Повести - Юрий Алексеевич Ковалёв

А Наташа подходит к столу, кладет ребенка и говорит Азизу Хамидовичу:

— Вот, нянчите, а я работать пойду. По-другому никак не получается.

Тут шум, смех поднялся, кое-кто подумал, что наш шеф на стороне согрешил, и теперь роковая развязка наступает. А Хамидов — вот железная выдержка! — и бровью не повел.

— А если, — спрашивает, — не я буду нянчить вашего ребенка, а воспитательница в яслях, разве хуже получится?

— Хуже, наверное, не получится, — отвечает твоя жена, — только для этого нужна одна мелочь.

— Какая? — спрашивает.

— Ясли.

— Пожалуй, вы правы, — говорит Хамидов настолько спокойно, что мы сразу представили себе вулкан, который бушует у него внутри. Верная примета: чем спокойнее он говорит, тем больше негодует в душе. И к нам:

— Чей объект?

Поднимается Пулатов из третьего стройуправления, ни жив, ни мертв.

— Мой, — отвечает.

Хамидов ему сразу вопрос:

— Что — ваш?

— Объект, — забегали у того глазки.

— А как он может быть вашим, если его в природе не существует?

— Не успели докончить... В проекте есть... — бормочет Пулатов.

— В проекте? Мы сейчас тогда еще один проект заготовим!

С места в карьер вызывает стенографистку и в присутствии всех нас дает в приказе Пулатову пять дней сроку для сдачи помещения яслей. В противном случае будет снят с работы за необеспечение руководства управлением и несдачу в срок объектов первостепенной важности.

— Вы довольны? — оборачивается к твоей жене.

— Об этом я скажу вам через пять дней, — отвечает Наташа.

— Тоже правильно! — улыбнулся Хамидов. — Но у меня к вам просьба будет. Не сможете ли вы выбирать в день минут по нескольку, чтобы заглядывать туда? Вы мать, вам же виднее, какими должны быть ясли.

— Хорошо! — сказала Наташа, забрала девочку, спокойно попрощалась с нами и — к двери.

Хамидов проводил ее в коридор, возвращается и говорит:

— Вот так, дорогие мои товарищи и друзья! Пришла молоденькая женщина и показала нам, как нужно действовать. Я лично ей большое спасибо говорю, очень благодарен за урок! Надеюсь, повторение пройденного не потребуется? Материал хорошо усвоили?

— Уж куда лучше! — в один голос подтвердили мы.

— Я и не подозревал в тебе таких талантов! — с восхищением произнес Григорий, едва переступив порог дома.

— Так это же хорошо, — оживилась Наташа, — когда в близком человеке новые таланты открываются! А если все сразу рассмотрел, то потом становится скучно: не человек, а десять раз прочитанная книжка. Все-все знаешь: и с чего начинается, и что в середине, и чем кончается.

— А как долго мне будут открываться новые таланты жены?

— Вот этого я не знаю, — серьезно ответила Наташа. — Все зависит от обстановки, окружения и прочих обстоятельств. Кстати, разрешите вам заметить, товарищ Корсаков, что вы для меня книга, только еще открытая на первой странице.

— Ты так думаешь?

— Уверена!

Каждый день, проводив Григория, Наташа брала на руки дочурку и отправлялась на свой подшефный объект. К посещениям Наташи Пулатов успел привыкнуть или делал вид, что привык, считая ее глазами начальника строительства. А та и не пыталась рассеивать это убеждение, извлекая из него пользу для будущих яслей. Во всяком случае, Пулатов тут же давал команду устранять недоделки, обнаруженные столь придирчивым контролером.

На шестой день утром у домика Корсаковых остановился хорошо известный на стройке «газик» начальника строительства.

— Где здесь мой помощник по детяслям? — послышался веселый голос Хамидова.

— Здесь! — крикнула Наташа и, как была в выпачканном мукой переднике, пошла навстречу Хамидову.

— Едем принимать объект, товарищ помощник! Сроки все вышли, а без вашей помощи мне не справиться.

— А как же блинчики? — жалобно протянула Наташа, по-детски всплеснув руками. — Кто их допечет?

— Вот он, — кивнул Хамидов в сторону подошедшего Григория. — Или ты, Корсаков, чураешься женской работы?

— Ничего не чураюсь! Езжайте. Приедете — все будет готово!

— Тогда держи фартук, — скомандовала Наташа, — и давай сюда подрастающее поколение. Дом для него, пусть участвует в приеме...

В здании гуляли сквозняки, разнося запахи краски и свежеструганного дерева.

«Как у Гришиного отца в мастерской», — вспомнилось Наташе. Она водила Хамидова из одной комнаты в другую, показывала, где будут спальни, где столовая, где комнаты для игр и музыкальных занятий. Пулатов вертелся тут же, всем своим видом выражая полное согласие с объяснениями.

— Все готово, Азиз Хамидович, — радостно потер он руки, когда осмотр подошел к концу, — хоть сегодня детвору завози.

— Ни сегодня, ни завтра детишки не могут прийти сюда, — отрезала Наташа.

— Почему? — повернулся к ней Хамидов.

— Нет мебели, нет игрушек.

— Мебель есть, — досадливо поморщился начальник строительства, — я в тот же день распорядился завезти ее. А насчет игрушек совсем забыл! Давно из детского возраста вышел, наверное, поэтому и ребятишек подвел. А вы бы, Наташа, смогли составить списочек, какие игрушки нужно приобрести?

— Смогла бы...

— А съездить за ними и выкупить? Может быть, там нужно по столу кулачком пристукнуть? Как недавно... в одном кабинете... по одному столу... — самым невинным тоном проговорил Хамидов.

— По другому столу тоже смогла бы... — кротко ответила Наташа, гася смех в глазах.

— Тогда вот вам моя машина — и в добрый путь! Хотя нет, вы меня еще до бухгалтерии подбросьте, надо же команду дать насчет этого... — потер пальцами Хамидов и, садясь в машину, неожиданно спросил: — Вы, кажется, медик по профессии?

— Мне уже перестало казаться, что я медик, — засмеялась Наташа. — Последнее время все больше строительством занимаюсь.

— Если бы вам предложили вернуться к медицине и возглавить только что оставленное вами учреждение? — продолжал Хамидов.

— Боюсь, что если бы предложили, я, наверное, согласилась. Как ни говорите, карьера!

— Вы знаете, — сделал серьезное лицо начальник строительства, — у меня есть предчувствие, что такое предложение последует.

Теперь они засмеялись оба.

...Наташа боялась, что не успеет вернуться из города к приходу мужа. Но уже приготовила обед, уложила спать Наташку, а Григория все не было. Он пришел, когда Наташа, прикорнув возле дочки, задремала, не выдержав долгого ожидания.

— Что так поздно? — протирая глаза, спросила она.

— Можешь перевернуть первую страницу начатой книги,