Сквозное действие, или Как стать драматургом - Александр Михайлович Галин

class="p1">Л ю б а. В чем дело?

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Я должен сообщить вам пренеприятное известие.

А н д р е й. К нам едет ревизор?

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Нет, насчет ревизора я ничего не слышал. Хватит и комиссии. Но моя новость не слаще.

М а р и я. Не томите, Николай Никанорович.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Перестройка, что ль, какая?

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Подумаешь, перестройка… Они у нас по три раза в год.

С т е п а н  С е м е н о в и ч. Премию отобрали?

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Подумаешь, премия… Я же вам объясняю: вопрос тяжелый, более того — кадровый. Сейчас на заседании было выступление… И нам дано указание…

С т е п а н  С е м е н о в и ч. Чего?

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Я говорю: выступление и указание!

Л ю б а. Вы скажете когда-нибудь, в чем дело?

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч (решительно). Значит, так. Нашему учреждению дано указание без промедления провести сокращение.

Все в волнении встают.

Ю р а. Это как это?

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. В частности, в нашем отделе надо сократить одну единицу.

М а р и я. Это что, окончательно?

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Окончательно, положительно и отрицательно. Более того — бесповоротно и апелляции не подлежит. Не позднее, чем сегодня, я должен дать наверх фамилию.

Общий шок.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а (испуганно). Чью фамилию?

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Вот я и сам думаю: чью фамилию? (Пристально рассматривает по очереди своих подчиненных. Те расползаются по своим рабочим местам.)

М а р и я. Господи, что делать-то теперь?

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч (свирепо). Как что? Работать! Работать — с большой буквы этого слова! Перерыв, по-моему, давно кончился. Или, может быть, кто-нибудь из вас не хочет работать?

М а р и я (испуганно). Хочет… Хочет… Я хочет.

Сотрудники судорожно хватаются за свои инструменты. Симфония возобновляется. Шеф расхаживает между столами, останавливаясь временами то возле одного, то возле другого своего подчиненного и скептически рассматривая его. Наконец он направляется к себе, зовя за собой Андрея.

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Андрей, зайди-ка ко мне.

Николай Никанорович и Андрей переходят в закуток начальника. Поскольку действие теперь долго будет происходить только в «кабинете» Николая Никаноровича, основное помещение отдела можно либо закрыть занавесом, либо убрать за сцену, либо разыгрывать в нем подходящие к случаю пантомимы: подслушивания, ссоры, нервные припадки, приступы бешеной трудовой активности и т. д.

А н д р е й. Николай Никанорович, я почти закончил доклад о перестройке работы. Только схему еще не успел. Вот, посмотрите. (Протягивает папку.)

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч (обрадованно). Так быстро? Ну молодец, выручил. Давай-ка я его сразу подпишу — и немедленно к начальству.

А н д р е й. Вы бы прочитали сначала, потому что…

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Чего тут читать, я и так тебе доверяю. Да и до того ли мне сейчас? Видишь, что творится? (Подписывает.)

А н д р е й. Все-таки хотелось бы посоветоваться…

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Потом посоветуемся. А сейчас беги и сдавай. Прямо директору. Чтоб раньше других отделов. В нашей конторе главное — опередить и отрапортовать. Тем более комиссия. Говоришь, тебе только схема осталась? Большая?

А н д р е й. Схема-то? Тридцать две позиции.

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Я тебя спрашиваю: она будет большая?

А н д р е й. Так я вам и говорю — тридцать две позиции.

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. А я тебя спрашиваю: она будет большая? (Встретив непонимающий взгляд Андрея.) Ну, сколько квадратных метров?

А н д р е й (озадаченно). Не знаю.

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Так я тебя прошу — чтобы она была большая. И чтоб цветная, ты меня понимаешь? На начальство это произведет. И что много формул — это тоже хорошо. (Осененный идеей.) Знаешь что? Один экземпляр ты отдай директору, а другой — прямо председателю комиссии. Так и скажи: Николай Никанорович просил передать. В общем, пока не доведешь это дело до конца, не возвращайся. Ты меня понимаешь?

А н д р е й. Понимаю. (Встает.)

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Постой. (Понижает голос.) Скажи, Андрей, кого будем сокращать?

А н д р е й. Это уж вам решать.

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Решать-то мне, а вот думать можно и вдвоем. Может, Степан Семеныча? К чему нам слесарь?

А н д р е й. Почему слесарь? Он ведь инженер.

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Инженер-то он инженер, а по ведомостям проходит как слесарь.

А н д р е й. Почему?

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Чтобы пенсии не лишаться, дурья твоя голова. А может, Прасковью? Баба она тупая, вздорная… Что скажешь?

А н д р е й. Ничего не скажу. Будь я им начальник, другое дело. А я их товарищ, такой же работник, как они.

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Ты, Андрей, больно деликатный. Я тоже им товарищ. Мы все тут товарищи. Но на одного товарища у нас должно быть меньше, понимаешь? Тут уж ничего не попишешь. Про товарищей надо забыть и думать только о се… то есть… это… об интересах дела. С большой буквы этого слова. Понимаешь?

А н д р е й. Понимаю. Но только не лучше ли вам сначала с каждым в отдельности побеседовать? Может быть, доброволец найдется?

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч (подумав). Дело говоришь. Надо побеседовать. Позови-ка для начала Пра… (запинается).

А н д р е й. Прасковью Федоровну?

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Нет.

А н д р е й. Юру?

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Нет.

А н д р е й. Марию?

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Нет.

А н д р е й. Любу?

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Нет.

А н д р е й. Степана Семеновича?

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Нет.

А н д р е й. Тогда кого же?

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. М-да… Ну, хоть бы и Степан Семеныча.

Андрей уходит. Входит  С т е п а н  С е м е н о в и ч.

Степан Семеныч, дорогой, садитесь! Да посвободнее, поудобнее! (Протягивает сигареты.) Прошу.

С т е п а н  С е м е н о в и ч. Здесь вроде бы нельзя дымить-то.

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Кому нельзя, а кому и можно. Ведь вы у нас человек уважаемый, заслуженный, убеленный, более того — маститый. Вы один из первых работников нашей конторы, в некотором духе ветеран, зачинатель, основатель, стояли, так сказать, у кормила, у руля, у истоков, вы у нас маяк, прожектор, более того — светило…

С т е п а н  С е м е н о в и ч. Чего?

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Вы, говорю, у нас маяк! С большой буквы этого слова.

С т е п а н  С е м е н о в и ч. А-а. Какой я маяк… Так, фонарик.

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Ну-ну, не скромничайте. Ведь вы у нас ударник, передовик, новатор, первопроходец… На вас, в некотором духе, равняются, за вами тянутся, более того — между нами — берут с вас пример…

С т е п а н  С е м е н о в и ч (прерывая). Короче — вы меня турнуть хотите, что ли?

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Я? Хочу? Да вы с ума сошли. Как вам только в голову могла прийти такая нелепая мысль! Но, Степан Семеныч, голубчик, войдите в положение — надо! Я не хочу, но надо! Надо кого-то уволить.

С т е п а н  С е м е н о в и ч. Но ведь не меня же!

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Не вас, конечно, не вас! Но… собственно, почему и не вас?

С т е п а н  С е м е н о в и ч. Вы это серьезно, что ли?

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Ни в коей мере! Шутка, допущение, теоретическое предположение… Ведь вы у нас маяк, новатор…

С т е п а н  С е м е н о в и ч. Слышал уже.

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч. Так вот, я и говорю — уйдите, Степан Семеныч! Сделайте личное одолжение, Христом-богом молю. Мы вас с оркестром проводим, подарками засыплем, путевку дадим, на два месяца фиктивно оформим. Мы вам постоянный пропуск сделаем, в почетную книгу запишем, в вечные списки занесем…

С т е п а н  С е м е н о в и ч. Нет, нет и нет.

Н и к о л а й  Н и к а н о р о в и ч.