Поэзия английского романтизма XIX века - Уильям Блейк

12 июля 1798

Люси

Перевод С. Маршака

[177]

Какие тайны знает страсть!Но только тем из вас,Кто сам любви изведал власть,Доверю свой рассказ.

Когда, как роза вешних дней,Любовь моя цвела,Я на свиданье мчался к ней,Со мной луна плыла.

Луну я взглядом провожалПо светлым небесам.А конь мой весело бежал —Он знал дорогу сам.

Вот наконец фруктовый сад,Взбегающий на склон.Знакомый крыши гладкий скатЛуною озарен.

Охвачен сладкой властью сна,Не слышал я копытИ только видел, что лунаНа хижине стоит,

Копыто за копытом, коньПо склону вверх ступал.Но вдруг луны погас огонь,За крышею пропал.[178]

Тоска мне сердце облегла,Чуть только свет погас.«Что, если Люси умерла?» —Сказал я в первый раз.

Среди нехоженых дорог,Где ключ студеный бил,Ее узнать никто не могИ мало кто любил.

Фиалка пряталась в лесах,Под камнем чуть видна.Звезда мерцала в небесахОдна, всегда одна.

Не опечалит никого,Что Люси больше нет,Но Люси нет — и оттогоТак изменился свет.

К чужим, в далекие краяЗаброшенный судьбой,Не знал я, родина моя,Как связан я с тобой.

Теперь очнулся я от снаИ не покину вновьТебя, родная сторона —Последняя любовь.

В твоих горах ютился дом.Там девушка жила.Перед родимым очагомТвой лен она пряла.

Твой день ласкал, твой мрак скрывалЕе зеленый сад.И по твоим холмам блуждалЕе прощальный взгляд.

Забывшись, думал я во сне,Что у бегущих летНад той, кто всех дороже мне,Отныне власти нет.

Ей в колыбели гробовойВовеки сужденоС горами, морем и травойВращаться заодно.

1799

Симплонский перевал

Перевод А. Ибрагимова

[179]

Дорога и рекаСопутствовали нам. Мы шли часамиНеторопливым шагом. Из лесовК нам доносился тяжкий запах тленья,Но жизнь торжествовала здесь повсюду;Гремели, низвергаясь, водопады;В теснине узкой воевали ветрыИ выли, побежденные, протяжно;Потоки изливались — с ясной выси;Невнятными глухими голосамиЧернеющие — все в слезах — утесыПытались нам поведать о себе;Безумствуя, речная быстринаНам головы кружила; в небесахПарили облака свободной стаей.Покой и непокой и тьма и свет —Все словно одного ума твореньеИ словно одного лица черты.О, грозные, таинственные знаки!Своей рукой их начертала вечность:Начало, и конец, и бесконечность.

Агасфер

Перевод С. Маршака

[180]

Многопенные потоки,Пробежав скалистый путь,Ниспадают в дол глубокий,Чтоб умолкнуть и заснуть.

Стая туч, когда смиритсяГнев грозы и гул громов,Шлемом сумрачным ложитсяНа зубчатый ряд холмов.

День и ночь косуля скачетПо скалам среди высот,Но ее в ненастье прячетОт дождя укромный грот.

Зверь морской, что в океанеКрова мирного лишен,Спит меж волн, но их качаньяОн не чувствует сквозь сон.

Пусть, как челн, грозой гонимый,Пляшет ворон в бурной мгле, —Рад он пристани родимойНа незыблемой скале.

Робкий страус до заката,По пескам стремит свой бег,Но и он спешит куда-тоВ сень родную — на ночлег…

Без конца моя дорога,Цель все так же впереди,И кочевника тревогаДень и ночь в моей груди.

1800

Скала Джоанны

Перевод А. Сергеева

[181]

Два года ранней юности своейТы подарила дымным городамИ с тихим прилежаньем научиласьЦенить лишь те живые Существа,Какие жизнь проводят у камина;И потому-то сердцем не спешишьОтветить на расположенье тех,Кто с умилением глядит на горыИ дружит с рощами и ручейками.Ты нас покинула, и все же мы,Живущие в укромной простотеСреди лесов и нив, не разлюбилиТебя, Джоанна! Я бы поручился,Что после долгих месяцев разлукиТы с радостью бы услыхала некийОбычный наш пустячный разговорИ подивилась верным чувствам тех,С кем ты бывала счастлива когда-то.

Тому дней десять — я сидел в тишиПод соснами, сомкнувшимися гордоНад старой колокольней, и ВикарийОставил мрачное свое жилищеИ, поздоровавшись со мной, спросил:«Что слышно про строптивую Джоанну?Не собирается ль она вернуться?»Порассудив о сельских новостях,Он принялся выпытывать, зачемЯ возрождаю идолопоклонство,И, как Друид, руническим письмомЯ высек чье-то имя на отвеснойСкале над Ротой, у опушки леса.

Я ощущал в душе невозмутимость,Какая возникает на границеМеж старою любовью и досадой,И не старался избежать дознанья;И вот что я сказал ему: — ОднаждыС Джоанной мы гуляли на зареВ то восхитительное время года,Когда повсюду верба расцветаетИ золотыми жилами струитсяВ зеленых перелесках по холмам.Тропинка привела на берег РотыК крутой скале, глядящей на восток;И там пред величавою преградойЯ замер — я стоял и созерцалСкалу от основанья до вершины:На необъятной плоскости сплеталисьКусты, деревья, камни и цветы;Прелестная игра нежнейших красок,Объединенных властной красотой,Одним усильем восхищала сердце.

Так я стоял минуты две — и вдругЛукавая Джоанна мой восторгЗаметила и громко рассмеялась.Скала как бы воспрянула от снаИ, вторя Деве, тоже рассмеялась;Им отвечала древняя Старуха,Сидящая на гулком Хэммарскаре;И Хелмкрег, и высокий Силвер-ХауПослали вдаль раскаты смеха; к югуЕго услышал Ферфилд, а за нимОткликнулся громами дальний Лохригг;Хелвеллин к ясным небесам вознесВеселье гордой Девы; старый СкиддоЗадул в свою трубу; сквозь облачкаДонесся снежный голос Гларамары;И Керкстон возвратил его к земле.

Наш добрый друг Викарии мне внималС растерянной улыбкой изумленья,И мне пришлось сказать, что я не знаю,На самом деле братство древних горОткликнулось на смех иль, может быть,Я грезил наяву и был мой слухОбманут потаенными мечтами.Но только я уверен, что вдалиМы слышали раскатистое эхо,И милая Джоанна вдруг прильнулаКо мне, как будто требуя защиты.

А восемнадцать месяцев спустя,Уже один, прохладным ясным утромЯ оказался около скалыИ в память о давнишнем верном чувствеЯ высек на живом ее гранитеРуническими буквами: ДЖОАННА.И я, и те, кто близок мне, зовемПрекрасную скалу Скалой Джоанны.

Август 1800

Кукушка

Перевод С. Маршака

[182]

Я слышу издали сквозь сонТебя, мой давний друг.Ты — птица или нежный стон,Блуждающий вокруг?

Ложусь в траву, на грудь земли,И твой двукратный зовЗвучит так близко и вдали,Кочует меж холмов.

Привет любимице весны!До нынешнего дняТы — звонкий голос тишины.Загадка для меня.

Тебя я слушал с детских летИ думал: где же ты?Я за холмом искал твой след.Обшаривал кусты.

Тебя искал я вновь и вновьВ лесах, среди полей.Но ты, как счастье, как любовь, —Все дальше и милей.

Я и сейчас люблю быватьВ твоем лесу весной,И время юности опятьВстает передо мной.

О птица-тайна! Мир вокруг,В котором мы живем,Виденьем кажется мне вдруг.Он — твой волшебный дом.

23–26 марта 1802