По праву крови - Кирилл Малышев

Воевода грустно взглянул на княжича, но, поймав его твёрдый взгляд, сдался. Велели седлать двух лошадей.

Олег накинул серый походный плащ, надеясь остаться неузнанным. Конечно, это не имело смысла – их рост, особенно Весемира, да и длинноногие радонские кони сразу выдавали в них чужаков. Но княжич намеревался держаться подальше от любых встречных, рассчитывая, что почтительное расстояние обеспечит им должную скрытность.

Они ехали бок о бок, двигаясь вдоль границы города. Олег хотел обогнуть его, достигнуть берега озера и затем вернуться в лагерь тем же путём.

Перед ними открывался серо-коричневый, удручающий и чуждый пейзаж. Немного приблизившись к Ханатару, княжич разглядел, что у города всё же имелись укрепления. Только вместо привычных стен его защищал частокол, скорее рассчитанный на отражение конных атак, привычных степным жителям, чем на оборону от пеших ратников.

Тут и там виднелись кучки людей. Некоторые выглядели как встреченные ими несколько дней назад всадники – одетые в примитивные, невзрачные одежды, сливавшиеся с окружающей местностью. Они громко переговаривались с помощью низких, гортанных звуков, хорошо различимых издалека. У некоторых голоса были чуть выше, очевидно, женские, но внешне ханаты и ханатки – если это действительо были женщины – ничем не отличались. Одеты он были одинаково, вели себя одинаково, одинаково сидели в седле.

Встречались и другие путники. Некоторые походили на единоверцев княжича, но их одежда мало отличалась от ханатской. Выглядели они даже беднее степняков – если такое вообще было возможно.

– Наверное, это те, кого пригнали в рабство, – хмуро предположил Весемир. – После нашествия многих забрали. И каждый год, как приходит время платить дань, новых приводят.

– Странно, что их так мало, – задумчиво отозвался Олег. – Их должны быть тысячи, а мы видим лишь жалкую кучку. И куда их только девают?

Глядя на сгорбленные, потерявшие всякое достоинство фигуры, похожие на тени – настолько они были худы – княжич испытывал смесь жалости и презрения. Но презрения всё же было больше.

«Лучше уж погибнуть, чем прислуживать этим зверям», – с отвращением подумал он.

Попадались и другие путники. Они напоминали ханатов ростом и чертами лица, но одеты были иначе. Ладно скроенные длинные одежды, почти полностью скрывавшие мягкие сапоги, были украшены замысловатыми узорами в жёлтых и красных тонах. Они держались вместе, передвигаясь группами.

«Наверное, ликайцы. Люди из далёких земель, простирающихся за границами Степи», – решил княжич.

Лагерь постепенно таял в мутном мареве и вскоре вовсе исчез из виду. Всадники ехали молча – угрюмые пейзажи не располагали к беседе. Никто из встречных, будь то свои или ханаты, не обращал на них никакого внимания.

Олег задумчиво смотрел перед собой. Казалось, вылазка совсем не развлекала мужчину. Даже наоборот – увиденное будто огорчило его.

Внезапно Весемир окликнул спутника:

– Княжич, гляди!

Воевода вытянул перед собой руку, указывая вперёд.

Олег поднял глаза. Впереди, скрытая серой дымкой, раскинулась стоянка огромного войска. Палатки, шатры, развевающиеся на ветру знамёна. Лагерь был в десятки, если не сотни раз больше их собственного.

– Да там целая рать! Что это за знамёна? Кто они? – удивлённо спросил княжич.

– Не знаю, – пожал плечами великан. – Лагерь явно не ханатский. Разбит по нашему обычаю.

– Да, по-нашему, – согласился Олег. – Только не разберу знамёна. То ли чёрные, то ли коричневые. Поехали, посмотрим поближе.

– Не стоит. Давай лучше воротимся, – попытался возразить воевода.

Но Олег уже не слушал. Ведомый любопытством, он пустил лошадь галопом, забыв об осторожности. Весемир, тяжело вздохнув, поскакал следом.

По мере приближения дымка рассеивалась, очертания становились яснее. Олег прищурился, всматриваясь в висящие на воткнутых в землю древках полотнища, пока наконец, не узнал их.

Он замедлил ход, будто поражённый стрелой, а затем и вовсе остановился. Воевода поравнялся с княжичем. Они застыли, глядя перед собой, словно не веря собственным глазам.

– Возвращаемся в лагерь, Весемир, – резко произнёс Олег.

Великан кивнул, и, развернув лошадей, они молча, почти галопом, помчались назад.

Перед их глазами стояла одна и та же картина: бесчисленные, развевающиеся на холодном ветру чёрные знамёна, на которых золотыми нитями было выткано копьё.

Знамя каменецкого князя.

Дяди Олега, Роговолда Изяславовича.

***

С приближением к собственной стоянке всадники, сначала Олег, а за ним и Весемир, сбавили ход, постепенно перейдя на шаг. Княжич недоумённо взглянул на своего спутника:

– Что дядя делает здесь?

Великан не спешил с ответом. Опыт подсказывал воеводе, что передвижение столь крупного войска не могло остаться незамеченным, если бы оно прибыло в Ханатар после Олега. Да и разбивка такого лагеря заняла бы немало времени. Однако никаких работ не велось, походные шатры уже стояли, знамёна развевались на древках, лошади были аккуратно размещены в стойлах. Очевидно, что стоянка каменецкой дружины появилась здесь давно, гораздо раньше, чем прибыло посольство из Радограда.

– Не знаю, княжич, – задумчиво отозвался Весемир. – Странно это.

Некоторое время они ехали молча.

– С другой стороны, – нарушил тишину воевода, – мало ли что каменецкому князю понадобилось от хана. Он ведь тоже в подчинении, как и мы. Наш-то государь, Юрий, с Роговолдом дел не ведёт, вестей от него не получает. Откуда нам знать, зачем твой дядя к Угулдаю пожаловал? Причин может быть множество.

– Да, множество, – согласился Олег. – Вот только всё равно непонятно. Зачем такое большое войско привёл?

– Может, вместе в поход собрались?

– Может.

В последний раз княжич видел дядю более десяти лет назад. Тогда Роговолд приезжал в Радоград по случаю рождения Ярополка. Времена были щедрые, урожайные. Несмотря на тяжёлую дань, которую княжество выплачивало Ханату, голода ещё не было. Князь Юрий устроил в столице пышное празднество: съехались бояре, посадники – свои и каменецкие. Купцы прибыли со всех концов Радонии, надеясь выгодно сбыть товары.

Олег помнил, как всю неделю, пока длились гуляния, берега Радони сияли огнями, отражавшимися в тёмных водах могучей реки. Казалось, будто её русло до краёв было наполнено красно-оранжевым пламенем.

Он также не забыл, что приезд дяди завершился ссорой с отцом. На одном из пиров Роговолд публично обвинил Юрия в слабости и растрате наследия Игоря, деда Олега, последнего из Великих радонских князей. По его словам, зависимость от Ханата была виной Юрия. Тот, по своему обыкновению, попытался обратить всё в шутку, но его брат, сопровождаемый взглядами умолкших бояр, встал из-за стола и, не дожидаясь окончания празднеств, отбыл в Каменец.

С тех пор в княжестве не проводили таких пиров. И Роговолд больше не навещал Радоград. Олег не ожидал встретить дядю именно теперь – да ещё в таких обстоятельствах.

Княжич ехал молча, погружённый в раздумья.

Когда спутники приблизились к