Исповедь - Юра Мариненков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В какой-то момент произошла остановка и его вывели в ещё один такой же длинный и серый пролет, в котором ощущался очень знакомый, холодный и мертвый воздух. Именно там, за этим выходом и была поверхность. Его вытащили и подняли голову. Первым, после резкого затемнения в глазах, он увидел колючую проволоку, тянущуюся куда-то далеко в обе стороны. Тогда, при въезде на эту территорию, ему не показалось, что здесь лишь одни бугры и вышки. Это на самом деле оказалось совсем не так. Он стоял как раз около одного из них, примерно несколько метров в высоту, покрытый каким-то серым песком, издалека сливающимся с местностью. Вокруг мертво стояло пять человек в химзащите, среди которых был тот невысокий мужичок, который задерживал его и тот, кто допрашивал. Первого удалось определить по росту, а второго по виднеющемуся шраму из под респиратора. Они смотрели на него, скрестив спереди свои руки и, видимо, чего-то ждали.
– Представьтесь, – раздался голос где-то сбоку от него.
Он повернул голову и увидел человека, в таком же резиновом костюме, очках, начищенных ботинках и с чем-то, очень похожим на папку-планшет, в котором были закреплены какие-то бумаги.
Больше Рома уже, кажется, ничего не собирался говорить этим людям. В нем сидело понимание того, что предавать ещё больше – уже не имеет никакого смысла. В конце концов, с минуты на минуты его уничтожат, как минимум те трое молодых ребят, держащих в своих руках автоматы.
Прошло примерно несколько секунд тишины, после чего тот, кто говорил взял свою папку и подняв ближе к лицу, стал зачитывать.
– Согласно доказательствам, изложенным в протоколе о задержании и на основании дальнейшего судебного производства, национал-социалистическая русская партия исходя из всех полученных фактов, приговаривает вас к смертной казни через расстрел. Обязуюсь напомнить, что по законам НСРП в нашей стране организация «Русское православное общество» признанно преступным и входящим в состав бывшей российской федерации, ныне пытающейся заново воссоздать своё былое величие.
Парень спокойно опустил свой планшет и показал куда-то за Ромину спину. Именно сейчас, услышав всё это, для него, судя по всему, окончательно стало ясно, за что он здесь? Страх пульсировал по всему телу, заставляя только больше молиться. Теперь он уже не прятал свой взгляд и тихо открывающийся рот, просивший прощения у Господа. Именно сейчас было понятно, как много плохих вещей он успел совершить и как мало хороших? Его развернули в обратную сторону и тут ему, по-настоящему, стало больно. Казалось, что эта боль была куда хуже тех пуль, которые вот вот собирались продырявить его уставшее тело.
В метрах двадцати от них стоял все трое, если можно назвать, его товарищей. Тех, к кому он на самом деле привязался и тех, за кого он переживал, сидя в камере. Артур с Лешей лишь молча стояли, опустив свои головы, а Серега всё так же направлял свой взгляд куда-то вдаль.
– Вы знаете их? – спросил всё тот же человек, где-то за спиной, по всей видимости, Рому.
Не сдержав свои эмоции, которые именно сейчас неконтролируемо вылезали изнутри, он резко выкрикнул – нет.
Смотря на Серегу, ему больше всего хотелось, чтобы тот тоже показал ему свои глаза, пытаясь понять боль, но тот всё так же холодно направлял свой взгляд куда-то за территорию лагеря.
– Прости, – сказал он, в надежде, что хоть так привлечет его внимание. Сейчас для него это было самым главным и тяжелым. Ему казалось, что они стоят здесь именно из-за него. От всех троих не было никакой реакции на его слово, лишь только больше усиливая напряжение где-то за спиной.
– Прости, командир. Простите меня, ребята. Я ничего им не сказал, честно.
Снова было протяжное молчание. В какой-то момент, прервав тишину, в нем что-то дрогнуло и он осмелился развернуться, поначалу как можно сильнее зажмуривая свои глаза в ожидании выстрелов. Прошло несколько секунд и всё тоже молчание заставило его всё-таки посмотреть. Все те, кто стоял напротив, были всё так же молчаливы, держа свои стволы наготове. Тот человек со шрамом на лице казался самым свирепым. Его эмоции вылезали даже через респиратор, делая заметно-страшные складки на сухом лице. Всё было очень странно. Что дальше? Где то, что должно следовать после обвинения? Он ещё раз оглянулся на Серегу и его товарищей, но всё было неизменно. Все молчали.
Откуда-то звук открывающейся двери, потом скрип и шаги. Но ничего такого рядом не было. В одну секунду его эмоции переполнились и без того залитую грань воображения. Сперва, он ощутил свою замлевшую на холодном полу спину, а после неожиданно увидел сидящего перед ним человека в военной форме.
– Что происходит? Что вы со мной делаете? – неожиданно даже для себя самого вслух закричал его, загнанный в тупик, уставший, внутренний мир.
– Чччч, тихо, – сказал тот, прикрывая ему рот рукой. – Всё хорошо, не волнуйся.
– Не нужно надо мной издеваться. Убейте меня уже, пожалуйста, – говорил он, лично приходя в удивление от сказанного собою. – Да, я верующий. Я священник. Я готов умереть за это. – Говорил он прижатым ртом к кофте этого человека, заливая её своими слезами.
– Ты ещё и священник? – удивленно и тихо спросил тот.
Рома продолжал рыдать, понимая, что точно ждет его теперь?
– Вставай! Давай, поднимайся. Только тихо.
Сейчас для него казалось, что эти непонятные вещи продолжают терроризировать и они не закончились после того, как он очнулся на полу. Какой-то человек тихо и спокойно говорит, чтобы он не шумел и аккуратно помогает ему подняться. Стало приходить на ум, что наверное, эти ребята хотят свести его с ума.
– Идем жё. Давай. Только тихо. Не сопеть и ногами не шоркать, понял.
– А то что, вы меня убьете?
– Да, а то убью, – сказал тот, никак не удивив отчаявшегося.
Он странно пошел вперед, ничего больше не приказав Роме. Тот выглянул из камеры, оглянулся по сторонам и в какой-то момент увидел, как тот парень, молча и немного волнительно, смотрит на него. Всё было очень странно. Хотя, примерно так же странно, как и всё то, что было раньше.
Он пошел за ним, случайно и без особого желания заглядывая в другие решетки камер, в надежде увидеть там хоть что-нибудь, но всё было тихо и пусто. Через несколько обойденных углов этого бункера, он понял, что его ведут именно туда. Это точно был тот самый маршрут, по которому его вели в последний раз. Подходя к лифту все сомнения отпали. Рома
