Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3 - Александр Дмитриевич Григорьев

Ишше триццать караблей да без одного карабля.

Да один-от карапь да изукрашон хорошо:

5. Ишше нос-то, корма да по-звериному,

Ишше хоботы-ти мецёт да по-змеиному,

Ишше вместо оцей врезано по камню да самоцветному,

Вместо бровей прибивано по соболю-ту черному.

<О>не прибегали ко городу ко Киёву,

10. Становились они ко пристани корабельнии.

Выходил-то тут Соловей Блудимирович;

Он на князеве(ы)х слух да́рыл золотой грывной,

Он на князя-та Владимера черныма соболями

И матушку кнегину да крупьцятой камкой.

15. Ишше князю-то подароцьки приглянулисе,

Ишше матушки подароцьки прилюбилисе.

Говорыт-то тут Соловей Блудимировичь:

«Уш ты ой еси, батюшко Владимер да стольнёкиевской!

Мне позволь-ко во улицю во Колачникову

20. Прям того прям терема Запавина

Поставить-то мне-ка да высок терем!»

Соловей же матушки понравилса;

Говорит-то она князю Владимеру:

«Пушшай живёт Соловей Блудимировичь

25. Да во тех полатах да белокамянных

Да и пьёт-то, веть ест с нами с одного блюда!»

Говорит-то Владимер да стольнёкиевской:

«Уш ты ой еси, Соловей Блудимировичь!

Ты живи-тко-се во наших полатах белокамянных».

30. Говорит-то тут Соловей Блудимировичь:

«Да у мня-то семья да несурядлива!»

Он позволил ёму ставить во улици Колачьников(ой)

Прям того же прям терема Запавина.

Одной ноци поставил да Соловей Блудимирович три терема;

35. Они по верьху-ту да ишше вместях свились.

Пробудиласе Запава-та Путятисьня,

Проходила она по терему высокому

Да смотрела в-окошецьк(о) кошисьцято:

Да що жа во улици Коласьниковой

40. Ишшо що жа за свецька горит,

Що за свецька горит, да за цветок цветёт?»

Да сряжалась она в платьё-то цветноё,

Да брала-то она слуги свои верныя,

Да пошла она во улицу Коло(а)сьникову.

45. Заходила вона да по новым сеням,

По новым-то сеням да ко первым дверям;

Припадала она ко терему высокому:

Ишше ф том же терему да ишше громко говорят.

Говорит-то Забава да доць Путятисьня:

50. «Ишше быть-то Соловьёвой-то семьи несуря́дливой!»

Проходила она да по новым сеням,

По новым-то сеням да ко фторым дверям;

Припадала она к терему высокому:

Ишше ф том терему да шопотком говорят.

55. «Ишше быть-то веть тут Соловьёвой матушки!»

Проходила она да по новым сеням,

По новым-то сеням да ко трет(ь)им дверям:

Ишше тут-то веть уш да соловьи поют,

«Ишше быть-то тут Соловью Блудимировицю!»

60. Брала-то ёна да двери за скобу,

Розмахнула ёна да двери на пяту —

Да садилась на порог да она жопою.

Говорит-то тут Соловей Блудимировичь:

«Да сказали, Забава-та хитра-мудра,

65. Нам сказали, Забава да оцунь хоробра;

А за́право Забавы да глупей не нашол!»

Говорит Забава да доць Путятисьня:

«Уш ты ой еси, Соловей Блудимировичь!

Мне казалось, у тебя да фсё по-небесному!»

70. Ишше брал-то он ей да за белы руки,

71. Он садил за столы-ти за дубовыя.

332. Сухмантий Одихмантьевич

(См. напев № 20)

Во стольнём было городи во Киеви

Да у ласкова князя да у Владимера

Заводилось жырованьицё-почесьён пир.

Ишше были на пиру фси веть князья-бояра,

5. Ишше были сильни могуцыи богатыри.

Ишше фсе на пиру да напивалисе,

Ишше фсе же на цесном да наедалисе;

Ишше фсе на пиру да приросхвастались:

Ишше сильний-от хвастат да сильней силушкой,

10. Да богатой-от хвастат да золотой казной,

Да и глупой-от хвастат да молодой жоной,

Неру(а)зумной-от хвастат да родной сестрицэй,

А и умной-от хвастат да старой матерью.

Ишше князь-от Владимер-от ходит по грынюшки,

15. Он серебряныма скобками принашшалкиват,

Он злаченыма перснями да принабрякиват

Да и русыма кудрями да принатряхиват.

Уш фсе же на пиру да пьяны-весёлы,

Да и фсе же на пиру да приросхвастались.

20. Говорыт-то княсь Владимер да стольнекиевской:

«Уш ты што-же, Сухмантей да Одихмантьевич,

Ты не пьёш же, не еш, сидиш, не кушаеш,

Уш ты белой-то лебёдушки не рушаёш,

Да нецем ты, Сухмантьюшко, не хвастаёш?» —

25. «Да у мня нецим у молоцца похвастати:

Да и нету у мня да золотой казны,

Да и нету ю мня да молодой жоны,

Ишше нету у мня да родной сестрицы, —

Только есь у мня да сильня силушка!»

30. Говорыт-то княсь Владимер да стольнекиевской:

«Уш ты ой еси, Сухмантей да Одихма(н)тьевичь!

Уш ты съезди, Сухмантьюшко, ко Непры-реки,

Привези ты мне, Сухмантьюшко, птицю-гарлицю!»

Срежалса Сухмантьюшко ф путь-дорожечьку,

35. Он отправилса Сухмантьюшко ко Непры-реки.

Приежжал-то Сухмантьюшко ко Непры-реки.

Как Непра-река тецёт да не по-старому,

Не по-старому тецёт да не по-прежному:

Как вода-та с песком да сомутиласе:

40. За ей стоят-то тотаровья поганыя.

Они днём-то мостят мосты калиновы, —

Ишше ноцью Непра-река повыроёт.

Уш тут-то Сухмантей да Одихман(т)ьевиц

Вырывал-то он дубинушку цяжолую,

45. Он поехал на тотаровей поганых же:

Вперёд-от махнёт — да улицэй валит,

Он назат-от махнёт — да валит плошшадью.

Он перебил-то он тотаровьей поганых же,

Он не мало, не много — да сорок тысиц же.

50. Приежжал-то он ко князю да ко Владимеру.

Да стрецят князь Владимер да стольнекиефьской

Да он со сильнима с могучима богатырьми:

«Уш ты ой еси, Сухмантей да Одихмантьевичь!

Ты привёс ле то мне-ка да птицю-гарлицю?»

55. Говорит ёму Сухмантей да Одихмантьевичь:

«Уш ты ой еси, батюшко Владимер, княсь стольнекиевской!

Ишше мне-то же молоццю не до того было.

Да Непра-та тецёт не по-старому,

Не по-старому тецёт да не по-прежному:

60. Да вода-та с песком да сомутиласе:

Там стоели тотаровья поганыя.

Они днём-то мостили мостики калиновы,

А ноцью Непра-река повыроёт.

Уш я вырывал-то дубинушку цяжолую;

65. Перебил-то я тотаровьей поганых же,

Да их не мало, не много — да сорок тысицэй!»

Да богатыри на (так) Сухмантьюшком посмеелисе.

Да говорит-то князь Владимер