Обещание - Люси Даймонд

девятисотлетнем замке с цокольными окнами и видом на ров. Они вообразили себя королем и королевой, и она впервые сказала Патрику, что любит его. «О боже, я тоже. Ты даже не представляешь, как сильно», — ответил он с такой живой искренностью, что она почти не выдержала напряжения. «Вот он, — говорила она себе, и сердце ее таяло, когда она проснулась воскресным утром и упивалась великолепным видом своего спящего мужчины. — Тот самый. Отныне и навсегда. Я люблю его!»

(С момента, когда она узнала о нем правду, ее снедало любопытство. Что он говорил своей жене во всех этих случаях? Якобы работал допоздна? Устраивал мальчишник? Проводил вечер за покером с друзьями? Теперь она, вероятно, никогда этого не узнает. Но как можно жить в ладу с самим собой, так нагло лгать человеку, которого якобы любишь?)

Так или иначе, счастливое время длилось и длилось, пока ее не подвели таблетки — теперь было ясно, что пищевое отравление ни при чем, — а затем пришел положительный тест на беременность. Вскоре после этого он проделал свой трюк с исчезновением, аккуратно смывшись из ее жизни, как будто вырезал себя из картины.

— Я чувствую себя… немного странно, — призналась Лидия, высвобождаясь из объятий Бриджит и роясь в карманах в поисках салфетки. — Как будто… он никогда не собирался бросать свою жену ради меня или что-то в этом роде, и я знала, что все кончено, он высказался по этому поводу достаточно определенно. Но все равно я сочувствую Джемайме. Потому что теперь она никогда с ним не встретится. — Она высморкалась. — Кстати. Мы должны пойти и забрать детей.

Если бы они поговорили еще немного, она бы, в конце концов, призналась, что сказала брату Патрика, чтобы он не платил алименты, и Бриджит устроила бы ей за это семь кругов ада. И еще была эта история о случайной встрече с женой Патрика, которую ей тоже нужно было переварить наедине с самой собой.

— Полагаю, что да, — согласилась Бриджит и сжала руку Лидии. — Но ты же знаешь, где меня найти, если я вдруг тебе понадоблюсь, да? Или, может, вы с Джем захотите сейчас заглянуть к нам на чашку чая?

— Спасибо, — сказала Лидия, — но с нами все будет в порядке. Думаю, мне просто нужно собраться с мыслями.

— Конечно, — сказала Бриджит, когда они присоединились к процессии родителей, проходивших через ворота. — А каким он оказался, этот его брат? — спросила она, толкнув Лидию локтем. — Еще один симпатичный придурок вроде Патрика?

Лидия слабо улыбнулась.

— Он… — Ей пришлось на мгновение остановиться и обдумать вопрос; она была так поглощена тем, что говорил Дэн, что о нем самом не составила особого мнения. Что там Патрик говорил о нем все эти годы назад? У него есть мозги, у меня есть внешность — или что-то в этом роде. — Они действительно похожи, — сказала она. — Сразу видно, что братья. Те же брови. — Она скривилась от того, насколько это прозвучало неуместно в данных обстоятельствах. — Полагаю, с ним все в порядке. Сначала мы начали не с той ноги, но потом он пришел в себя. Имей в виду, в конце я сбежала, потому что… — Она замолчала, проклиная свой длинный язык. Разве она только что не поклялась не распространяться об этой части разговора?

— Потому что?.. — подтолкнула подруга.

Лидия бросила на нее печальный взгляд. Они уже почти вышли из класса, и вокруг было слишком много других родителей, чтобы она могла продолжать рассказывать дальше.

— Позже расскажу, — сказала она. — Если пообещаешь, что не будешь на меня сердиться.

Бриджит застонала и строго посмотрела на нее:

— Лидия Фокс, во что ты на этот раз вляпалась?

Глава тринадцатая

— Мамочка, — сказала Би с набитым бутербродом ртом.

— Да, дорогая?

Был полдень среды, и они вернулись в машину на последние двадцать минут футбольной тренировки Гейба. Температура на улице упала, и Зои беспокоилась, что кашель Би станет еще хуже, если они продолжат стоять на пронизывающем ветру. Теперь, в качестве сюрприза усаженная на переднее пассажирское сиденье, все еще в своей розовой пушистой шапочке, Би вспомнила, что у нее остался недоеденный ланч, и с жадностью набросилась на еду.

— Мне просто интересно. Как ты думаешь, на небесах есть бутерброды? — спросила она, роняя нитки тертого сыра на школьную юбку.

— Постарайся не ронять кусочки, любовь моя, смотри, они летят повсюду, — сказала Зои, подавляя раздражение, когда Би быстро смахнула их с колен под ноги.

— Так ты все-таки веришь?

— Верю ли я, что на небесах есть бутерброды? Хм… — В последнее время это случалось часто: Би задавала очень конкретные вопросы о рае, как будто пыталась уложить подробности у себя в голове. — Думаю, да. — Зои изучила выражение лица дочери. — Ты думаешь о папе? — спросила она.

— Да, потому что он очень любит бутерброды с беконом. Я надеюсь, что у него их много. И кетчуп! Есть ли на небесах кетчуп?

Она слизнула с пальца масло и выжидающе повернулась к Зои. Девочка слегка нахмурила брови, как будто ее действительно беспокоила проблема с кетчупом.

— О, я думаю, его там много, — как можно более сердечно ответила Зои. Она всегда чувствовала себя неловко из-за подобных разговоров.

Расплывчатые и обнадеживающие разговоры о рае, внезапно обрастая деталями — например, проблемой запасов кетчупа, — становились похожими на ложь. Но какой у нее выбор? «Если Би это успокаивает, то я думаю, что все в порядке», — успокоила ее по телефону мама, и Зои была склонна с ней согласиться.

— А что, если там будет только коричневый соус?[18] Ему же он не нравится. Или если они скажут: извините, бекона нет, сегодня только тунец. Он ненавидит тунец! — Би всегда была самой добросердечной из детей, и ее голубые глаза наполнились слезами при мысли о том, что ее отца могут обделить так жестоко. — Ему будет грустно, правда? И он будет голоден!

Зои положила руку на руку Би.

— Я почти уверена, что рай — действительно хорошее место, где не происходит ничего плохого, — твердо сказала она. — Так что там всегда солнечно, много сэндвичей с беконом, и