Марта из Идар-Оберштайна - Ирина Говоруха
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анна полночи не спала, готовясь к следующему разговору. Мысленно приводила в пример «Божественную комедию» Данте, где стукачи размещались в девятом круге ада, таким образом в ледяное озеро попали Люцифер, Иуда Искариот, Брут и заговорщик Кассий, убившие Юлия Цезаря. Вспоминала бабушкины выражения: «Ябед на том свете подвешивают за язык» и «Бог любит праведника, а черт – ябедника».
Алекс хохотал и переключался на Петра I, обещавшего крепостному, донесшему на виновного в государственных преступлениях барина, вольную.
Анна дула на лоб, смахивая отросшую за лето челку, и учительским назидательным тоном рассказывала притчу:
– Однажды Тигр заболел. Насморк! Всем известно, от подобной болезни не умирают, но у повелителя испортилось настроение, и все звери прибыли к «царю» засвидетельствовать свою преданность, кроме двуличной Лисы. Тигр, чувствовавший себя паршиво, вероятно, не заметил бы ее отсутствия, но Волк со свойственным ему снобизмом указал на отсутствие плутовки. Хищник разгневался и приказал прогульщице срочно пожаловать на «ковер».
– Как ты посмела? Все звери как звери, пришли меня проведать, а ты?
Рыжая мигом сориентировалась:
– Не сердись, о государь. Я, как только узнала о твоем недуге, сразу побежала искать лекарство.
Тигр чихнул и смягчился:
– Ах, так… Нашла что-нибудь?
– Да! Самое верное лекарство от насморка спрятано в задней левой пятке нашего Волка.
Через несколько дней Лиса встретилась с Волком, ковыляющим на трех лапах. Смерила калеку снисходительным взглядом и дала бесплатный совет:
– В следующий раз перед тем как ябедничать, вспомни: любой твой плевок может приземлиться на твою голову.
В итоге тему ябедничества пришлось закрыть, но Алекс все больше казался скучным. Из года в год читал один и тот же предмет одними и теми же словами. Ездил на работу на подержанном «Форде», идеально парковался, линейкой измеряя расстояние слева и справа до ограничительной линии, и перечитывал «Войну и мир» с «Братьями Карамазовыми». Считал проезд в общественном транспорте без билета воровством и жил в ритме военного марша Lisa, Lisa. В прошлом году одолжил коллеге небольшую сумму под проценты и этот крохотный доход указал в налоговой декларации, бесконечно гордясь своим поступком.
Анна чуть ли не под лупой рассматривала его мышиную мордочку, усы, узкие плечи старшеклассника и все чаще испытывала желание завершить интрижку. Подруги просили не горячиться: усы можно сбрить, а фигуру скрыть под сшитым на заказ костюмом. А может, он в постели получше Гэри Купера и Бреда Питта? Может, он человек хороший?
Алекс прилетел в самый разгар жары, когда кондиционеры, не справляясь с нагрузкой, поголовно испускали дух. В городе стояло полное безветрие, и зной царствовал всюду: в парке имени Кирова, у центральной аптеки и у церкви Трех Святителей.
Анна встречала его в порту и переживала из-за парочки набранных за время каникул килограммов, а еще блузки, по-свойски облепившей грудь. Алекс вышел в гавайской рубашке, коротковатых брючатах, и пахло от него странно – слегка подгнившими фруктами. Мужчина оказался на голову ниже, и девушка почувствовала себя рядом с ним матроной[40]. Кроме того, в учительской одежде напоминала директрису из немонастырского приюта при Демидовском доме призрения трудящихся, а он – скитающегося по вокзалам сироту. Так и шли: не то мама с сыном, не то тетя из опекунского совета за руку с беспризорником.
В маршрутке говорили мало. Приняли стойку цапли, передавали на билеты и старались не встречаться взглядами. Алекс с интересом оглядывался на типичную планировку улиц и неприметное здание автовокзала, смахивающее на автобус «КАвЗ». Рассматривал предсказуемую привокзальную площадь, утыканную ларьками, лавками, фонарными столбами, старыми дыркающими машинами и выпадающим из общей канвы респектабельным строительным супермаркетом. Возле него демонстрировались привязанные санки, косы, лопаты и даже электрическая газонокосилка.
Анна чувствовала неловкость. Ее затрапезный городок сильно проигрывал Пассау. Кроме того, девушке хотелось стать невидимкой, чтобы поменьше знакомых увидели ее с этим непрезентабельным, напоминающим крысеныша немецким женихом.
Добравшись до дома, приняли душ, немного обвыклись и сели обедать. Первым делом Алекс подышал на вилку с ножом с двух сторон и отполировал, превращая салфетку в лохмотья. С опаской попробовал стряпню и оживился. Поднял бровь, заметив в руке девушки хлеб, и прочитал лекцию о вреде углеводов. Аня покраснела, отложила горбушку и втянула живот. Тот не втягивался. Решив удивить гостя, приготовила блюда, знакомые с детства: ленинградский рассольник с перловкой и потрохами, гречаники из гречки и фарша, зарумяненные пышки. Те чуть подгорели, пришлось удвоить количество пудры.
Алекс ел медленно и по-дурацки ерзал вилкой по пустому месту. Неодобрительно собрал лоб гармошкой, завидев две ложечки сахара, брошенные в чай, и пристал с вопросом:
– Знаешь, почему пышки получили такое название?
Аня облизала пальцы.
– Из-за пышности?
Алекс снисходительно улыбнулся:
– Не-а. Когда жарятся на масле, «пыхают». И вообще, пончик – это шарик, пышка тот же шарик, только с дыркой. На Большой Конюшенной – одна из самых старых пышечных. К ней всегда мавзолейная очередь.
Покончив с едой, пустился в размышления и сравнил ленинградскую кухню с французской. Колоритные «Коржовы», рюмочные, блинные будки и кафе-явки с импозантными названиями типа «Саквояж для беременной шпионки» наделил неповторимым шармом. Только в Питере можно попробовать медальон из оленины с кремом из капусты и пирожным «Картошка», а еще жареную корюшку, остро пахнущую огурцами.
После обеда вымыли посуду и разобрали его чемодан, наполовину состоящий из триммера, фирменных расчесок, масла для увлажнения волос под носом и воска для укладки усов. Алекс еще раз принял душ и решил с дороги вздремнуть. Анна уложила его на тахту и заботливо прикрыла легкой простынкой для уюта, а он вдруг поймал ее за руку и притянул к себе с просьбой полежать рядом. Шустро нашел губы и затеял разминку. Аня закрыла глаза, и исчезла его рыжая физиономия, коротенькие волосатые ножки, с трудом достающие до середины ее голеней, и слегка непропорциональное тело. В постели тот оказался умелым и любил основательно. Трудолюбиво ласкал, и девушка забыла о собственных огрехах фигуры. О непонятно откуда взявшихся растяжках на левой груди и желеобразном животе. Она никогда не была стройной, но теперь,
