Поэзия английского романтизма XIX века - Уильям Блейк

«Господень мир, его мы всюду зрим…»

Перевод В. Левика

[196]

Господень мир, его мы всюду зрим,И смерть придет, копи или расходуй.А в нас так мало общего с природой,В наш подлый век мы заняты иным.

Играет море с месяцем златым,Порхает ветер, опьянен свободой,Иль спит и копит мощь пред непогодой.Что нам с того! Мы равнодушны к ним.

Мы для всего чужие. Боже правый,Зачем я не в язычестве рожден!Тогда, священной вскормленный дубравой,

Я видел бы веков минувших сон.При мне б из волн вставал Протей лукавый,При мне бы дул в крученый рог Тритон[197].

Не хмурься, критик…

Перевод Арк. Штейнберга

[198]

Не хмурься, критик, не отринь сонета!Он ключ, которым сердце открывалСвое Шекспир; Петрарка врачевалПечаль, когда звенела лютня эта;

У Тассо часто флейтой он взывал;Им скорбь Камоенса была согрета;Он в кипарисовый венок поэта,Которым Дант чело короновал,

Вплетен, как мирт; он, как светляк бессонный,Вел Спенсера на трудный перевал,Из царства фей, дорогой потаенной;Трубой в руках у Мильтона он стал,

Чье медногласье душу возвышало;Увы, труба звучала слишком мало!

Сонет,

написанный на Вестминстерском мосту

3 сентября 1802 года

Перевод В. Левика

[199]

Нет зрелища пленительней! И в комНе дрогнет дух бесчувственно-упрямыйПри виде величавой панорамы,Где утро — будто в ризы — все кругом

Одело в Красоту. И каждый дом,Суда в порту, театры, башни, храмы,Река в сверканье этой мирной рамы,Все утопает в блеске голубом.

Нет, никогда так ярко не вставало,Так первозданно солнце над рекой,Так чутко тишина не колдовала,

Вода не знала ясности такой.И город спит. Еще прохожих мало,И в Сердце мощном царствует покой.

Прощальный сонет реке Даддон

Перевод В. Левика

[200]

В прощальный час, мой друг и спутник мой,Иду к тебе. — Напрасное влеченье!Я вижу, Даддон, все в твоем теченье,Что было, есть и будет впредь со мной.

Ты катишь воды, вечный, озорной,Даруешь вечно жизнь и обновленье,А мы — мы сила, мудрость, устремленье,Мы с юных лет зовем стихии в бой,

И все-таки мы смертны. — Да свершится!Но не обижен, кто хоть малый срокСвоим трудом служить потомству мог,

Кто и тогда, когда близка гробница,Любовь, Надежду, Веру — все сберег.Не выше ль он, чем смертным это мнится!

На ликвидацию Венецианской республики, 1802 г.

Перевод В. Левика

[201]

И часовым для Запада была,И мусульман надменных подчинила.Венеция! Ни ложь врага, ни силаЕе дела унизить не могла.

Она Свободы первенцем была,Рожденью своему не изменила,Весь мир девичьей красотой пленилаИ с морем вечным под венец пошла.

Но час настал роскошного заката —Ни прежней славы, ни былых вождей!И что ж осталось? Горечь и расплата.

Мы — люди! Пожалеем вместе с ней,Что все ушло, блиставшее когда-то,Что стер наш век и тень великих дней.

Туссену Лувертюру

Перевод А. Ибрагимова

[202]

Несчастнейший из всех людей, Туссен!Внимаешь ли напевам плугаря,Уносишься ли мыслью за моря, —Во мгле, среди глухих тюремных стен,—Будь тверд, о Вождь, и превозможешь  плен!Поверженный — сражался ты не зря.Чело твое — как ясная заря,И знаю: гордый дух твой не согбен.Всё — даже ветра шелестящий лёт —Нашептывает о тебе. Живи!Сама земля и сам небесный свод —Великие союзники твои.Отчаяния горечь, жар любвиИ ум — вот непоборный твой оплот.

[Август 1802]

Англия, 1802 г.

Перевод В. Левика

[203]

Скажи, мой друг, как путь найти прямей,Когда притворство — общая зараза,И делают нам жизнь — лишь для показа —Портной, сапожник, повар и лакей.

Скользи, сверкай, как в ясный день ручей,Не то пропал! В цене — богач, пролаза.Величье — не сюжет и для рассказа,Оно не тронет нынешних людей.

Стяжательство, грабеж и мотовство —Кумиры наши, — то, что нынче в силе.Высокий образ мыслей мы забыли.

Ни чистоты, ни правды — все мертво!Где старый наш святой очаг семейный,Где прежней веры дух благоговейный?

Сентябрь 1802

Лондон, 1802. Мильтон

Перевод Арк. Штейнберга

[204]

Как нынче, Мильтон, Англии ты нужен!Она — болото; меч, перо, амвон,Село и замок впали в смутный сон.Мы себялюбцы, и наш дух недужен.

Вернись же к нам, дабы тобой разбуженБыл край родной и к жизни воскрешен!Пусть мощным, вольным, властным станет онИ с добродетелью исконной дружен.

С душой, как одинокая звезда,И речью, словно гул стихии водной,Как небо чист, могучий и свободный,Ты бодро-благочестным был всегда,

Взвалив на сердце, в простоте безгневной,Убогий труд работы повседневной.

Сентябрь 1802

«Я отложил перо; мне шквальный ветер пел…»

Перевод Арк. Штейнберга

[205]

Я отложил перо; мне шквальный ветер пелО бригах гибнущих, о буреломных чащах, —Полуночный псалом, утраченный для спящихНевольников забот и повседневных дел.

Помыслил я тогда: вот мой земной удел —Внимать мелодии, без меры и созвучий,Чтоб я ответствовал на вещий зов певучийИ страстным языком природы овладел.

Немногим явственен надгробный стон такой,Звучащий набожно над горем и тоскойДавно минувших лет; но он как буря эта,

Порывом яростным печаля сердце мне,О наступающей пророчит тишине,О легкой зыби волн в сиянии рассвета.

<Ноябрь> 1808

«Бессилен человек и близорук…»

Перевод Э. Шустера

[206]

— Бессилен человек и близорук,Он в прошлом весь, и нет надежды боле,И даже радость, промелькнувши вдруг,Ему не в силах скрасить скорбной доли!

— Но есть творцы; из бренной сей юдолиОни, минут нарушив перестук,Выводят Мысль — и жизни мрачный кругГорит зарей, неведомой дотоле.

Воображенье властью неземнойСтрадающих спасет от горьких мук;Оно вернет заблудшему покой,

Врачуя амарантами недуг;С цветами веры в час печали злойОно для всех — незаменимый друг.

«Ты все молчишь! Как быстро отцвела…»

Перевод В. Левика

[207]

Ты все молчишь! Как быстро отцвелаТвоя любовь, не выдержав дыханьяРазлуки, растоптав воспоминанья,Отвергла долг и дар свой отняла.

Но в горький плен мой разум ты взяла,Тебе служить — иного нет желанья!И хоть сожгла ты прошлое дотла,Душа, как нищий, просит подаянья.

Ответь! — Пусть сердце, пылкое тогда,Когда мы страстным предавались негам,Пустым, холодным стало навсегда, —

Гнездо в лесу, засыпанное снегом,В глухом лесу, где замер каждый звук.Ответь, молю, не дли жестоких мук!

1832–1833