Исповедь - Юра Мариненков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они заходили во всю ту же железную кабину, через напольные решетки которой сейчас казалось, что они находятся именно на том уровне тьмы, который виднелся ему тогда с последнего этажа. Лифт тронулся и они поехали. Молодой парень очень необычно смотрел на его уставшее и полностью поникшее лицо, будто бы пытаясь найти там последнюю частичку жизни. На какие-то мгновение в мыслях проскакивало внезапное и очень незнакомое ощущение того, что он никак не похож на всех остальных здесь находящихся. По сути, он почти ничего не говорил и не делал, но почему-то его очень выдавал немного потерянный взгляд, временами бегающих от какого-то испуга по всей кабине лифта.
– Вы, правда, священник? – всё так же тихо спросил он, как можно осторожнее сливая свой голос со скрипящим звуком подъемника.
Рома посмотрел на него ещё раз, теперь более серьезно и снова опустив голову, уверенно сказал – да.
Больше этот юноша ни о чем не спрашивал, как показалось ему, насытившись и этим ответом. Когда лифт приехал, снова пришлось идти за этим человеком, теперь уже по тем самым мрачным коридорам, которые на этот раз казались куда более холодными, чем тогда. Да, это было то самое место, по которому ещё некоторое время назад его вели на улицу. Чем ближе они подходили к концу этого туннеля, тем лучше была видна та самая дверь, за которой уже должны были поджидать куда более страшные и загадочные люди, нежели этот, что шел впереди. Может быть, этого парня ещё плохо обучили и он не знает никак инструкций? А что, если его за это могут тоже расстрелять? – такие вопросы возникали всё больше в его голове с каждым более глубоким и тяжелым вдохом того самого, куда более знакомого мертвого воздуха.
– Парень, – неожиданно и как можно тише пробурчал ему вперед он.
Тот резко обернулся и молча уставился прямо ему в глаза.
– А ты уверен, что всё так и должно быть? Может, тебе стоит сзади идти? Так не думаешь?
Кроме небольшой улыбки, резко сменяющейся всё тем же неуверенным выражением лица, ничего не последовало. Он лишь ещё пару секунд поглядел на него и зашагал дальше.
Он осторожно и почти беззвучно открыл дверь и сильный порыв ветра занес в туннель знакомый, серый снег. Странным было то, что в последний раз, вроде как совсем недавно, выходя наружу такой суровой погоды не было. Не казалось и так темно, хотя это можно было счесть на вечер, в который солнце могло зайти за пару минут. Прищурив от снега глаза, он как можно спокойнее вышел наружу, уже готовясь увидеть тех персон, но оглядевшись вокруг, поймал своим безысходным взглядом лишь те самые холмы и вышки. Больше ничего не было в ближайшем поле зрения, освещаемом желтыми, тусклыми фонарями. Снег то и дело резал глаза, пытаясь вместе с ветром повалить его на землю. Так холодно ему ещё не было никогда.
– Эй, – донесся сбоку ветром знакомый, но сильно разорванный звук.
Тот парень уже был в метрах пятидесяти от него, снова непонятно смотря на это застывшее, полусогнутое тело и по всей видимо всё так же ожидая новых движений. Он пошел за ним, уже начиная предполагать, что, скорее всего, снова ожидает какое-нибудь новое представление. Действительно, уже не страх управлял им, заставляя следовать непонятно куда, а какое-то осознанное чувство безысходности и уверенности. Уверенности в том, что теперь он точно сможет сказать и подтвердить всё то, чего так ждали те люди.
Так они прошагали примерно минут пять, пока пальцы его ног и рук почти полностью не перестали ощущаться и всё больше эта непонятная ходьба в кромешной тьме, начинала наполняться неожиданностью. Рома всё ближе подходил к остановившему парню у забора и оказавшись на расстоянии метров десяти от него, увидел, как тот роется в земле прямо рядом с высоким, решётчатым ограждением. Он копал яму, словно собака, лишь только успевая перебрасывать через себя куски земли.
– Помогай, что стоишь? – вдруг, развернувшись, сказал тот.
Рома молча присел рядом с ними, начиная пытаться делать своими полумертвыми руками примерно тоже самое. Получалось не очень, но тот, видимо, был настроен более решительно и спустя время, вырыв довольно приличное углубление. После, тяжело дыша, он снова посмотрел на него, но только на этот раз немного увереннее, будто бы чего-то ожидая от заключенного.
– Ну! И долго ты ещё будешь так сидеть? – тяжело дышащим голосом спросил он.
– А что мне делать? – абсолютно ничего не понимая, лишь только больше прижимаясь к земле из-за сильнейшего ветра и снега, прозвучал ответ где-то рядом.
– Лезь давай.
– Куда?
– Да куда хочешь.
Он теперь лишь молчал. Снова внутри стала ощущаться какая-то игра, которая вот-вот должна была закончиться, так как, по его мнению, опять была в тупике. Но на этот раз уже был, судя по всему, конкретный перебор и проснуться после такого не хотелось больше всего.
– Я устал. Я больше не хочу, правда, – жалобно сказал он парню.
– Ты свободен. Беги. Быстрее только, а то скоро обход будет. Скажи спасибо моему отцу. Удалось же ему меня уговорить тебя вытащить. Такой же верующий, как и ты.
Рома вдруг резко поменялся в лице, всё ещё держа первой мысль той же игры, но при этом имея где-то рядом понимание того, что всё похоже на действительность.
– А как же пытки? – спросил он волнующегося парня, только успевающего оглядываться по сторонам.
– Какие ещё пытки?
– Ну а расстрел? Приговор? Меня же ведь уже вели наверх, но только ты меня потом снова повел.
– Что? Чё ты несешь? На самом деле, видать, у вас всех с головой какие-то проблемы. Какой приговор? Какой нахрен расстрел? Тебе это ещё завтра должны были бы исполнить, дядя. Давай уже, полезай. Если бы не мой батя, тогда да, завтра бы всё именно так и было.
С этого непонятного заключенного вдруг резко сошло немного пота. Холод, бьющий со всех сторон, на несколько секунд перестал им полностью ощущаться. Он быстро попытался прогнать в голове всё то, что произошло тога, пытаясь как-то сложить с этими словами, лишь иногда поглядывал на парня.
– Давай уже, лезь. Сколько я буду ждать? Ты ж и меня сейчас подставишь, понимаешь это или нет? Сейчас обход будет и всё, завтра оба будем ждать… Короче, ты лезешь?
Как можно быстрее и не аккуратнее, цепляясь
