Прекрасная ночь, чтобы умереть - Габриэль Мулен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты мне не говорил, что у тебя были подобные контакты.
— Я тоже защищаю свои тылы.
— Вот как?
— Да, если кто-то, кем бы он ни был, захочет меня кончить… Малыш-полицейский мне обещал, что он устроит всё так, что я не один заплачу по счетам.
— И как зовут эту супер-ищейку?
Джонни взорвался продолжительным смехом, а потом продолжил:
— Супер-ищейка!.. Ты не можешь представить, до какой степени ты иногда бываешь смешон, сам того не желая… Извини, конечно, но теперь уже ты становишься слишком любопытным.
— Хорошо, в конце концов, ты же сам начал говорить об этом… Зажги-ка мне сигарету.
— Я не нанимался… Я лучше помолчу.
— И все-таки, ты можешь зажечь мне одну? Пачка в бардачке.
— Я предпочитаю не делать этого.
— Даже если я пообещаю, что это будет в последний раз.
— Что-то я не вижу зажигалки.
— Прикуриватель там.
Джонни не заметил, что кнопка прикуривателя имела в центре маленькое отверстие…
***
Перед тем как оставить «БМВ», взятый в аренду на подставное имя, на пустынной зоне отдыха, на полпути до Парижа, вскоре после Лиона, Скорпион начал с того, что заменил прикуриватель, происходивший из его арсенала, на обычный прикуриватель. Затем он посадил тело Джонни за руль, в положение спящего, потом снова вытащил мобильный телефон из кармана и набрал тот же номер:
— Это опять Маню. Я всё проверил только что, как вы меня и просили, месье. Вы оказались абсолютно правы: мой молодой коллега не был абсолютно надёжен. И я был вынужден его уволить… Да, месье, я всегда на месте… Конечно, я могу оставить пару слов в машине…
При прослушивании сообщения, которое он должен был написать в мобильнике Джонни («Инспектор Лямотт, у вас не получится заманить меня в ловушку»), эхо последнего взрыва смеха его сообщника промелькнуло в его памяти. И бледная улыбка Скорпиона превратилась — всего один раз и совсем не так, как обычно, — в лёгкое подрагивание губ.
Рожденственская история
Шестого декабря, в день Святого Николая, Лоик Фавар поехал к родителям в Монпелье, а 18-го числа вернулся обратно в Экс-ан-Прованс. Мелкий и достаточно плотный снег уже несколько дней падал на этот южный город. Площадь Антонини, как обычно перед праздниками ярко иллюминированная разноцветными лампочками и сияющими огнями большой новогодней ёлки, а теперь ещё и замороженная вечерним холодом, выглядела пустынной.
Вообще это удивительно, но в тот год Прованс и Лазурный берег буквально замело снегом. «Как в Сибири», — то и дело слышалось от очарованных горожан. По меркам местных жителей, наступил дикий холод, и неважно, ноль градусов было на улице или минус пять.
Мороза не было, но сырой снег принёс большие проблемы для жителей Экса. Это был настоящий катаклизм — особенно для автомобилистов. И еще для бездомных. Впрочем, для многих местных жителей, независимо от достатка, неожиданный для этих мест снег стал проблемой, ведь в большинстве домов в Эксе нет центрального отопления, а порой и обычных отопительных котлов, батарей и прочего оборудования. А зачем? Ведь обычно зима здесь проходит с дождями, и температура не опускается ниже плюс пяти даже в январе.
***
Вчера убили девушку. И в этот поздний вечер четверо были доставлены в полицейский участок на улице Корделье. Десять лет назад одна итальянская туристка обвинила Лоика Фавара в изнасиловании — в тот вечер они оба выпили так много, что ни она, ни он не могли вспомнить, сказала ли она «да» или «нет». Дело тогда закончилось в одно мгновение. И из-за этой старой истории сегодня он оказался одним из подозреваемых. Полицейские теперь всё время доставали его досье, как только что-то случалось. Когда девушка была убита, Лоик Фавар ещё находился у своих родителей, все видели его на мессе, в бистро и на предрождественской распродаже. Он не мог никого изнасиловать или убить. И у него не должно было возникнуть проблем с тем, чтобы убедить в этом полицейских.
На скамейке перед Лоиком Фаваром сидел бродяга… Они подбирают удачных подозреваемых, эти чертовы флики! Например, клошаров, которые вечно шляются, пьют и спят, где попало. Этот не выглядел взволнованным. Напротив, он напевал и весело подмигивал окружающим — в полицейском участке хотя бы было тепло, и это его вполне устраивало.
Слева от Лоика Фавара находился араб. Каждый раз, когда происходит нападение, всегда находится свидетель, который видел араба! Этот буквально умирал от страха; для ему подобных всё всегда гораздо сложнее.
И затем, посреди помещения, стоял какой-то ненормальный, который крутился, не переставая кричать, что это он убил девушку, и прося его за это казнить. Именно его флики вызвали на допрос первым.
***
Из кабинета комиссара Барде послышались обрывки голосов. Долго допрашиваемого не держали. Дверь открылась, и его толкнули к выходу.
— Вы заставляете нас тратить время на ваш бред, Тибодо… Дайте нам спокойно работать. Мы больше не хотим вас видеть, понимаете? Сходите к психиатру, полечитесь. Будьте счастливы в наступающем Новом году и благодарите бога, что вас не преследуют за неуважение и препятствие полицейскому расследованию.
Лоику Фавару приходилось слышать о таких больных, которые обвиняли сами себя в самых ужасных преступлениях, чтобы попасть в газеты или быть публично наказанными. Что за удовольствие? Впрочем, им повезло жить во Франции. А вот в некоторых странах не тратят время на поиски доказательств, там достаточно одного признания. Там он уже давно был бы повешен или обезглавлен!
Лоика Фавара приняли вежливо: после безумца он привнес в кабинет комиссара Барде некоторое успокоение. Инспектор Лямотт записал имена и адреса его родителей и друзей, про которых он говорил. Потом комиссар лично его предупредил, что в то время, пока полиция будет проверять его алиби, он должен оставаться в Эксе, чтобы всегда быть в распоряжении Правосудия. Это всегда испытание — быть подозреваемым, даже если ты не сделал ничего плохого. Когда Лоик Фавар вышел из кабинета, бродяга подмигнул ему. А у араба был вид побитой собаки.
***
Лоик Фавар направился в бар на другой стороне улицы.
Небо было тёмным, снег непрерывно шел уже в течение нескольких дней, и ничто не говорило о том, что это когда-либо прекратится. Напротив, белые хлопья всё падали и падали. Не привыкшим к такому жителям
