Отель «Дача» - Аньес Мартен-Люган

– Видел бы ты, что устроили, когда ушел твой отец, это были поминки, достойные его. Как печально, что он на них не присутствовал, а про то, что тебя не было, не хочу даже говорить! Было так красиво. В тот вечер к «Даче» вернулось ее величие… И все это мелкая организовала…

Габи шумно высморкался, и у меня защемило сердце – из-за него и его невыносимого горя. Я прислушалась, ожидая реакции его собеседника.

– Мать мне рассказывала… И в этом все дело: по ее представлениям, она умерла тогда, это были и ее похороны. Так что я просто выполнил ее последнюю волю. Она согласилась с присутствием единственного человека, Эрмины, и я все так и сделал, Эрмина была со мной, когда мама воссоединилась с папой и Эммой.

Тут он яростно стукнул со всего размаху по какой-то поверхности в сарае. Может, дверь не поддавалась и он пытался справиться с ней?

– Бедный мой мальчик…

– Я не хочу об этом говорить! – прервал его Василий, повысив голос.

Я переглянулась с Шарли, безмолвно спрашивая, известно ли ему, о чем они. Он пожал плечами. За дверью все надолго смолкло, слышались только удары кирки, наверное, он вырывал дикий виноград по ту сторону стены.

– Ты приехал надолго? – спросил наш бывший шеф-повар.

Шарли подался вперед, чтобы лучше слышать. Его это волновало так же, как меня.

– Представления не имею. Все сложно. Меня уже вызывают обратно в Сингапур, но…

– А «Дача»?

Я напряглась, а Шарли взял меня за руку.

– Тебе придется принять решение, – настаивал Габи. – Они все беспокоятся, особенно мелкая… Она выкладывается ради «Дачи». Не забудь ее.

Спасибо, Габи…

– Я и не собираюсь. Я сделаю все, что смогу.

Что он подразумевает? Какой-то уклончивый ответ.

– Твои родители…

– Мои родители ничего не подготовили! – занервничал он. – Они считали, что у них полно времени. И вот результат! А свалилось все на меня!

Мы с Шарли обменялись взглядами, полными паники и отчаяния. После паузы – нескончаемой, надо заметить, – Габи, к моему изумлению, разразился хохотом, причем таким мощным, что стены затряслись. Что тут забавного? Похоже, я что-то пропустила.

– Вот так Джо и Маша! Ну они сильны! Ты заблуждаешься, сынок, твои родители все подготовили, как я раньше не допер…

– Тебе что-то известно?

Голос Василия не оставлял сомнений: он предельно насторожен и сбит с толку.

– Ты так и не догадался? И чему только тебя учили в твоей школе… Они знали, что это единственный способ заставить тебя приехать сюда и взять на себя ответственность. Их не волновало, как ты поступишь, они тебе всегда доверяли и не сомневались, что ты все сделаешь правильно. Но по-моему, главное, чего они хотели, – это чтобы ты смог наконец похоронить все остальное раз и навсегда.

– Они меня обыграли, – помолчав, севшим голосом произнес Василий. – Но я не могу, Габи, не могу, и тебе это известно…

Их обмен репликами не принес нам ничего нового, скорее наоборот, в нем было что-то мутное, обескураживающее, тревожное. Он совершенно не представлял себе, что делать с «Дачей» и с нами со всеми… Более того, возникло много новых вопросов. Почему Джо и Маша сознательно поставили нас в такое положение? Они забыли о нас… Но это всегда казалось мне невозможным. И даже ужасным.

– А как твоя семья, Габи? Как у них дела? – сменил тему Василий.

Разговор окончен. Они больше ничего нам не скажут. Я отпустила ладонь Шарли, которую до сих пор крутила и мяла, не отдавая себе в этом отчета, бросила на него извиняющийся взгляд и на цыпочках вышла из ресторана.

Я укрылась в кабинете, не в силах собраться с мыслями и отчаянно пытаясь проанализировать услышанное, разгадать недомолвки и прояснить темные зоны. Ответов на мои вопросы почти ни у кого нет, а те, кто мог бы ответить, умерли или хранят тайну. Зачем? Ради кого? Ради чего? Загадка. Да и плевать. Мне прекрасно жилось без этой тайны, о которой Василий не желал говорить и которую, как я поняла, ему следовало забыть. Это меня не касалось и не интересовало. Мне это было безразлично, я лишь хотела, очень хотела узнать, смогу ли работать в гостинице и останется ли «Дача» «Дачей». А еще, сумею ли я выполнить обещание, данное Маше. Вот только как смириться с тем, что Джо и Маша ничего не предусмотрели для нас, для меня? Я, конечно, никогда не заговаривала о будущем. Но ведь и они тоже. Ни разу они не затронули эту тему, не сделали ни малейшего намека на то, как все будет после них. Почему? Почему они бросили нас на произвол судьбы? Передали во власть сына, которому, понятное дело, доверяли, но могу ли доверять ему я? Я вскочила, прошлась туда-сюда по кабинету, застыла перед окном, обхватив себя руками – для объятий у меня теперь были только собственные руки, – и заставила себя размеренно подышать. Ни за что нельзя позволить моим страхам наброситься на меня и взять верх. Я должна быть сильной и не показывать свои эмоции, иначе все перестанут на меня полагаться.

– Не помешал?

Я отвернулась от окна и увидела стоящего в дверях Василия.

– Что-то не так? – задал он следующий вопрос, не дожидаясь ответа на первый.

Соберись, Эрмина. Соберись.

Последний глубокий вдох. Прикрыть глаза на пару секунд. И вернуться к исполнению своей роли.

– Вовсе нет, немного задумалась, вот и все.

Он усомнился в моей искренности, но не настаивал.

– Просто хотел тебе сообщить, что сегодня вечером тебе не придется помогать официантам.

Я мгновенно расслабилась, удивилась, обрадовалась и подошла к нему:

– Неужели ты это сделал?

– Достаточно для того, чтобы они могли пользоваться новым проходом уже сегодня за ужином, а в ближайшие дни я еще все усовершенствую. Но мне было важно, чтобы они побыстрее привыкли к новому маршруту и чтобы у тебя не было проблем, когда дети будут при тебе.

Я готова была повиснуть у него на шее, чтобы поблагодарить, и с трудом обуздала свой порыв. Удивленная собственной реакцией я отшатнулась.

– Спасибо, Василий… Габи уехал? – спросила я, торопясь сменить тему.

– Нет… он на кухне.

– Шарли должен быть на седьмом небе, ведь в последнее время Габи не приезжал… С другой стороны, готовься, ты, скорее всего, будешь присутствовать за ужином при выдающемся спектакле.

Он смущенно провел по волосам.

– Кстати, насчет ужина. Габи настаивает на том, чтобы мы собрались вечером на террасе. И когда я говорю «мы», я подразумеваю и тебя. Все трое, или все четверо, если Шарли сможет доверить часть обслуживания клиентов своему помощнику.

– Ничего не выйдет.

Он улыбнулся уголком губ:

– Я предпочитаю предупредить тебя, Эрмина. Он поручил мне передать сообщение: кавычки открываются, «Пусть мелкая не надеется спрятаться за своей стойкой. Не явится сама – за ней приду я!», кавычки