Странные вещи - Эли Браун

а не то весь город заполыхал бы. Но не только она скрывалась в том огне, что сожрал ваш дом. Рассказывали потом разное, каждый заметил свое в этом пламени: кому-то слышалась музыка, кто-то видел, как валил едкий зеленый дым… Но почти каждый видел чью-то охваченную огнем фигуру. Она прорывалась сквозь ад, горела заживо, а глаза у нее светились, будто молнии. Одни уверяли, что это демон, которого призвала Минивер. Другие – что это была ведьма, которая позавидовала твоей матери и явилась уничтожить ее, пока Минивер не набрала еще больше силы. Позже, когда стали появляться гнусы, ту ведьму окрестили Штопальщицей. Почти все до сих пор уверены, что это она и убила твою матушку. А ну-ка тихо! Лежи спокойно да слушай.

Отца твоего вызвали тогда к больному, и он уже порядочно отъехал от города, когда увидел зарево на полнеба и тут же вернулся. Как ни пытались его удержать, он трижды вбегал в это пекло, все пытался найти тебя. Голову он обернул шерстяным одеялом, а борода все равно обгорела начисто. Только когда рухнула крыша, Константин совсем обессилел и свалился в сточную канаву, только что не замертво. И тут-то вдруг ты и показалась – ползла по угольям, как ящерка. Он сказал, что ты была вся в саже и горячая, как чайник, но целехонька.

Он схватил тебя на руки, умыл тебе личико своими слезами и все не мог поверить, что это в самом деле ты. А как поднял голову, то и увидел ту ведьму, совсем рядом. Она сгорала заживо, волосы полыхали факелом, а она все рылась в бревнах, тебя искала. Никто не оказывался к ней ближе, чем Константин, – никто не рассмотрел ее так же ясно, как он. И то, что он увидел, так сильно его напугало, что он тут же бежал прочь из города и больше не возвращался. Бросил практику, друзей, все, что имел, чтобы спрятать тебя в глухой деревушке у дальнего озера. Подальше от беды.

У Клевер пересохло во рту, сердце билось так, словно хотело выбраться из-под горящих развалин.

– Это действительно была…

– Он так никогда и не сказал. Ни разу. Ты же сама знаешь, как трудно было вытянуть из него хоть словечко, если он того не хотел. А только я смекнула, а теперь, наверное, и ты можешь.

– Мама? Она – Штопальщица? – где-то в глубинах сердца Клевер поняла, что это правда. – Но почему он оставил ее? Почему не…

– Она превратилась в нечто ужасное. Рассказывают, будто Штопальщица кричит двумя голосами, что она склеена, как разбитая тарелка. Привидение. Призрак. А я думаю… да нет, я, конечно, не знаю наверняка…

– Говорите! Пожалуйста…

– Ну, я думаю, что Константин был очень зол. Когда увидел, что натворила Минивер. Когда увидел, как она рисковала тобой.

Клевер крепко схватила вдову за руку.

– Но как я выжила? Как оказалось, что я – диковина?

Вдова снова уложила Клевер на постель.

– Никто не знает, что случилось той ночью, но это изменило тебя. И твою мать изменило, да так сильно, что Константин старался никогда об этом не вспоминать. И ты меня послушай: лучше считать, что Минивер умерла. Понимаешь? Та, что вышла тогда из огня и искала тебя, – может, она и была когда-то твоей матерью, но это уж больше не она. Вы обе выбрались из пламени – но по-настоящему выжила только ты.

– Что же так изменило нас?

– Никто не знает.

– Она наверняка знает!

Вдова поцокала языком.

– Так пойди и спроси у нее. Только ты ведь знать не знаешь, где ее искать. А если бы и знала… даже если бы смогла пробраться по пустошам, мимо гнусов, к ее тайному логову в горах, ты что же, думаешь, она станет тебя потчевать чаем да печеньем? Ведьма, которая крадет у малых деток зубы, – не Минивер Элкин. Ее больше нет.

Клевер хотелось закричать во весь голос. Она оказалась ближе, чем когда-либо, подобралась к пониманию всего, что случилось с ее семьей, – еще чуть-чуть, и она узнала бы, что за злосчастная искра до основания сожгла весь ее мир. И все же эта тайна оставалась недоступной. У девочки голова шла кругом.

– Почему вы мне не рассказывали?

– Я обещала твоему отцу. Он хотел, чтобы ты жила в покое. В безопасности.

– В безопасности… – Клевер покачала головой.

Вдова пожала плечами.

– Мы хотя бы попытались.

Старушка прижала девочку к себе, и они долго сидели так, в обнимку. Клевер захотелось навсегда остаться здесь, согреваясь супом, ища защиты в объятиях вдовы Хеншоу. Невольно она вспомнила ту, с кем обнималась в последний раз.

– А где Несса?

– Кто?

– Разве не Несса меня… А как же я здесь оказалась? – спросила Клевер.

– Тебя притащила твоя подружка, – и вдова показала узловатым пальцем на дорожный мешок.

Из-под клапана, улыбаясь, выглядывала Сюзанна, довольная, что снова видит Клевер живой.

– Я как услышала, что говорят люди – будто какая-то девчонка с гор бросила вызов Кобальту… словом, мне нужно было все увидеть своими глазами. Пока я туда добралась, ты была белая, как молоко при лунном свете, а Сюзанна тащила тебя к двери.

– Вы и Сюзанну знаете?

– Нас Агат познакомил, давным-давно. Она в меня тогда стулом запустила. И все же она помнит друзей. Правда, Куколка?

Клевер попробовала сделать еще глоток бульона, но захлебнулась и снова начала горько плакать.

– Отец должен был мне рассказать! Эти секреты липкие, как паутина, – проговорила она. – Я в них запуталась, и, за какую ниточку ни потяну, только сильнее затягиваю!

– Твой отец хотел, чтобы мир был аккуратным, предсказуемым и безопасным. Ну… а я хочу корову, которая плюется пятаками, – усмехнулась вдова.

– Но должна же я узнать, что произошло. А как иначе мне исправить все безобразия, которые я натворила? – Клевер хотела сесть, но вдова лишь легонько коснулась ее груди – большего усилия и не понадобилось, чтобы ослабевшая девочка осталась лежать.

– Безобразия-то эти постарше тебя будут, – улыбнулась миссис Хеншоу.

– Эти бандиты пришли на озеро из-за меня, – с горечью возразила Клевер. – Я точно это знаю. И вы тоже знаете.

– Ах ты, деточка, – миссис Хеншоу не хватало слов, поэтому она просто погладила Клевер по голове. А Клевер, приподнявшись, позволила себе устроиться в уютных объятиях вдовы.

– Сердечко у тебя лекарское, – прошептала миссис Хеншоу. – Ты хочешь все исправлять. Настоящая Элкин.

Ничем не сдерживаемые слезы покатились по щекам – и хорошо. От каждого всхлипа Клевер становилось легче, и мало-помалу ее мысли начали проясняться.

– Я найду ее.

– Искали уж. Из тех, кто гонялся за ведьмой, никто не вернулся. Никто не знает, как ее отыскать.

– Кобальт знает, – Клевер вздрогнула, вспомнив его растрескавшееся лицо и кружащуюся в воздухе стеклянную банку. – Он сам сказал: там, откуда появляются гнусы.

– Ты ведь уже попробовала.

– Попробую еще раз, – Клевер решительно приподнялась и оглядела