Повести - Юрий Алексеевич Ковалёв

Григорий не дал (при этих словах он усмехнулся), письма ему шли на отдел кадров, поэтому и попросила шофера подбросить их прямо туда.

Встретил ее там невысокий, худенький, черненький такой, в военном костюме...

— Это начальник отдела кадров, — перебил Григорий, — Василь Романович Андреев. Очень хороший человек.

Услышав, что спрашивают адрес квартиры Корсакова, засмеялся, вот как Григорий сейчас, вышел из палатки, с любопытством разглядывая двух Наташ, и показал на это дерево: «К вечеру и квартира, и хозяин будут на месте».

Наташа большая вспыхнула.

— К вашему работнику приехала жена с маленьким ребенком, а мы шуточки, вместо того, чтобы помочь людям с дороги!

Тот спокойно покачал головой, улыбаясь глазами: «Никаких шуточек, не думайте так плохо о строителях».

Поняла, что говорит правду, и ужасно рассердилась на Григория. Если бы раньше знала, в каких он живет условиях, давно бы приехала сюда. Начальник даже ей чемоданы поднес, помог натянуть полог для малышки, а остальное Григорий знает.

Разговорам не было конца. И все-таки Григорий встал вовремя: сказалась привычка подниматься рано. Встал — и в недоумении развел руками: как вывести машину, если в кабине спит маленькая Наташка, да и большая наверняка проснется, когда у нее над ухом взвоет мотор.

— Это что у тебя — утренняя гимнастика? — услышал Григорий голос жены.

Григорий кивнул в сторону кабины.

— Ничего, все в порядке будет, езжай. Мы спим крепко. — И, подойдя к машине, взяла на руки дочурку.

— Наташенька, — уже из кабины проговорил Григорий извиняющимся голосом, — народу у нас мало сейчас. Я и на машине гоняю, и механик в отделе эксплуатации. Отпрашиваться просто неудобно. Киселев, конечно, слова против не скажет, но неудобно. Понимаешь?

Вместо ответа Наташа легко вспрыгнула на подножку и крепко поцеловала мужа.

У гаража его ожидал Голованов.

— Ты чего убежал вчера? — набросился Корсаков. — Я тебя со своей половиной хотел познакомить, туда-сюда, ищу-свищу, а его и след простыл!

— Ничего, — улыбнулся Иван, пожимая руку другу, — у бога дней много, не сегодня, так завтра познакомимся. Я просто не хотел мешать вам, уж очень вы обрадовались друг другу. А потом, после того случая, — подчеркнуто произнес Иван слово «того», — я с женщинами разучился разговаривать, на собаку стал похожим: все вижу, все чувствую, все понимаю, только вот говорить не умею.

Григорий мысленно выругал себя: и принес же его черт с этой радостью! Совсем забыл про письмо, полученное Иваном по возвращении с фронта.

Сейчас продолжать разговор Григорий просто не мог и, махнув Ивану, пошел к машине.

— Ты куда, Гришка? Дорогу, что ль, к кормушке забыл? — закричали ребята, увидев, что Григорий, несмотря на обеденный перерыв, сворачивает в сторону от столовой.

— Сегодня, братцы, домой еду обедать! — весело ответил Корсаков.

Те недоуменно переглянулись: откуда вдруг дом у Корсакова появился?

У «дома» Григория ждало горькое разочарование: обеих Наташ, чемоданов и прочих узелков на месте и в помине не было.

— Вот это номер, — потянулся он всей пятерней к затылку. Где же их искать? К Андрееву поехать? Он-то, наверняка, знает. — И увидел приколотый к дереву вырванный из тетрадки листок: «Когда б ни приехал, — было выведено на нем почерком жены, — отправляйся к Шавкату-ака Исмаилову. Мы ждем тебя там. Наташа».

Глухонемого сторожа гаража Григорий знал. Но почему девчата (как он частенько называл своих Наташ) попали туда — было непонятно. Шавкат-ака — одинокий старик, жил тут еще до начала строительства. Весь старый кишлак насчитывал в себе домишек двадцать, включая покосившуюся кибитку Исмаилова. Когда сюда пришли строители, спрос на жилье рос не по дням, а по часам. В каждом доме жило по нескольку квартирантов, и только Шавкат-ака продолжал одиночествовать. Маленькая комнатушка и полутемная кухонька — вот и все его хоромы, на которые даже никто не претендовал. Был, правда, у него еще дворик с фруктовыми деревьями и живой изгородью.

Жена встречала Григория у калитки — видно, услышала шум подъезжающей машины.

— Заходите, — поклонилась она в пояс. — Не гостем, хозяином будете!

Недоумевающий Григорий вошел во двор.

— Дальше, дальше, — подгонял торжествующий голос.

Комнатка Исмаилова чем-то сразу напомнила родной дом. Григорий вгляделся. Ну конечно, на окнах — знакомые с детства занавески, стол покрыт скатертью из маминой комнаты и даже дорожки на полу, по которым столько лет топтался Гришенька, Гриша, Григорий...

— Как тебе удалось? Скажи! — пристал к жене Григорий. — Я столько месяцев бился, чтобы найти хоть какой-нибудь угол — и ничего, пустой номер. А она в первый же день договорилась насчет квартиры, да еще с глухонемым хозяином.

— Уметь надо! — лукаво ответила Наташа и расхохоталась. — Виновата я, что ли, если моего мужа на стройке уважают и во всем идут его семье навстречу! Вот еще, смотри, — протянула она бумажку. Это было направление на работу Корсаковой Н. В.

— Андреев? — только и спросил Григорий.

Наташа утвердительно кивнула — он!

Тяжесть не по плечу?

Работа ждала ее, но выйти Наташа все никак не могла: не с кем было оставить маленькую; сроки открытия первых яслей на стройке упорно откладывались.

— Придется начинать с этого, — сказала она как-то Григорию, провожая его на работу.

— С чего — этого?

— С яслей.

— А что ты сможешь сделать, если ни профсоюз, ни женсовет не смогли?

— Во всяком случае, попытаюсь, — уклончиво ответила Наташа.

— Ну и жена у тебя — герой! — перехватил Григория у гаража Андреев, когда тот, поставив машину, уже собирался домой.

— А что сделал этот герой? — засмеялся Корсаков, вспомнив уклончивый ответ жены.

— Уморила всех сегодня у начальника стройки, — схватился за живот Андреев. — До сего времени боли не проходят!

— По утрам, ты знаешь, — продолжал начальник отдела кадров, — у начальника стройки все руководители управлений, отделов собираются на «пятиминутку». Ну, это она называется только так — «пятиминутка», а всегда затягивается не на один час. Только Хамидов начал говорить — телефонный звонок, — Москва на проводе. Он извинился перед нами, доказывает что-то там в трубку, требует, соглашается, не соглашается. Потом довольный такой положил трубку на рычажок. И вдруг дверь открывается, входит твоя супруга с ребенком на руках. Хамидов недовольно поморщился, но молчит, ждет, что дальше будет.