Поэзия английского романтизма XIX века - Уильям Блейк

1804

Элегические строфы,

внушенные картиной сэра Джорджа Бомонта,

изображающей Пилский замок

во время шторма

Перевод В. Рогова

[186]

Громада грозная на гребне скал!С тобою был когда-то я знакомИ летом целый месяц наблюдал,Как ты дремала в зеркале морском.

Был воздух тих, и ясен небосвод,И дней однообразна череда;Ты, отражаясь в сонной глади вод,Дрожала, но видна была всегда.

И не казался штиль подобьем сна,Незыблемого в пору летних дней;Подумать мог бы я, что ГлубинаВсего на свете кротче и нежней.

И если бы художником я был,Я б написать в то время был готовСвет, что по суше и воде скользил,Поэта грезу, таинство миров;

Тебя я написал бы не такой,Какая ты сейчас на полотне,Но у воды, чей нерушим покой,Под небом в безмятежной тишине;

Ты б летописью райскою была,Сокровищницей бестревожных лет,Тебя б любовно ласка облеклаЛучей, нежней которых в небе нет,

Под кистью бы моей предстал тогдаПокоя элизейского чертог,Где нет борьбы тяжелой и труда,А лишь Природы жизнь да ветерок, —

Такую бы картину создал я,Когда душа мечте попала в плен,В нее вместил бы сущность бытияИ тишь, которой не узнать измен.

Так раньше было бы — но не теперь:Ведь я во власти у иных начал,Ничто не возместит моих потерь,И я от горя человечней стал.

Улыбку моря увидав опять,Былого не верну, не повторю:Утрату мне из сердца не изгнать,Но я о ней спокойно говорю.

О друг мой Бомонт! Другом стать ты могТому, по ком не минет скорбь вовек!Твой труд прекрасный пылок и глубок:Во гневе море и в унынье брег.

Ему несу я похвалу мою,Его и ум и мастерство живят:Седая глыба с бурею в бою,Небес печаль, смятения парад!

И мил мне замка сумрачный оплот:В доспехи стариною облачен,Бестрепетно сражение ведетС грозой, со штормом и с волнами он.

Прощай, уединенная душа,Что без людей, в мечтах проводит дни!Твоя отрада вряд ли хороша —Они, конечно, слепоте сродни.

Но слава, слава стойкости людскойИ грозам, что присущи дням земным,Как эта, на холсте передо мной…Не без надежд мы страждем и скорбим.

1805

Сожаление

Перевод А. Ибрагимова

[187]

Увы, лишился я всего,Богатый — обеднел я вмиг.Близ двери сердца моегоЕще недавно бил родникТвоей любви. Свежа, чиста,Вода сама лилась в уста.

Как счастлив был в ту пору я!Играя, в пламени лучаКипела, искрилась струяЖивотворящего ключа.Но вот беда — ручей иссох,Теперь на дне его лишь мох.

Родник любви, он не иссяк, —Но что мне в том, когда навекВода ушла в подземный мракИ тихо спит, прервав свой бег?Отныне горек мой удел:Я был богат, но обеднел.

[1806–1807]

Цыганы

Перевод Арк. Штейнберга

[188]

Мужчины, женщины и дети, — весьСплоченный род, на том же месте, здесь;Подмостки те же — тот же луг,И тех же лицедеев круг;Лишь дерзостней костер ночной горит,Придав глубокий, рдяный колоритЦыганам смуглым, и шатрам,И жалким травяным одрам…Столь много перемен, в теченье дня,Под небосводом тешили меняВ скитаниях, — но этот людНа месте прежнем, тут как тут!Вот солнце утомленное зашло,И Веспер, словно некий бог, светлоВознесся, царственно скользя,Где пролегла его стезя;И после краткой тьмы, когда ЛунаБыла развенчана, опять онаСвершает властный свой полет,Но табор к ней молитв не шлет…Нет! Лучше распря, лучше боль обидНеправых, чем застывший этот быт,Покой, которому в укорКружится вечно звездный хор!Хоть в мире все и движется, но яНе опорочу косного житьяЦыган, — Судьба взрастила ихИзгоями общин людских!

1807

«Кто вышел солнцем без пятна

Перевод В. Левика

[189]

Кто вышел солнцем без пятна,Тот ангелов и пой.Ты в «совершенства» не годна,И тут я схож с тобой.

Твоей не видят красоты,Но я, моя душа,Я, Мэри, всем твержу, что тыБезмерно хороша:

Не тем, что видеть всем дано,А видным — лишь двоим,Когда сердца слились в одноИ любящий любим.

1824

СОНЕТЫ

[190]

«Монашке мил свой нищий уголок…»

Перевод В. Левика

[191]

Монашке мил свой нищий уголок,В пещерной тьме аскет не знает скуки,Мила студенту цитадель науки,Девица любит прялку, ткач — станок.

Пчела, трудясь, летит искать цветокНа дикий Фернс[192], — жужжит, и в этом звукеЛишь радость, ни усталости, ни муки.И кто в тюрьме свой дом увидеть смог,

Тот не в тюрьме. Вот почему не ода,Но тесного сонета краткий взлетИ в радостях мне люб, и средь невзгод.

И кто, как я (не шутит ли природа!),Горюет, что стеснительна свобода,В сонете утешение найдет.

«Земля в цвету и чистый небосвод…»

Перевод В. Левика

[193]

Земля в цвету и чистый небосвод,Жужжанье пчел, медлительное стадо,И шум дождя, и шум от водопада,И зрелость нив, и поздних птиц отлет.

Я вспоминаю все — и сон нейдет,Но долго ждать еще рассвета надо.Ворвется щебет утреннего сада,Начнет кукушка свой печальный счет.

Две ночи я в борьбе с бегущим сномГлаз не сомкнул, и вот сегодня — эта!Настанет утро — что за радость в нем,

Когда не спал и маялся до света.Приди, поставь рубеж меж днем и днем,Хранитель сил и ясных дум поэта!

Сон

Перевод А. Ибрагимова

[194]

О сон! Когда в душе — тоски приток,Забвения даруешь ты крупицы.Обычно ты смиренней пленной птицы,Страшащейся покинуть свой шесток.

Но этой ночью ты — как мотылек,Порхающий беспечно у границыВоды и неба: сядешь на ресницы,Но миг один — и ты уже далек.

Я весь пылаю в нетерпенье жгучемИ, словно своенравное дитя,То на тебя ропщу, досадой мучим,

То жажду примиренья не шутя.Ты был врагом, о сон! Стань другом лучшим —И сердце убаюкай, низлетя.

Отплытие

Перевод А. Ибрагимова

[195]

Как жаворонок, неба звонкий друг,Резвящийся в предутренней прохладе,Она в веселом праздничном нарядеЛетит… Куда же путь ее?.. На юг,

На север ли — туда, где царство вьюг?Кому какое дело? Пусть в досадеКосится враг, она скользит по глади —И только брызги тучами вокруг.

Пристанищем ей будет порт, лагуна?Кто знает… Как и в прошлые века,В груди моей тревога и тоска…

Она ж, сияя радостно и юно,Летит вперед. Уже издалека,Я шлю тебе свое прости, о шхуна!

«Господень мир, его мы всюду зрим…»

Перевод В. Левика

[196]

Господень мир, его мы всюду зрим,И смерть придет, копи или расходуй.А в нас так мало общего с природой,В наш подлый век мы заняты иным.

Играет море с месяцем златым,Порхает ветер, опьянен свободой,Иль спит и копит мощь пред непогодой.Что нам с того! Мы равнодушны к ним.

Мы для всего чужие. Боже правый,Зачем я не в язычестве рожден!Тогда, священной вскормленный дубравой,

Я видел бы веков минувших сон.При мне б из волн вставал Протей лукавый,При мне бы дул в крученый рог Тритон[197].

Не хмурься, критик…