По праву крови - Кирилл Малышев

– Нет, – встав, твёрдо осадил его старший брат. – Ты не поедешь.

Парнишка насупился, скрестив руки на груди. Мужчина, заметив обиду на его лице, сменил гнев на милость. Он улыбнулся, провёл тыльной стороной ладони по его щеке и произнёс:

– Не переживай, скучать больше не придётся. Завтра нас здесь уже не будет.

Ярополк вздохнул, поднял глаза:

– Хорошо бы! Пусть Владыка пошлёт тебе семь благословений, брат. Возвращайся скорее!

Замолчав на мгновение, он вдруг шагнул вперёд и крепко обнял Олега, изо всех сил обхватив его тонкими детскими руками.

– Ну всё, всё, – смеясь, сказал старший княжич. – Ненадолго ведь прощаемся. Пора отправляться. Из лагеря не выходи! Вернусь либо сегодня вечером, либо завтра утром, если хану будет угодно, чтобы я остался на пиру.

Освободившись от объятий, Олег развернулся и быстрым шагом вышел из шатра. Бирюзовый княжеский плащ взметнулся за его спиной, влекомый стремительным движением. Ярополк остался стоять под матерчатой крышей, провожая брата взглядом.

На улице Олег сразу увидел ожидавшего его Весемира.

– Готов? – с ходу спросил княжич.

– Готов, готов.

– А обоз?

Воевода махнул рукой в сторону. В нескольких десятках шагов цепью выстроились телеги с дарами.

– И обоз готов, и лошади осёдланы, – подтвердил великан. – Пару возов оставили в лагере, перегрузили тюки на другие. Авось понадобятся – не будем же мы у хана обратно телеги выпрашивать! Оставим их вместе с дарами.

– Верно. Да и шатры походные нужно на чём-то везти, – согласился Олег. – Кого берёшь с собой? Смотри, чтобы люди были смышлёные. Не хватало ещё, чтобы отчебучили чего-нибудь. Не для того я такой путь проделал, чтобы краснеть за своих дружинников.

– Ярослава, Федьку безусого, Всеслава… – начал загибать пальцы воевода, но, дойдя до трёх, бросил. – Да ещё пяток парней. В общем, с десяток наберётся. Вроде, дураков нет.

Олег кивнул. Выбранные ратники действительно были толковыми. Даже Федька, которому шёл всего восемнадцатый год. В отличие от остальных, в бою княжич его не видел – парня взяли в сопровождение из Радоградской стражи, но нареканий он никогда не вызывал.

– Хорошо, молодец, Весемир, – одобрил княжич. – Где Тулускай?

– У обоза.

– Что ж, раз всё готово, не будем заставлять посла ждать.

– Помоги нам, Владыка! – кивнул воевода.

На мгновение Олег поднял глаза к затянутому тучами небу.

«Благослови меня, Зарог. Клянусь быть верным тебе и заветам твоим. Клянусь не посрамить княжество своё и святую веру», – коротко помолился он.

Снежинка, медленно кружась, опустилась на лицо княжича, заставив его вздрогнуть. Он повёл глазами по сторонам – то тут, то там в воздухе парили белые точки.

«Первый снег в этом году», – подумал Олег с лёгкой улыбкой.

Один из дружинников подвёл двух лошадей – белую, грациозную, для Олега, и крепкую рыжую для воеводы.

Княжич легко вскочил в седло. Внутри него бурлила решимость. Сейчас, воздав молитву, он почти не волновался. Всё, что предстояло сделать, – не более чем формальность.

Он – старший сын князя, прямой потомок Изяслава. Чистокровный радонец. Он молод, полон сил. Он способен держать бояр в узде. Лучшего кандидата на Речной престол нет и быть не может!

Пришпорив коня, мужчина направился к вытянувшемуся неподалёку обозу.

– Славный княжич, – с прежней улыбкой протянул Тулускай, когда он приблизился. – Вот и ты!

– Да, вестник. Поспешим!

– Спешить не стоит, – пристально глядя на Олега, гнусаво ответил ордынец. – Но и запаздывать нехорошо. Поедем спокойно. Мы впереди, а вы – за нами.

Тулускай повернулся к спутникам и резко махнул рукой в сторону города. Олег, в свою очередь, жестом приказал дружинникам двигаться следом.

Обоз пришёл в движение, последовав за ханатами.

Дорога до укреплённой частоколом границы Ханатара прошла в молчании. Лишь фырканье лошадей нарушало тишину, да колёса гружёных телег мерно поскрипывали, вращаясь. Ханатские послы, ехавшие впереди, не переговаривались и не оглядывались. Весемир, казалось, вовсе не шевелился, будто убаюканный монотонными звуками обоза. Его пышные усы и борода покрылись снежинками. Снегопад становился всё гуще.

Процессия приблизилась к посту у въезда в город. У разбитой дороги, ведущей в ханатскую столицу, стоял десяток низкорослых воинов в уже знакомых радонцам грубых одеждах. Все были вооружены: на поясах висели составные луки, за спинами – колчаны со стрелами. Из-под одежды, на бёдрах, виднелись рукояти кривых, остро заточенных сабель.

Возглавлявший стражу десятник, согнувшись, бегом направился к Тулускаю, едва вереница лошадей и телег приблизилась ко въезду. Подбежав, он заговорил на своём отрывистом, гортанном языке. Посол, внимательно его выслушав, обернулся к притихшему Олегу.

– Славный княжич, я совсем забыл предупредить тебя, – растянул он губы в своей привычной улыбке. – В столицу Великого хана можно попасть, только сдав оружие. С ним въезд запрещён.

Мужчина прищурился.

– Сдать оружие? Кому? Им, что ли? – он указал в сторону караула.

– Да, им, – кивнул Тулускай, всё так же улыбаясь. – Ханатар велик, и людей сюда приезжает немало. Бывает, среди гостей попадаются несдержанные. Чтобы избежать кровопролития, клинки сдают при въезде, а обратно получают при выезде.

– Какой воин, тем более княжеской крови, согласится остаться без оружия? У нас так не принято, – нахмурился Олег.

– Таков закон. Он един для всех, – посол развёл руками. – Иначе в город не попасть. – При этих словах он вновь расплылся в улыбке. – Поторопись, светлый княжич. Великий хан не любит ждать.

Олег с неудовольствием глянул на Весемира.

– Ну что поделать… – воевода пожал плечами. – Не в Радоград же из-за этого возвращаться. Надо так надо!

Княжич, секунду подумав, отстегнул меч от пояса и передал его подошедшему ханату. То же сделал и воевода. Осмотрев переданное оружие, степняк кивнул на замерший обоз.

– Сдать оружие! – громко приказал Олег сопровождающим.

Постовые молча обошли телеги, забирая у дружинников секиры. Десятник проверил собранное оружие, затем махнул рукой, приказывая впустить процессию. Низкорослые, смуглые воины расступились.

Путники въехали в город.

Медленно продвигаясь вперёд, Олег осматривался по сторонам. Разбитая дорога была плотно застроена грязными лачугами в один-два этажа, образовавшими кривую, неровную стену. Воздух здесь был куда тяжелее, чем в открытом поле – ветер, зажатый среди убогих построек, не мог развеять сгустившийся смрад.

Запахи гниения, гари и нечистот смешались в нестерпимый, тошнотворный дух. Люди, не стесняясь, справляли нужду прямо у стен своих жилищ. Женщины ханатов, практически не отличавшиеся ни лицом, ни одеждой от мужчин, рядом со зловонными лужами готовили какое-то тягучее варево.

Олег поднял рукавицу к лицу, пытаясь смягчить отвратительный запах.

– Всё ли хорошо, славный княжич? – обернувшись, осведомился Тулускай. – Уж больно бледен ты.

– Да, всё в порядке, – сухо ответил мужчина.

Посол хана, усмехнувшись, отвернулся.

«Улыбается, будто кошель с серебром нашёл», – отметил про себя княжич, провожая