Секта-2 - Алексей Колышевский

Но Аарон никогда не говорил по-халдейски – он попросту не знал этого языка. Голос же, зовущий Моисея, исходил из источника совсем близкого, будто его владелец говорил прямо над ухом. Моисей откинул полог и увидел стоящего невдалеке, слева от шатра, старика в длинных белых с синей каймою одеждах, совершенно седого, с копной прямых белых волос и окладистой серебряной бородой. Стража, выставленная вокруг шатра, словно не замечала присутствия незнакомца, точно был он невидим. Моисей же с любопытством принялся разглядывать этого человека, вовсе не внушавшего своим видом никаких опасений. Он сделал ему знак приблизиться, и старик вошел под убогую сень походного шатра, получил приглашение разделить трапезу и с блаженным стоном опустился на циновки, которыми покрыт был земляной пол.

– Кто ты? Назовись, чтобы я смог достойно уважить твою старость и оказать вежливый прием своему гостю.

– Называй меня Адат. – Из всего невеликого разнобразия блюд старик выбрал для себя одно-единственное яблоко и с хрустом вонзил в него белые, словно у ребенка, зубы. Сок потек по его бороде. Он с видимым удовольствием проглотил первый кусочек и с улыбкой взглянул на Моисея.

– Договорились, я буду называть тебя так. Имя у тебя вавилонское, но по-халдейски ты говоришь, словно сам родом из тех мест. Что привело тебя ко мне? – Моисей решил, что старик – один из идущих в шеренге и к тому же наверняка старейшина одного из нееврейских родов, тайком от египтян решивших примкнуть к евреям, что самими евреями не очень-то приветствовалось, но и не воспрещалось: «Не хочешь оставаться рабом, так следуй вместе с нами. У каждого племени есть право на свободу». Потому и стража беспрепятственно пропустила старика.

– Нет, я родом из других мест, из далеких северных земель, о которых здесь никто ничего не знает. Даже ты, Моисей, со всей своей египетской мудростью, со всей своей магической силой не знаешь, откуда я родом. Вот, взгляни на меня повнимательнее. Что ты видишь во мне? Видишь что-нибудь особенное?

Моисей лишь покачал головой:

– Нет. Ты лишь человек. Что еще должен я увидеть в тебе? Со всем уважением к твоим сединам, к твоей старости я должен сказать, что ты еще и невежлив, и мне, магу и жрецу египетскому, говоришь оскорбительные вещи. Я, конечно, стерплю, хотя при дворе фараона с тебя за подобную дерзость давно бы живьем стянули кожу. Ты говоришь, что родом из северных земель, но я лишь одно могу теперь видеть в тебе и с уверенностью скажу, что ты из нашего народа, хотя сначала мне так и не показалось. Ты прав, я не слышал про евреев с севера. Не слышал, оттого что евреев на севере нет, а есть лишь какие-то страшные племена людоедов, мало чем походящих на нас. Я слышал, что они вместо одежды носят звериные шкуры с неотделенными головами, поэтому некоторые путешественники, побывавшие в северных краях, говорят, что их населяют люди, у которых вместо голов собачьи морды. Меня это всегда забавляло. Что же такого особенного я должен увидеть в тебе? Поверь, если бы ты хоть чем-то отличался от простого смертного, я сообщил бы тебе об этом без всякой утайки.

Адат сокрушенно вздохнул, отложил надкусанное яблоко в сторону, встал и попросил Моисея следовать за собой. Тот нехотя повиновался. Когда они вышли из шатра, старик попросил Моисея подозвать одного из стражников:

– Позови любого, дабы ты не думал, что я подкупил кого-то из твоей стражи. Главное, чтоб у него были при себе оба глаза и они хорошо видели. Смири гордыню и уважь старого человека, пришедшего к тебе с мирными помыслами, дай мне возможность доказать свои добрые намерения по отношению к тебе.

Моисей решил, что старик наверняка умалишенный и совсем неплохо будет принять его предложение. Пусть охрана уведет этого «вавилонянина с севера» куда-нибудь, где он своим присутствием не станет докучать предводителю, на которого сам Бог возложил ответственность за спасение тысяч евреев. Он подозвал к себе двоих вооруженных мечами людей и, указывая им на старика, попросил, не причиняя тому вреда, проводить, куда он пожелает. Однако стражники повели себя совсем не так, как того ожидал Моисей. Они, потупясь, стояли перед ним, неловко переминаясь с ноги на ногу, пока наконец один из них, именем Савл, не посмел сказать, что он никого, кроме Моисея, не видит и потому не понимает, что жрец имеет в виду, когда просит кого-то увести.

– Мы не в силах понять тебя, предводитель. Ты мудр и, должно быть, решил говорить с нами с помощью каких-нибудь особенных знаков, которые нам неведомы. Объясни, что мы должны делать, и мы все исполним, ибо верим и подчиняемся тебе всецело, – с подобающей вежливостью произнес Савл, и Моисей, с трудом совладав с собой, приказал ему и другому стражнику удалиться. Адат же по-прежнему стоял рядом, не выказывая никаких попыток уйти куда-либо.

– Не пугайся, что сошел с ума или видишь перед собой бесплотного духа. Этим я лишь хотел доказать тебе, что твоя магия без моей науки недостаточна, для того чтобы ты мог привести евреев в Землю обетованную. Магии знакомо лишь три измерения, о четвертом она учит, предполагая его существование, но никак его не трактует. Египетский маг бессилен проникнуть в тайну четвертого измерения, ему невдомек, что оно отделено лишь тонкой стенкой, которую можно толкнуть и просто сломать. Вы все объясняете действием чуда, и такое толкование завораживающе действует на простаков вроде тех двоих стражников – я прошел мимо них, находясь в четвертом измерении, а они даже не почувствовали моего присутствия. Это не волшебство – вот, я могу прикоснуться к тебе, чтоб ты не только видел меня, но и понимал, что я такой же, как и ты, человек.

– Кто же ты? – Моисей был в смятении. Он никогда не видел ничего подобного, и это с его-то опытом и знаниями, выше которых, как он думал, ничего в мире уже не существует! – Если ты столь великий маг, то почему я не могу почувствовать силу, от тебя исходящую?!

Старик усмехнулся:

– Тебе так хочется почувствовать мою силу? Уверяю, что ее демонстрация вряд ли оставила бы тебя в живых, а я здесь с совершенно иной целью. Слышал ли ты когда-либо о каббале? Я в отличие и от египетских кудесников, и от тебя не маг, но учитель, который сам несет свет знания впереди себя. Я владею тайной наукой – той, что передал я Аврааму, прародителю всех евреев. Ты покинул Израиль совсем еще юным и ничего не мог слышать о знании, которым владеют лишь немногие посвященные…

– Простите, учитель Адат. – Моисей с почтением поклонился старику. – Я всегда чувствовал присутствие этого знания там, в мирах, где вершатся судьбы людские, я незримо ощущал его, как ощущают в сухой пустыне вдруг дошедшее дуновение морского бриза. Я еврей по роду своему, и все, чем живет мой народ, есть во мне, пусть лишь только в неосознанных ощущениях…

Старик внимательно посмотрел на сорокалетнего Моисея. Высокий, статный человек с широкой грудью воина и сильными ногами. Одобрительно покачал головой, словно в чем-то сам себя убедил, и продолжил свою речь:

– И у каббалы есть свои жрецы, их называют еврейскими мудрецами, каковым и стал пророк Авраам после встречи со мной. Тогда я носил иное имя, ибо жил прежней, далекой теперь от этого времени жизнью, в которой называли меня Мельхиседек.

Такое представление вызвало у Моисея резкий переход от почтения к ничем не прикрытой ярости. Имя Мельхиседека было ему известно с самой неприглядной стороны: в Египте тот считался слугой черного бога и самым безжалостным, самым отвратительным его жрецом. Рассказами о Мельхиседеке пугали и детей, и взрослых, вот почему Моисей, не боявшийся ни живых, ни мертвых, обратился к старику совсем иначе, чем еще мгновение тому назад:

– Ты демон пустыни? Я слышал о тебе, лукавый бес-разбойник, взиматель десятой части от каждого каравана и несущий смерть несговорчивым, тем, кто решил с тобой не делиться! – Все это время Моисей стоял, опираясь на копье, и теперь направил его в грудь старика. – Ты явился, чтобы помешать мне? Так я убью тебя, кем бы ты ни был! От меня ты никогда ничего не получишь!

Но старик спокойно отодвинул копье рукой и посмотрел на Моисея так, будто перед ним стояло неразумное дитя:

– Меня нельзя убить даже твоим копьем, и вовсе не потому, что я демон, как ты изволил назвать меня. Я лишь могу проходить сквозь время и через прошлые и будущие свои воплощения, помнить некоторые события из тех, что уже случились, и те, которым свершиться еще предстоит. Я хочу помочь, предупредить об опасности, которая грозит и тебе, и всем, кто идет за тобой. Армия Египта вот-вот выступит следом и уничтожит каждого десятого, не пощадив ни детей, ни женщин, по приказу, который был отдан сегодняшней ночью фараоном, чье коварство не знает предела. Его смогли убедить в том, что он совершил роковую для Египта ошибку, позволив тебе увести отсюда евреев. Я, Адат, изначальный носитель бины – мудрости, прошу тебя принять мой совет и мою науку, ибо ты никогда не вступишь на Землю обетованную, не постигнув каббалы, не став ее адептом и пахарем, посеявшим семена соединенного в тебе тайного знания среди гениальных мудрецов еврейских. Евреи – мост меж эпохой ушедших в небытие атлантов и нынешней эпохой людей, именно евреи должны получить это знание, ибо все народы, живущие теперь, изменятся и смешают свою кровь, но кровь еврейская останется неизменна. Не случайно ты выковал это копье. Даже мне не дано в точности предсказать его судьбу в будущем, я лишь чувствую, что оно не раз сыграет в истории этого мира великую роль. Металл, из которого оно сделано, был закален светом звезды – он и сам звезда, упавшая с неба, и вовсе не твоя магия послужила тому причиной, не магия призвала звезду пасть на землю. Все предопределено, даже твоя встреча со мной. Хочешь научиться узнавать об этом без помощи кофейной гущи и заклинаний? Хочешь к своей силе добавить всю мощь знания, величие и точность которого даже ты не в силах сейчас постичь? Так прими мои слова на веру и следуй моим советам. Доверься мне, как когда-то Авраам доверился Мельхиседеку. – Старик подошел вплотную к Моисею и взял его руку в свою. – Я лишь хочу помочь, – повторил он, и Моисею, обезоруженному откровенностью старика, не оставалось ничего иного, как согласиться.