Условности - Теодор Драйзер

мечтать, и теми, чей ум вечно занят, в ком живет стремление к чему-то великому, всегда лежит бездна. Впрочем, на мой взгляд, было бы неверно утверждать, что сложность заключалась исключительно в интеллектуальном превосходстве Бесси, просто она была иной. Вернее сказать, скорость их движения не совпадала, какое-то время они плыли бок о бок по течению жизни, но он отставал, а она выбивалась вперед. И не важно, что его поступки были больше подчинены приличиям, условностям и вкусам большинства. Бесси была вполне довольна своим образом жизни, ее побуждения и желания скорее пугали Рея, нежели отталкивали, однако избранный им путь компромисса совершенно его устраивал. Наблюдая за этой парой, всякий сказал бы, что Рей необычайно гордится своей женой и их браком, что живет в убеждении, будто завоевал бесценный трофей, пусть даже для этого пришлось принять определенные условия; с другой стороны, легко было заметить, сколь ничтожное место занимал муж в мыслях и настроениях Бесси. В обществе она беспрестанно заводила разговоры о вещах, которые, как ей хорошо было известно, нисколько не интересовали Рея и вызывали его неодобрение.

В конце концов она всецело отдалась своим былым увлечениям, которые так тревожили Рея прежде, и теперь он жаловался, что малышка Джанет совершенно заброшена. Бесси не любит дочь так, как следует любить матери, сетовал он, иначе не вела бы себя подобным образом. Но что хуже всего, она с жадностью читала Фрейда, Крафт-Эбинга[7], а также подобных им мыслителей и видных ученых, чьи воззрения и труды Рей считал отвратительными и постыдными, хотя едва ли сознавал подлинное их значение.

Однажды он пришел ко мне и спросил:

– Вы знаете писателя по имени Пьер Лоти?[8]

– Да, – отвечал я. – Мне встречались его книги. А в чем дело?

– Что вы о нем думаете?

– Как о писателе? Ну, я отношусь к нему с большим уважением. А почему вы спрашиваете?

– О, я понимаю: возможно, в интеллектуальном отношении это замечательный писатель. Но что вы думаете о его взглядах на жизнь, о его книгах: подходящее ли это чтение для матери маленькой девочки?

– Рей, – произнес я, – не могу вступать в споры о чьем-то творчестве, опираясь исключительно на соображения морали. Возможно, для одних матерей он хорош, а для других – истинное зло. Те, кого может оскорбить подлинная картина мира, неизбежно будут больно задеты, или же их следует оградить от ее отравляющего влияния; тем же, кто способен извлечь из нее урок, она пойдет на пользу. Я не могу рассуждать иначе ни о книгах, ни о жизни. Для меня достойные внимания книги – те, что в той или иной форме правдиво изображают жизнь, и ничего более. И было бы несправедливо лишать жаждущий познания ум пищи, которая могла бы послужить ему на пользу. Впрочем, я говорю только за себя.

Вскоре после этого я узнал, что между Реем и его женой произошла новая ссора, Бесси снова от него ушла, и на этот раз, как оказалось, навсегда. Вдобавок она забрала с собой ребенка, что было, вероятно, противозаконно или по меньшей мере бесчестно. Я не знал, что привело их к окончательному разрыву, но, по всей видимости, причиной тому было расхождение во взглядах, которое со временем только увеличивалось. Они не могли сойтись в том более полном понимании жизни, которое когда-то Рей столь ревностно ей внушал, его понимании. Бесси давно отошла от прежних своих представлений, ее образ мыслей вызывал недовольство Рея, и, разумеется, согласия между ними не могло быть.

Какое-то время я не получал от него вестей, но однажды заехал к нему и убедился, что он живет все в той же большой квартире, которую когда-то снял. Обстановка его жилища больше подошла бы семье из четырех человек, нежели одинокому мужчине, и все же после семи или восьми месяцев отсутствия жены он оставался в одиночестве там, где всякая мелочь, должно быть, напоминала ему о ней и о Джанет. Что до самого Рея, помимо суровой важности и сдержанности, за которой угадывалась уязвленная, негодующая душа, он напускал на себя безразличие и притворялся, будто вполне доволен нынешним своим положением, однако это никак не вязалось с его прежней любовью к жене. Да, Бесси ушла, но совершила ошибку и в конце концов поймет это. Жизнь не такова, какой она представляется ей. Бесси ушла к другому мужчине: Рей в этом не сомневался, хотя и не знал, кто этот человек. Во всем виновата одна из тех двух женщин, с которыми она связалась, эта миссис Дрейк. Они всегда увлекались вещами, которые его не интересовали, да и не могли заинтересовать. Чуть позже он прибавил, что навещал ее родителей. Я не представлял, зачем это понадобилось Рею: разве только было одиноко, он все еще любил Бесси и надеялся, что ее родители, возможно, помогут разрешить сложную проблему, стоявшую перед ним.

Прошло полтора года, прежде чем мы встретились снова, и все это время, насколько мне было известно, он продолжал жить в той же квартире, которую когда-то занимала его семья. К тому времени он стал главой отделения в своем учреждении и исправно ходил на службу, неизменно возвращаясь вечером домой, чтобы утром снова отправиться в контору. Больше года он жил один, предаваясь тягостным раздумьям, и вот однажды дождливым ноябрьским вечером зашел меня навестить. Выглядел он неплохо, как человек аккуратный, привыкший заботиться о своей одежде, однако заметно похудел, казался напряженным и беспокойным. Усевшись у камина, Рей сообщил, что дела у него идут прекрасно и он подумывает взять долгий отпуск, навестить кое-каких друзей на западе страны. (Он как-то говорил мне, что слышал, будто Бесси перебралась в Калифорнию.) Да, он еще живет на старом месте. Это может показаться странным, но он не видит смысла куда-то переезжать. Тогда пришлось бы подыскивать новое жилье, перевозить мебель, а с ней столько мороки, вдобавок он не любит гостиницы.

Рей заметил, что я внимательно, с любопытством наблюдаю за ним, и им вдруг овладело мучительное беспокойство: он вскочил и принялся расхаживать по комнате, разглядывать картины и изучать корешки книг на полках. Он выглядел неуверенным, потерянным, словно решился наконец вырваться из-под гнета молчания и одиночества, ставшего уже нестерпимым. Потом внезапно он резко повернулся и посмотрел мне в лицо.

– Мне этого не выдержать. Вот в чем дело. Просто я не в силах терпеть. Я пытался, пытался. Думал, что с рождением ребенка все наладится, но нет. Она не хотела ребенка и так и не простила мне, что я убедил