Обещание - Люси Даймонд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этот момент запищал телефон, пришло сообщение от его друга Стива: «„Синий якорь“ сегодня вечером, или мы устраиваем интервенцию. Приезжай — мы давно не виделись. Буду там с восьми».
Дэн посмотрел на часы и увидел, что уже семь сорок пять. Черт возьми, он хотел выпить, и Стив был прав, он не видел своих приятелей уже несколько недель. К тому же, если он будет мучиться из-за Лидии и Зои весь вечер, он потеряет волю к жизни. «Встреча с Лидией», напечатал он и отправил таблицу на печать, пока не передумал. Сделано. Если она решила подвести черту, это его вполне устраивало.
«Еду», — написал он в ответ.
«Синий якорь» был пабом восемнадцатого века на берегу реки, с хорошим пивом и еще лучшими чипсами. Как только Дэн минут двадцать спустя вошел в дверь, он почувствовал захлестнувшую его волну облегчения. Паб. Товарищи. Пиво. Разговоры о спорте, работе, забавные истории. Здесь не могло произойти ничего плохого. Не нужно решать никаких сложных дилемм, кроме того, что выпить. И, боже, как же хороша была на вкус самая первая пинта.
— Кто-то хочет пить, — прокомментировал Нейл, когда Дэн осушил свой стакан.
— Наверстываю упущенное, не так ли? — ответил Дэн, вставая из-за стола. — Кто чего желает?
Он собирался напиться, решил он, заказывая всем по порции виски и пинте пива. Он будет пить, пить и пить, пока не перестанет думать о Патрике, Зои и Лидии. Сегодня вечером алкоголь смоет их всех: пусть так и будет.
Этот план какое-то время работал; на самом деле было действительно хорошо. Четверо мужчин знали друг друга со школьных лет и могли погрузиться в долгие приятные воспоминания о событиях двадцатилетней давности, таких как ночь, когда, прихватив кучу волшебных грибов, они устроили фотосессию на Эбби-Роуд, совершенно голые в два часа ночи. Или еще раньше, когда они сидели на уроке химии, и один из них — Нил думал, что это Стив; Стив винил Марка — поджег блейзер Виктории Постлетуэйт бунзеновской горелкой. А затем они перешли к раунду «Что случилось с…?», начав с самой Виктории Постлетуэйт (в последний раз ее видели работающей на комбайне, все еще горячую, как… ну, как горящая горелка Бунзена, по мнению Марка), прежде чем разговор свернул на футбол, а затем перешел к жаркой дискуссии о шоколадных батончиках восьмидесятых.
«Это была именно та легкая хрень, в которой он нуждался», — подумал Дэн, покупая очередную выпивку. Его пятая — или это была шестая? — пинта, и остальной мир начал размываться по краям, как будто на него смотрели через старую кинокамеру, смазанную вазелином.
— Ваше здоровье, парни, — сказал он, почувствовав внезапный прилив любви к ним — огромной безграничной любви к этим мужчинам, которые своими шутками и поддразниваниями сняли с него весь стресс и напряжение: Нейл с его дурацкой стрижкой, которая мало помогала скрыть медленно исчезающую линию волос. Марк в той же футболке с «Пиксис»[21], которая была у него по меньшей мере лет двадцать, и самым громким смехом в комнате. Стив, когда-то настоящий гот с крашеным черным ирокезом и пирсингом на губах, теперь полнеющий отец девочек-близнецов, который недавно взял их на какой-то концерт для подростков и, к своему ужасу, понял, что знает все слова песен. Спасибо богу за друзей, которые пришли и поддержали тебя, которые напомнили тебе, что мир может быть в порядке, как раз когда ты разучился смеяться.
— Твое здоровье, — хором ответили они. Но потом Стив, без сомнения, решив, что он слишком расчувствовался, ощутил необходимость снова поднять свою пинту.
— И за Патрика, — торжественно произнес он.
— За Патрика, — хором ответили остальные, выпивая, не чокаясь.
Дэн почувствовал, что его настроение рушится, как карточный домик. Он не хотел, чтобы Патрик был за этим столом, не сегодня вечером.
— Не-а, — сказал он. — Давай не будем.
Стив выглядел смущенным.
— Извини, приятель, — сказал он. — Нам не нужно об этом говорить. Просто… Ну, он был отличным парнем, не так ли?
Но Дэн больше не знал, что думать о своем брате, не говоря уже о том, как реагировать. В его сознании возникло обиженное лицо Лидии, за которым последовала слепая любовь бедной Зои, а затем он вспомнил спор, который случился у него с Патриком в ночь его исчезновения, снова почувствовав удар в живот. Чистую боль предательства.
— Не всегда, — хрипло ответил он, алкоголь пропитал его насквозь. — Знаешь, оказалось, что он не всегда был таким уж великим.
Остальные казались ошарашенными ответом, и после этого вечер как бы ускользнул от Дэна, и он никак не мог вернуть его. Он пил все быстрее и быстрее, как будто его жажду невозможно было утолить. Споткнулся и врезался в стену по дороге в туалет, да так сильно, что потом у него почти неделю были синяки на руке. Начал спорить с Марком о… он даже не мог вспомнить, о чем, только помнил, что остальные трое переглянулись, а затем Нейл сказал: «Такси для мистера Шеппарда» и… Он же никого не ударил, правда? Боже, он мог это сделать.
В любом случае следующее, что Дэн помнил: паб закрывается, и Марк тащит его домой. Дэн смутно помнил, как пытался оттолкнуть его, но Марк держал крепко, потому что начал ходить в спортзал, когда жена бросила его два года назад, а Дэн был слишком пьян, чтобы как следует сопротивляться. А потом… О нет. У него было ужасное чувство, что он начал плакать прямо там, на улице, говоря Марку, что ему жаль и что все пошло не так. Потом в его памяти было несколько пробелов, и они вернулись в квартиру Марка, а не в его, и Марк постелил ему в свободной комнате.
На следующее утро, когда он проснулся, голова звенела, во рту было сухо, как в пустыне Сахара, он понял, что его, должно быть, вырвало во сне, потому что рвота была повсюду на полу и на краю кровати. Дэн лежал там, вонючий и потный, и мгновения прошлой ночи всплывали в памяти, как удары по голове. «Снова на дне
