Поэзия английского романтизма XIX века - Уильям Блейк

1799

Гимн Земле. Гекзаметры

Перевод В. Рогова

[164]

В подражание «Гимну Земле» Штольберга[165]

Гея! Бесчисленных чад и мать и кормилица, Гея!Трижды привет мой тебе, о богиня! Пою тебе славу!Лейтесь, о лирные звуки, как волны, качая мой голос!Ввысь воспари, о душа! Вознеси на крылах мою песню.Взор мой блуждает по долу — вот озеро, остров зеленый,Темные скалы, по скалам ручей пробегающий светлый;В горной дубраве, красой и любовью твоей очарован,Матерь великая, здесь у тебя я на лоне покоюсь!Духи полудня игриво треплют кудри богиниЗеленовласой! Земля! Освежи меня! Чу! Коль примолкну,Паузы арфы моей музыкальным гуденьем заполни.Ты навеваешь мне радость и нежною грустью кропишь мнеСердце, как будто росою, пока не прорвутся слезамиРадость и грусть из души в благодарственном трепетном гимне.Гея! Бесчисленных чад и мать и кормилица, Гея!Звездам небесным сестра, любимая радостным Солнцем!Друг и хранитель Луны, о Земля, ты, кого не забудутВ круговращенье извечном на своде лазурном кометы!Неувядаемо юная, всех в мирозданье моложе,Небу супруга, что с высей на Землю взирает влюбленно,Гея-загадка! Ответствуй, великая мать и богиня!Иль ты не рада была, распустив свой девический поясВ день, когда Небо-супруг впервые поял тебя в жены?Был твой румянец прекрасен, тот утренний первый румянец!Ты содрогнулась глубоко, Земля! И укрыться хотелаВ собственной глуби своей! И могучую после отрадуТы, извиваясь в объятьях у Неба-супруга, вкусила:Дали объятья могучие жизнь существам бесконечным.Тысячи новых насельников с тысячей новых влеченийВодные глади заполнили; реки по руслам запели;Хриплое море взыграло, и вздулись валы океана;Жизнь молодая мычала по гулким горам и дубравам,Блея, блуждала в лугах, щебетала на ветках цветущих.

1799

Надпись для степного родника

Перевод В. Рогова

[166]

Платан, звенящий пчелами, подобенНамету патриархов! Пусть всегдаЕго седые ветви осеняютИсточник малый с круглым водоемом,Куда нависший камень не пускаетОпавшую листву! Пусть ключ всегда,Тих, как дыханье спящего младенца,Стремит размерно ледяную влагуДля путника! Пусть непрестанно пляшет,Песок, завитый конусом, на дне,Веселый, как прислужник фей, поверхностьСпокойных вод не покрывая рябью.Прохлада здесь, и сумерки, и тень,И мягкий мох — удобное сиденье.Вблизи второго дерева не сыщешь.Испей, скиталец! Отдохни! И еслиНевинен сердцем ты — здесь освежишьТвой дух, внимая еле слышным звукам —Иль ветерку, или гуденью пчел!

1802

Ода дождю

Перевод А. Штейнберга

сочиненная перед рассветом дня, назначенного для отъезда одного очень достойного, но не слишком приятного гостя, которого, — как я боялся, — дождь мог задержать.

[167]

 Я знаю, что ночь сыра и темна,Что час или два пролежал без сна,И хоть глаза открывал порой,Лежал, как слепой, в темноте сырой,О Дождь! Я понял — ты ничто,Ты заунывный, сложный звук.Не благодарствую за то,Что сон мой ты нарушил вдруг.С рассветом воцарится тишь,О Дождь! Ты смолкнешь, улетишь…Больной, не выспавшийся всласть,Тебя отнюдь не стану клясть;Лишь нынче, до заката дня,Уйди, пройди, оставь меня!

О Дождь! Унылый звук двойной:Далекий бормот и плеск надо мной.Мы, в соответствии дурном,Ночью и днем, ночью и днемСквозь полог слез так много летХромали друг за другом вслед.С тех пор окрепла наша связь,И плоть моя с тобой сжилась.На раннем утре ты уйдешь,Потом вернешься вновь!.. Ну, что ж!Вернется боль, вернется грусть,Суставы вновь опухнут, — пусть!За эту вечную напастьТебя, о Дождь, не стану клясть,Лишь нынче, до заката дня,Уйди, пройди, оставь меня!

О Дождь! Готов прекрасным счестьТебя таким, каков ты есть!Я мог бы написать о том,Как ты хорош, — толстенный том.Порой ты покидаешь нас,Так почему бы не сейчас?Хоть нынче, до заката дня,Уйди, пройди, оставь меня!

О Дождь! На сдержанный приемНе злись! Гостят в жилье моемСтаринный друг с моей сестрой, —Ты нам свиданье не расстрой!Мы не встречались так давно…Недуги и тоска равноСнедали нас; мы нынче днемХотим поговорить втроем.Пойми: втроем! Ты это взвесь,Четвертый лишним будет здесь.Так много надо нам излитьПечалей, столько исцелитьСтраданий, что нам Рок принес,Так много набежало слез! —Короче: хоть к началу дняУйди, пройди, оставь меня!

О Дождь! Клянусь тебя терпеть,Когда б ты ни вернулся впредь!Явись и нудно заряди!Ведь ты, как прочие дожди,Не столь приятен, сколь хорош.Но я не хнычу ни на грош,Хоть заряди на десять днейИ вдесятеро будь скучней, —Я не взыщу и потомуПриветливо тебя примуИ стану слушать, как всегда.Гости хоть месяц, — не беда!Лишь нынче, до заката дня,Уйди, пройди, оставь меня!

1802

Мучительные сны

Перевод Е. Витковского

[168]

Пред тем, как лечь в постель свою,Я на коленях не стоюИ не творю молитвы вслух,Но медленно смиряю дух,Предавшись вере и мечте, —Смежаю веки в темноте,И, отрешившись от судьбы,Забыв заботы бытия,Я к небу возношу мольбы,И чувствует душа моя,Что слаб, но не отвержен я,И воскресают в мире вновьНадежда, мудрость и любовь.

Настала ночь. Во власти чарЯ напрягал в молитве ум,Пытаясь отогнать кошмарБесовских образов и дум,Зловещий строй: толпу теней,И месть, которой нет черней,И все обиды прошлых дней,Я зрил: презренных, что сильныИ злобой вооружены,И мерзостных желаний власть,И худшую из худших страсть,Роились сонмища впотьмах, —О, тяжкий стыд! О, душный страх!Дела, таимые от всех,Известны всем, и не поймешь,В чем — благость, в чем — гееннский грех;Кругом мучительная ложь,Что сердце мает и томит:О, горький страх! О, душный стыд!

Так, в потрясенье, для меняДве ночи минуло, два дня,И сон бессонный в тишине,Казался хуже смерти мне.На третью ночь — все тот же сон,Я был кошмаром пробужден,И он не уходил, хотяЯ плакал горько, как дитя.Лишь слезы мне могли помочьТогда, в мучительную ночь.Я постигаю: сужденаТакая мука лишь тому,Чья жизнь соблазнами полна,Кто обречен сойти во тьму,Кто носит в сердце вечный адИ знает — нет пути назад.Пусть он терзается во сне.Но отчего все это — мне?Одной любви взыскую я,Ведь истинна любовь моя!

1816

ВИЛЬЯМ ВОРДСВОРТ

Ночь

Перевод А. Ибрагимова

[169]

Ночное небоПокрыто тонкой тканью облаков;Неявственно, сквозь эту пелену,Просвечивает белый круг луны.Ни дерево, ни башня, ни скалаЗемли не притеняют в этот час.Но вот внезапно хлынуло сиянье,Притягивая путника, которыйЗадумчиво бредет своей дорогой.И видит он, глаза подъемля к небу,В разрыве облаков — царицу ночи:Во всем ее торжественном величьеОна плывет в провале темно-синемВ сопровожденье ярких, колких звезд:Стремительно они несутся прочь,Из глаз не исчезая; веет ветер,Но тихо все, ни шороха в листве…Провал средь исполинских облаковВсе глубже, все бездонней. НаконецВидение скрывается, и ум,Еще восторга полный, постепенноОбъемлемый покоем, размышляетОб этом пышном празднестве природы.

25 января 1798