Марта из Идар-Оберштайна - Ирина Говоруха
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После пятого урока Анна шла домой налегке и прокручивала в голове друнинское:
Ночью было за двадцать, А к полудню сугробы осели. Я люблю этот месяц – Полузимний и полувесенний.Последний месяц зимы радовал. Снег растаял, лед истончился, воздух распался на алебастровые атомы. Вечера выровнялись и посветлели, шероховатости сгладились, счета сравнялись. Анна медленно двигалась в сторону дома и вспоминала, как перед самым Новым годом проводила родительское собрание. В конце четверти дети сочиняли письма Деду Морозу, а она для укрепления веры в чудо раздала их родителям. Неожиданно одна из мам отложила конверт и устало спросила:
– И кто такая Женя Тихонова?
Вторая мама так же бесцветно ответила:
– Женя Тихонова – это моя дочь. А что?
– Да ничего! Просто мой сын попросил у Деда Мороза к Новому году для Жени Тихоновой золотое кольцо с бриллиантом.
В классе раздался смех. Женщины, пять минут назад не знавшие, как уместить за партами уставшие спины и половчее вытянуть гудящие ноги, расслабились, похорошели и превратились в девчонок. Дружно искали выход из пикантной ситуации и приняли решение купить в галантерее пластмассовое колечко и положить юному Ромео под елочку.
Приближался День святого Валентина, и в парке прогуливались парочки. Размахивали плюшевыми сердечками, привядшими розами и выстраивали многоэтажные поцелуи, одновременно проникая под свитера и куртки задеревеневшими пальцами. Мурлыкали нечто глупое и занимались не то йогой, не то любовью. Витрины магазинов соревновались в изобилии открыток, шоколадных наборов, свечей, записок с предсказаниями и спаренных варежек. В театрах показывали что-то легкое, флюидное, слепленное на скорую руку. В кино – чувственную эротику. В ресторанах на каждом столике фигурировала табличка «Резерв».
Учительница потешалась над сезонными вспышками безумия и освежала в памяти недавнее провальное свидание. Сидящий напротив парень, рекомендованный педагогическим коллективом, расчесав пятерней сальную голову и прыщ на подбородке, затеял бессмысленный диалог:
– Ну-с, куда пойдем?
– А ты куда хочешь?
– Я первый спросил…
В такие минуты являлся Константин со своей коронной фразой: «У меня есть три варианта проведения выходных». Его руки, голос и манера одеваться в одежду синих тонов. До сих пор периодически заходила в «Одноклассники» или в FB и рассматривала фото. Гладила мышью скупые подписи и чьи-то восторженные комментарии. Тосковала. Скучала. Ненавидела. Подруги, наблюдая ее любовную ломку, советовали зарегистрироваться на сайте знакомств и присмотреть себе добропорядочного немца. Спортивного, умного, серьезного, ведь каждый пятый немец не женат.
– Представляешь, ты выходишь замуж и переезжаешь в страну изобретателей. Конечно, твой избранник не станет размениваться на мелкие камушки и возглавит крупный бизнес. Возможно, даже пивной. Однажды вы пересечетесь в Берлинской опере или на Октоберфесте, и ты утрешь ему нос. Вся такая фрау…
Анна грустно улыбалась, понимая, что подобное бывает только в кино, а в жизни – как у Бунина в «Темных аллеях»: барин спустя тридцать лет встретился со своей возлюбленной, все еще питающей к нему сильные чувства, и хладнокровно заметил: «Все проходит, все забывается».
К немцам девушка испытывала двойственные чувства: презирала за причиненные беды и одновременно восхищалась их хозяйственностью и революционными разработками, начиная бумажным кофейным фильтром и заканчивая компьютером. На протяжении многих лет хранила привезенную из ГДР куклу, считала самым лучшим средством для рук крем Florena, а самым вкусным шампанским – «Красную шапочку». Когда делилась с папой сомнениями, тот неизменно отвечал:
– Нельзя всех под одну гребенку. Доброго и злого человека можно встретить везде. На севере и юге, в пабе и в консерватории, в тюрьме и церкви. Один изобретает пенициллин, а другой – газовые камеры. Кто-то селекционирует цветы, а кто-то – боеголовки. Не существует народа, состоящего исключительно из созидателей.
Анна соглашалась и, маясь от бессонницы, нередко проигрывала одну и ту же картину случайной встречи с бывшим в креативном кафе, предлагающем, помимо кофе, оверложить шторы, у входа в аптеку или в Пергамский музей. Облачала себя в элегантный костюм песочного цвета, сшитый по всем правилам довоенной моды и скрывающий фигуру-грушу, шелковые чулки и шляпку с милым цветком, подсмотренным у Марты из «Долгой дороги в дюнах». В другой фантазии катала в парке коляску, а вокруг – вздремнувшие дубы, щебет щеглов и дворник в длинном кожаном переднике. В люльке сопит младенец, метла щекочет тропу, солнце электризует июньский воздух, морщинистую кору и черенки листьев. Пахнет ранним летом, и все впереди: цветы жасмина, урожай черешен и лепет малыша. Константин просто обязан пожалеть, увидев ее такую умиротворенную и женственно-безмятежную. На этом месте Анна засыпала и просыпалась всегда в чудном настроении, предвкушая будущее счастье.
В среду Анна вернулась домой с привычной головной болью. Во-первых, школьный скандал, во-вторых, грядущий Валентинов день, в-третьих, простуда, некстати забравшаяся в горло и ерзающая в нем посудным ершиком. Заложенный нос и ощущение автомобильного затора в ноздрях. Девушка без аппетита поужинала и даже не почувствовала вкуса помидорного салата с творогом, сгрузила посуду в раковину и включила комп. Зарегистрировалась на сайте знакомств Mamba и ввела в поиске страну и возраст претендентов от тридцати до пятидесяти. Затем немного подумала и сократила возрастные рамки до сорока. Мгновенно посыпались запросы на переписку от электромонтеров, консультантов и помощников на производстве. Байкеры в коже рассекали на мотоциклах, архитекторы в бюро чертили прозрачные бунгало, любители пива в мальчуковых шортах, жилетах и шляпах с перьями прожигали жизнь в пабах.
Глядя на последних, Аня вспомнила эпизод из детства. Она с родителями ехала в трамвае. Впереди сидела женщина в шляпке с претензией на гламур. Дамочка направлялась то ли на фестиваль, то ли на «Праздник Осени» в детский сад, но на ее головном уборе уместилось все: и ромашки, и акриловые бусины, и миниатюрные тыквы, и птичьи хвосты. Маленькая Аня некоторое время рассматривала шедевр шляпного искусства, а потом громко объявила на весь вагон: «Мама, папа, посмотрите: чудо
