Затерянный книжный - Иви Вудс

я не могла отрицать, что радуюсь. Ребенок… Ребенок! Меня захлестывали противоречивые чувства: страх, возбуждение, тревога, благодарность. Я ощущала, что слишком молода, чтобы стать матерью, но от мысли, что у меня будет семья, захватывало дух.

Я потеряла счет времени, воображая, как сильно все изменится в будущем, и в тот день открылась весьма поздно. Казалось, это начало моей новой жизни. Все было исполнено радости и какого-то потаенного смысла, в каждом покупателе я видела ребенка, которым он был, или родителя, которым он еще станет. Я чувствовала, что все мы связаны в этой вселенной. Когда посетителей не было, я представляла себе, как внутри меня растет жизнь, будто маленький бутон еще не раскрывшегося цветка: нечто красивое, что одним своим присутствием сделает мир ярче.

Лишь с наступлением темноты моя радость немного померкла. В мой радужный мир ворвалась реальность – в образе Мэттью, который пришел забрать арендную плату. Я должна была сказать ему: в конце концов, через месяц-другой он и сам обо всем догадается, а через шесть месяцев здесь и вовсе будет двое жильцов вместо одного.

Тяжесть навалилась на сердце. Боже, что Мэттью подумает обо мне? Хотелось закрыть магазин, защититься его стенами, спрятаться здесь навечно.

Глава 26. Марта

Через несколько недель, когда со вскрытием было покончено, тело передали для захоронения. Мы решили, что я должна присутствовать на погребении, чтобы отвести от себя подозрения; впрочем, не «мы», а мадам Боуден. Она так спокойно и уверенно вела себя, что я начала задаваться вопросом, не помогла ли она и кому-то из своих мужей отправиться на тот свет. А еще она весьма дальновидно поступила, обеспечив мне алиби, – это я теперь понимала четко.

– Почему вы делаете это для меня? – спросила я как-то вечером, когда не могла уснуть, хотя очень устала. Стоило мне закрыть глаза, как в голове тут же начинали проноситься неприятные картины недавнего прошлого.

– Делаю что? Я лишь хочу быть уверенной, что справедливость восторжествует.

– Но вы делаете ровно обратное… Все случилось не так.

Я все еще не могла точно сказать, что случилось. Он был так пьян, что потерял равновесие и упал? Я прокручивала сцену в голове раз за разом, и казалось, что Шейна толкнули, но кто? Или… что? Какая-то невидимая сила? А может, мадам Боуден – не та, кем кажется? Я не могла решить, считать ли ее дьяволом в юбке или моим ангелом-хранителем. Читать ее было сложно: мешало обилие историй. Слишком много на одну жизнь. Она как-то сказала, что актер внутренне перевоплощается в каждого из своих персонажей; как знать, может, их призраки всё еще живут в ее душе.

– Марта, вот что случилось: Шейн заявился сюда пьяным и с дурными намерениями. Он сам виноват в собственной гибели, и это единственная правда, которую тебе стоит помнить.

Она звучала очень убедительно, и каждый раз, когда мне казалось, будто я тону, ее слова становились для меня спасательным кругом. Я не знала, чего ждать на похоронах. Моя семья, родители Шейна… Может, попросить Генри поехать со мной? Нет, это было бы неправильно сразу по ряду причин. К тому же я так и не позвонила ему. Шок от смерти Шейна парализовал меня. Я пыталась написать, но что? Нет, мне надо было увидеться с ним вживую.

Автобус довез меня до Риальто, и я отыскала мотель, куда Генри привез меня в тот вечер. Теперь кажется, будто это было сто лет назад.

– Привет, милая, ищешь комнату, чтобы остановиться?

Дверь открыл невысокий мужчина с прической типа «комбо». Он поставил ногу поперек порога, мешая вырваться наружу неистово лающей собаке.

– Нет, я на самом деле ищу человека, который живет здесь. Генри Филд. Он англичанин, – добавила я, ощущая, что одного имени недостаточно.

– О, Генри, само собой. Его здесь нет, милая, он уехал домой.

– Домой?

– В Англию.

Я отступила на шаг, будто сраженная выстрелом. Эти простые слова никак не укладывались в голове.

– С тобой все в порядке? Ты какая-то бледная… Извини за прямоту.

Я покивала, пытаясь нашарить в сознании хотя бы пару связных мыслей.

– Когда он уехал?

– О, пару дней назад.

– Я… знаете, я…

– Слушай, милая, ты прости, но там по телевизору матч идет. – Он с тоской покосился куда-то в сторону коридора.

– О. Не волнуйтесь.

Дверь захлопнулась прежде, чем я успела сказать что-либо еще. Шок сменился чувством унижения. Я проверила телефон: нет, ничего, ни одного сообщения от него. Совершенно ясно, что после того поцелуя он осознал, что совершил ошибку. Разумеется, без сомнений… Я закрыла лицо руками. Может, он просто пожалел меня? Могла ли это быть жалость, которую я приняла за нечто большее? Наверное, для него те поцелуи даже ничего не значили или же он понял, что не стоило так делать, и не знал, как сказать мне об этом. Дрожащими пальцами я открыла его контакт в телефонной книжке, а потом решительно заблокировала экран и сунула телефон в карман.

Я поплелась обратно по улице. Не думала, что это будет настолько больно. Конечно, я знала, что он не для меня, – но чтобы вот так жестоко, собрать вещи и уехать, не сказав ни слова? Я остановилась и глубоко вздохнула. Нет, я не стану принимать близко к сердцу поступок мужчины. Даже хорошо, что я теперь одна, – значит, никто больше не причинит мне боли.

Время текло как-то странно. Я выпадала на целые дни, погружаясь мыслями в прошлое, а потом что-то выталкивало меня в ту реальность, которой я едва могла верить. Если бы я поехала домой просто так, то наверняка встряхнулась бы, – но я приехала на похороны, а это совсем другое дело. Все ощущалось еще менее реальным. Люди и без того думали, что я малость не в себе. Я честно пыталась вести себя как они, но никогда не вписывалась в компанию. Никогда не чувствовала, что здесь мое место.

Мать Шейна после смерти его отца сама управляла семейным супермаркетом и считалась одним из столпов общества. Она всегда хорошо ко мне относилась, хотя и держалась сейчас немного отстраненно. Может, ощущала, что во мне есть нечто особенное, или же знала о том, что представлял собой ее сын. Больше, чем показывала, и уж точно больше, чем я. Возможно, она замечала синяки и хотела, чтоб я помалкивала: подобный скандал разрушил бы ее репутацию и помешал бы бизнесу. Я тоже не хотела портить ей жизнь и к тому же считала себя отчасти виноватой, ведь это я «провоцировала» его. Я смотрела