. — Я прекрасно понимаю, что ошибки подчиненных не снимают вины с офицера, а скорее характеризуют его как руководителя. Что же касается моего предшественника, то мне хорошо известно, что корабль в течение долгого времени находился на переднем крае, и никаких жалоб и претензий к кораблю у меня нет, но факты говорят сами за себя, состояние боевой подготовки оставляет желать лучшего, но я уже принял некоторые меры, которые должны вскоре исправить положение, поэтому…

— Почему вы не отбуксировали мишень?

— Сэр, как я уже изложил в своем рапорте, первый помощник боцмана, видимо, не имел ясного представления о том, как это делается, то же самое можно сказать об офицерском составе, который также имел об этом весьма смутное представление, действовал очень неуверенно и не сумел дать мне точную информацию, ну а капитан в какой-то степени вынужден полагаться на своих подчиненных, это неизбежно. И я решил, что «Кайну» важнее возвратиться на базу для того, чтобы получить какое-то, может быть, более важное задание, чем тратить бог знает сколько времени на бесполезные и сложные маневры. Если это решение было ошибочным, я очень сожалею, но таково было мое решение.

— Что за вздор вы несете! Здесь нет ничего сложного, — раздраженно воскликнул Грейс. — Это можно сделать за полчаса. Здешние тральщики делали это миллион раз. Эти чертовы мишени стоят прорву денег. Бог знает, где она теперь. Буксир, который мы выслали на поиски, не может ее найти.

— Но буксиром командую не я, — сказал Квиг с хитрой усмешкой, посмотрев на свои руки.

Глаза Грейса сузились. Он всматривался в Квига так, словно плохое освещение мешало ему хорошенько его разглядеть. Постучав трубкой по заскорузлой ладони, он высыпал пепел в массивную стеклянную пепельницу.

— Видите ли, капитан, — сказал он уже более спокойным тоном, — я понимаю, что вы должны чувствовать, впервые получив в свое командование корабль. Вы больше всего боитесь наделать ошибок. И это естественно. По себе знаю. Однако я делал ошибки и расплачивался за них и постепенно стал неплохим офицером. Давайте будем друг с другом откровенны, Квиг, ради вашего корабля и, я бы сказал, ради вашей будущей карьеры. Забудьте о том, что это официальный разговор. Все это останется между нами.

Квиг все больше втягивал голову в плечи, недоверчиво разглядывая Грейса исподлобья.

— Между нами говоря, — сказал Грейс, — вы не стали буксировать мишень просто потому, что не знали, что нужно делать в такой ситуации. Не так ли?

Квиг глубоко и не спеша затянулся.

— Если это так, — продолжал Грейс отеческим тоном, — черт побери, так и скажите, и забудем об этом случае. Если это так, я могу понять и забыть. Это была ошибка, ошибка, сделанная по неопытности и от волнения. На флоте нет человека, который бы никогда не ошибался…

Решительно тряхнув головой, Квиг потянулся к пепельнице и погасил сигарету.

— Нет, капитан, уверяю вас, я чрезвычайно ценю все, что вы говорите, но я не настолько глуп, чтобы лгать старшему по званию, и уверяю вас, что моя первая версия того, что произошло, абсолютно верна. Я не думаю, что до сих пор, как капитан «Кайна», я допускал здесь какие-либо ошибки, я не собираюсь допускать их и впредь, но, зная уровень подготовки офицеров и команды корабля, я собираюсь, как я уже сказал, стать в десять раз строже и работать в десять раз упорнее, пока не наведу на судне порядок, в чем, я уверен, вы очень скоро убедитесь.

— Ну что ж, прекрасно, коммандер Квиг. — Грейс встал, но, увидев, что Квиг собирается последовать его примеру, добавил: — Сидите, сидите.

Он подошел к полке на стене, снял оттуда круглую металлическую коробку с дорогим английским табаком и снова набил трубку. Зажигая трубку толстой деревянной спичкой, он с любопытством рассматривал капитана «Кайна», который продолжал перекатывать между пальцами невидимые шарики.

— Капитан Квиг, — спросил он вдруг, попыхивая трубкой, — что там насчет бракованного троса, который лопнул? На какой угол перекладывался руль, когда вы делали разворот?

Квиг склонил голову набок и недоверчиво посмотрел на Грейса.

— Естественно, я пользовался стандартным положением руля, сэр. Я никогда не превышаю угла обычного положения руля, когда буксирую мишень. В этом вы можете убедиться, просмотрев мои судовые журналы…

— Я не об этом. — Грейс снова сел и наклонился вперед, размахивая перед Квигом дымящейся трубкой. — На сколько градусов вы повернули? На 20? 60? Или вы развернулись на все 180?

Стиснув подлокотники кресла, так что побелели костяшки пальцев, капитан «Кайна» произнес:

— Я должен проверить это по своим журналам, сэр, но я не понимаю, какая разница, на сколько градусов, если…

— А не получилось ли так, Квиг, что вы сделали полную циркуляцию и перерезали собственный буксирный трос?

Квиг даже рот раскрыл от удивления. Он еще несколько раз закрывал и открывал рот и, наконец, заикаясь и еле сдерживая гнев, тихо произнес:

— Капитан Грейс, соблюдая субординацию, я, однако, вынужден сказать, что не принимаю вопроса и рассматриваю его как личное оскорбление.

Суровость Грейса была несколько поколеблена таким ответом.

— Я не собирался оскорблять вас, капитан, — сказал он, не глядя на Квига. — Есть вопросы, которые куда неприятнее задавать, чем отвечать на них… Ну так было это или не было?

— Если бы это произошло, я бы сам лично отдал себя под трибунал.

Грейс пристально посмотрел на Квига.

— Должен сказать, капитан, что у вас на судне есть немало болтунов. Слухи о происшедшем дошли до нас сегодня утром. Я редко верю сплетням. Но в данном случае это дошло и до адмирала, и, принимая во внимание еще некоторые другие ваши действия, которые его серьезно обеспокоили, он, как бы это сказать, приказал мне задать вам этот вопрос. И я думаю, что могу положиться на ваше слово морского офицера, что этого все-таки не было…

— Могу ли я узнать, сэр, — не очень уверенно начал Квиг, — какие у адмирала ко мне претензии?

— Послушайте, черт возьми, не успели вы взяться за дело, вас тут же угораздило посадить судно на мель. Конечно, с кем не бывает. Но вы решаете замолчать этот факт, а когда, наконец, по нашей просьбе вы представляете рапорт, то оказывается, что это не рапорт, а совершеннейшая галиматья. Как еще можно назвать то, что вы вчера нам прислали? «Ой, я потерял мишень! Умоляю командование силами обслуживания Тихоокеанского флота сказать, что мне теперь делать?» Адмирала это просто взорвало. И не потому, что вы потеряли мишень, а потому, что вы не смогли принять решение, которое очевидно даже простому матросу. Если капитан не может принимать решения и брать на себя ответственность, в чем же тогда состоят его обязанности?

Верхняя губа Квига непроизвольно поползла вверх, открывая зубы в натянутой полуулыбке.

— С вашего позволения, сэр, должен сказать, что я оценил обстановку и, исходя из этого, принял решение. Затем, принимая во внимание стоимость мишени, о которой вы только что упомянули, и все остальное, я принял другое решение, которое состояло в том, что о случившемся следует доложить командованию. Что же касается обстоятельного рапорта об этом, то я не собирался увиливать, сэр, я просто не хотел тревожить командование депешей по такому пустяковому поводу. Мне кажется, что в одном случае меня упрекают в том, что я беспокою командование, а в другом — что я его не побеспокоил. Позволю себе заметить, сэр, что адмирал должен сам решать, какую политику он предпочитает.