Краткая история Древнего Рима - Росс Кинг

до 3,4 грамма. Столкнувшись с военными расходами, Септимий Север продолжил снижать его ценность, и содержание серебра уменьшилось до 2 граммов. Хотя эти меры позволяли императору получать в качестве дохода разницу между номинальной стоимостью монеты и действительной стоимостью серебра, они привели к инфляции, которая к 210 году была на уровне 3,65 % в год – может быть, маловато, чтобы перестали спать спокойно главы современных центробанков, но, продолжаясь четыре-пять десятков лет без сдерживания, она стала более серьезной проблемой. Уменьшение ценности монет ценой инфляции приведет Римскую империю к грани разрушения.

Септимий Север умер в Британии, в Эбораке (современный Йорк), в феврале 211 года, в военном походе, который должен был укрепить в провинции римскую власть и контроль. С ним были двое сыновей 22 и 23 лет, которых он назвал своими наследниками и преемниками, он надеялся, что они будут править вместе. Старший, Луций Септимий Бассиан, имел другие планы. Ребенком он был обаятельным, почтительным, вежливым и добрым. Он был настолько чувствителен к насилию, что плакал или отворачивался, когда видел, как осужденных преступников разрывают дикие звери. Казалось, он оправдает новое имя, данное ему отцом: «Марк Аврелий Антонин» – то была очередная попытка подделать связь с великим Марком Аврелием, о котором сохранялась добрая память. Правда, через несколько лет молодой человек начал вести себя по-другому, стал строг и даже свиреп – это обнаружили его жена и тесть: оба по его приказу были убиты. Следующим его гнев почувствовал его брат Гета: после смерти их отца, не внемля мольбам матери, Бассиан совершенно не собирался делить с ним императорскую власть. Гета тоже был убит по его приказу, в объятиях их матери – очередное римское братоубийство.

Нового императора, конечно, назвали в честь Марка Аврелия, но гораздо лучше его знали по прозвищу, которое он получил за то, что всегда ходил в кельтском плаще по щиколотку и с капюшоном – caracallus. Таким образом, Каракалла стал вторым после Калигулы императором, получившим имя за модный аксессуар.

По-видимому, Каракалла отлично подходил на роль последнего в наводящем тоску перечне римских плохих императоров. Тем не менее, как всегда, добрая часть критики и свидетельств о непотребствах принадлежит его политическим врагам. В частности, у нас есть рассказ Диона Кассия – во время правления Каракаллы он был сенатором и амбициозным политическим деятелем и оказался исключен из близкого круга Каракаллы, – что делает его озлобленным и уж точно не беспристрастным наблюдателем. У него Каракалла предстает как неизменно враждебный сенаторам, предпочитающий советоваться и устраивать попойки с солдатами и другими веселыми товарищами. В одном достойном упоминания месте он описывает, как Каракалла отрубил голову страусу и махал ею перед сенаторами, «показывая, что с нами он поступит так же»[253].

Многие упреки Кассия в адрес Каракаллы трудно опровергнуть или подтвердить; он словно собрал все зверские причуды других плохих императоров. Предметом его одержимости был Александр Македонский. Каракалла почитал Александра как героя до такой степени, что организовал «македонскую фалангу» в 16 000 солдат: это были люди из Македонии, которых он снабдил таким же снаряжением, какое применялось во времена Александра, более 500 лет назад, – наверное, это выглядело как общество историков-реконструкторов, а не как современное войско. Полководцы должны были обращаться к нему по имени Александр, а перед ошеломленными сенаторами он провозгласил себя его воплощением.

Бюсты Каракаллы представляют его угрожающе нахмурившимся

Jean-Pol Grandmont / Wikimedia Commons

Бредовые фантазии об Александре стали одной из причин, по которым короткое кровавое правление Каракаллы закончилось. В подражание своему герою он устремился на восток: устроил кампанию против Парфянского царства. Ведя бои в Месопотамии, в 217 году он отлучился в Карры (сейчас это юг Турции) поклониться в храме. По дороге у него прихватило живот, и он спешился сделать срочный привал, оказавшийся роковым. Римляне обычно меньше стеснялись естественных оправлений, чем мы сегодня. В общественных туалетах, называемых foricae, не было перегородок; мраморная плита с отверстиями располагалась над бассейном с проточной водой – а значит, если народу в туалете было много, посетитель, видимо, испражнялся в непосредственной (буквально несколько дюймов) близости от друзей и незнакомцев, занятых тем же (а также потом подтирался той же губкой на палке, что, к его удобству, мокла рядом в ведре с водой). Римляне высших сословий, правда, привыкли к роскошной уединенности своих latrinae – личных туалетов у них во дворцах. Может быть, именно поэтому, когда Каракалла задрал тогу, его спутники «отвернулись <…> блюдя честь и стыд, пока это происходило»[254]. Их тактичность означала, что Каракаллу прямо в процессе смог заколоть один из преторианцев, возможно, по приказу своего начальника – Марка Опеллия Макрина, ставшего следующим императором.

После Каракаллы осталось множество портретных бюстов, на которых он изображен коротко, по-военному остриженным и грозно нахмуренным. Также он оставил одно из величайших и последних архитектурных сокровищ Древнего Рима – термы Каракаллы. Этот раскидистый банно-досуговый комплекс – его ошеломительно гигантскую каменную оболочку до сих пор можно увидеть к юго-западу от Большого цирка – был сооружен в 211–216 годах; в строительстве было задействовано 9000 человек (многие из них были рабами). Помимо горячих и холодных бань, где одновременно могли разместиться 6000 посетителей, там находились гимнасий, сады, открытый бассейн, библиотека с греческой и латинской литературой, храм бога Митры (самый большой когда-либо построенный в империи), отопление под полом, а также парилки и комнаты для массажа и удаления волос с тела. Комплекс был украшен сотнями мраморных колонн, статуями, фонтанами, мозаиками, полы и дорожки были отделаны разноцветным мрамором.

Общественный туалет в городе Остия-Антика. Римляне непринужденно относились к туалетным делам и облегчались рядом со своими соседями и у них на виду

Fubar Obfusco / Wikimedia Commons

Термы Каракаллы были построены в одном из бедных районов античного Рима. За небольшую плату представители «рабочего класса» могли дать такой же отдых телу, наслаждение чувствам и красоту глазам, как самые богатые римляне. Сегодня мы можем поражаться такой демократизации роскоши и наслаждений, восхищаться ею и считать ее достойной подражания. Однако в других культурах, от раннехристианской до викторианской, римские бани считались местом излишеств и разложения, а также одной из главных причин упадка империи. Автор викторианского путеводителя чинно заявляет: «Привычка к роскоши и праздности, каковая появилась вместе с великолепными императорскими банями, была среди основных причин упадка и разрушения Рима»[255]. За таким отвращением к римлянам, впустую проводившим время на массажных столах в жарких комнатах, где их обслуживали рабы, подносившие полотенца, возможно, отчасти стоит раннехристианское убеждение в том, что немытость – это добродетель. Святой Иероним, учившийся в Риме, писал: «Кто