Прекрасная ночь, чтобы умереть - Габриэль Мулен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Комиссар сел в тени оливкового дерева, закурил свою любимую тубку, закрыл глаза и спросил молодого человека:
— Расскажи-ка, малыш, что ты видишь?
Он был готов к игре.
— Я вижу дорогу. На дороге — ямы, выкопанные вручную, все глубиной полтора метра. Это расстояние для лозы.
— Той, что Арно должен посадить.
— У дороги имеется полость, которая в точности соответствует размеру камня, у которого была найдена жертва. В трёх метрах от дороги, внутри оливковой рощи, пресловутый большой камень. Здесь они используются как межевые столбы, потому что их невозможно сдвинуть без специальной техники.
— Он был перемещён.
— Совсем недавно: с мистралем во вторник, там должен быть мусор в яме, а его нет. Использовали мини-экскаватор на гусеничном ходу, и при этом повредили миндальное дерево на подходе. Видны следы гусениц на стволе. Это не тот человек, который выкопал ямы: работать киркой, когда под рукой есть экскаватор, глупо.
Срочно позвонили Антуану Катрефажу.
— У вас есть мини-экскаватор?
— Да, но он в Куду. Он там тянет поливочное устройство.
— С каких пор?
— С прошлой недели, а что?
— Я мог бы посмотреть? — спросил комиссар.
— Надо прийти сюда, потому что это целая история — установить его на борту прицепа.
Комиссар начал приглаживать свои чёрные усы. «Ведь не с помощью же этого аппарата Мари-Жанне попортили портрет…»
И он решил, пока ещё можно было дышать, идти пешком, чтобы поболтать с Ненеттой. Крайний дом в деревне, если идти отсюда, она должна была что-то видеть…
— У кого ещё есть техника? Кроме Жанно, ни у кого.
— Жан Боннафу?
— Да, он держит машину в своем доме. У него много земли в Вело, но есть несколько оливковых деревьев и два участка здесь… Привет, Люси, ты — ранняя пташка.
Девочка десяти лет шла по дороге нерешительным шагом, с сумкой через плечо. Она вдруг заметила полицейских.
— Она часто проходит тут, эта малышка?
— Она бегает по виноградникам целый день. Её мать проводит лето на побережье, а она на каникулы приезжает к бабушке и дедушке.
Полицейские прошли до автомобиля, в тишине миновали оливковые деревья. Потом пришли к сараю. Комиссар Барде с трубкой присел в тени. Инспектор Лямотт осмотрелся вокруг.
— Отличный вид на место преступления.
Он наступил на сухие скорлупки и тут же наклонился.
— Это что? Миндаль? Но наш аллергик даже не смог бы прикоснуться к ним!
И у комиссара вдруг всё срослось. Где он видел миндаль? Он аж подпрыгнул! И помчался в деревню пропустить стаканчик анисовой…
***
— Привет, Люси, у меня есть несколько вопросов к тебе.
Девочка тут же встала в оборонительную позицию:
— Их же все равно больше никто не собирает…
— Не беспокойся, я же не охранник. Ты собирала миндаль за сараем Арно в четверг, в конце дня?
Она кивнула головой.
— И ты видела кого-то в оливках?
— Господина Боннафу. Он двигал камень своим трактором, он наехал на дерево. После он поставил его у своего дома. Затем пришла мадам Рамель. Она увидела сломанное дерево, потом она села на камень и заплакала. Месье Боннафу сделал вид, что только что приехал. Он её утешил. Она была расстроена, она кричала, что ей уже надоели эти истории, что она все продаст Катрефажу, что он предлагал супер-цену, и пусть он подавится. Что, в любом случае, она слишком стара, чтобы заботиться о своих деревьях. Он сказал, чтобы она прекратила говорить без умолку, что он привезет ей камень вечером, а что сейчас он не может. Надо было, чтобы она вернулась в восемь часов, чтобы помочь ему. После того они ушли. И я тоже вернулась.
Потом бабушка отправила её мыть руки, а комиссар Барде попросил никому не рассказывать о том, что девочка только что сказала.
— Убийца находится в деревне, — сказал он инспектору Лямотту. — Если он поймет, что его заметили, малышка окажется в большой опасности.
— Вы думаете, что…
— Да.
— Вот что, малыш, давай-ка, беги быстро в дом Боннафу, я буду чуть позже!
***
Нужно было время, чтобы получить ордер, а потом полицейские взломали трухлявую дверь. Мини-экскаватор был там. Волокна шёлка висели на ковше. Специальный светильник показал следы крови. Жандармы прибыли в подкрепление, перекрыли периметр.
Полицейские вошли в дом Боннафу. Все было открыто, но его там не оказалось. На его рабочем столе нашли фото с красивой мулаткой на фоне пальм. Позади женской рукой было написано: Отель «Констанс», 12.07.2017.
Мэр подтвердил комиссару, Жан Боннафу женился на Шахин Беатрис Манге-Латшими на острове Маврикий, в июле прошлого года.
Комиссар позвонил коллегам-пограничникам в Марсель, дал им приметы и направление и стал ждать. «Он был там, с первой секунды он стал водить нас за нос, направляя к Катрефажу и к шарфу. Каким же олухом я оказался!»
***
Он сидел в наручниках, бросая комиссару Барде вызов суровым взглядом.
— Она собиралась им продавать! Она их ненавидела, и она собиралась дать им то, что они хотели! А я помогал ей… Она ранила мои чувства, такая несчастная… Я привозил воду, чтобы поливать её посадки, я обрабатывал ей землю, и всё бесплатно. А она предала меня.
— Но почему убийство? Они просто получили бы полный участок, вот и все.
— Вы ничего не поняли. Мне нужны были деньги, чтобы обосноваться на Маврикии. Моя жена уже подписала контракт на покупку отеля. Цена с сельского хозяйства не была достаточна. Мой участок не очень хорошо расположен, и я бы продал его так хорошо только торговцу земельными участками…
Потом комиссар Барде нанёс визит в отделение скорой помощи на авеню Анри Муре. Его подопечный Арно лежал с введенными специальными трубками в трахею. Увидев полицейского, он запаниковал.
— Успокойся, мы нашли убийцу. Он спрятал платок у тебя, чтобы тебя подставить. Делая обход вечером, ты нашёл Мари-Жанну, лежащую на земле. Ты пытался спасти её, ты опер её о камень, а затем, когда ты понял, что она умерла, ты обезумел, и ты её бросил?
Он смотрел на комиссара своими большими глазами, тёмными, как бездонные колодцы, и он энергично кивал.
И тут телефон комиссара вдруг подал звуковой сигнал. Это была эсэмэска от мадам Барде: «Ну, когда ты вернёшься домой, мой дорогой?»
Улыбка скорпиона
Они пересекли мост под дождём. Это был один из тех мелко моросящих октябрьских дождей, что обычно знаменует собой окончание бабьего лета. Тучи,
