Искус - Дарья Промч

class="p1">– Вот давай об этом: какая я в твоих глазах? Какой ты меня видишь? Расскажи мне.

– Это и есть твой вопрос?

– Ну да.

– Обещай не злиться, ладно?

– Черноглазой патлатой ведьмой, что ли? – Она смотрит на меня с задиристой, деланной улыбкой, правая бровь бесконтрольно ползёт вверх.

– Ты позволяешь себе так шутить, потому что знаешь всё о своей красоте. Сомневающиеся так не шутят, они боятся услышать правду. Эта красота идёт впереди тебя, всякий хочет, чтобы ты заметила его, заговорила с ним, обратила внимание.

– Красота всего лишь помогает взять крепость на день раньше. Удержать её – нет. И вообще про внешность скучно, давай про нутро.

– У тебя дар, тебе проще других – люди вынуждены придавать смысл своей жизни, искать его или придумывать, а ты пришла сюда, в этот мир, с божественным предназначением, тебе ничего не надо искать, ты не можешь ошибиться. Ты творец, ты создаёшь музыку, и твоя музыка прекрасна. Но почему-то это не греет тебя, не поддерживает. Не знаю, почему, я могу ошибаться, но ты… ты выглядишь несчастной. Прости, если…

– Продолжай.

– Кажется, что тебе так одиноко среди людей, как-то вселенски одиноко, словно ты единственная в своём роде, и для тебя нет пары. И ты поняла это, и от этого тоскуешь.

– Что ещё?

– Сила. За тобой стоит такая сила, что-то очень мощное и опасное. И хищное… – Я непроизвольно закрыла рот рукой: сначала сказала, а потом подумала, опять говорю дикости.

– Думаешь, я сам дьявол?

– Там, где я живу, не верят в дьявола.

– Вы не верите в дьявола? Вот те на! И кто тогда отвечает за абсолютное зло?

– Абсолютного зла не бывает, как и добра. Всё есть во всём. Море, когда оно губит корабли, – зло. Так?

– Да, а когда даёт вам рыбу – добро, бла-бла-бла…

– Да.

– Ну и кто же я тогда, Паскаль? Мы уже выяснили, что не дьявол, на звание бога я не претендую, среди людей мне пары нет. Кто я в твоей голове?

– Я не знаю… может, ты герой?

– Это ещё что за хрень такая?

Куда меня опять занесло? Её глаза светлеют, перетекая в коричневый из чёрного, и округляются от удивления, между указательным и средним пальцем она крутит сигарету, вытащенную зачем-то из помятой пачки. Я впервые вижу пачку, до этого мне казалось, что её сигареты возникают прямо из воздуха, как цветы в руках у факира; на синем фоне нарисован крылатый шлем – такие, согласно поверью, носили бессмертные девы, забирающие павших воинов с поля. Хороший знак для меня, может, я и права…

– Герои рождаются от бога и человека, они слабее богов, но вхожи в их чертоги, при рождении они получают в дар какую-то божественную способность, музыку например, или стихи, или умение говорить с животными, что-то особенное. И они как раз не принадлежат ни миру людей, ни миру богов, они тоже очень одиноки… – Я осеклась, зрачки у неё расширились, и глаза снова почернели. – Ты думаешь, я сумасшедшая?

– Всё это звучит прекрасно, но я вынуждена тебя разочаровать: моей матерью была шлюха, обычная продажная девка, а отцом – самонадеянный идиот. Так что героя из меня никак не выйдет, прости. Я курить.

Она с грохотом выбралась из-за стола, расплескав кофе, и кинулась к двери так, словно за ней гнались. С улицы повеяло холодом. Сколько уже мы тут сидим? Ни одной идеи, время начало шутить странные шутки с тех пор, как мы встретились – оно то замедляется до невозможности, как там, на мосту, когда я осталась одна, то несётся со скоростью света. Не успеваешь обернуться – а день позади.

За окном темнело, тяжёлые грозовые тучи застилали небо, и я не могла определиться: это вечер наступил незаметно и принёс с собой тьму или просто-напросто солнце скрылось из виду.

– Твой черёд, – её голос выдернул меня из блужданий по рассеянным мыслям в поисках следующего вопроса; она провела рукой по моему плечу, пробираясь к своему месту, как бы невзначай – меня зазнобило.

– Как тебя зовут?

– Что? Да ладно, с чего это вдруг нам знакомиться?

– Это мой вопрос, ты должна ответить.

– Я пас.

– Это нечестно!

– Почему нечестно? Это было в правилах, ты на них согласилась. Не так ли?

– Рано или поздно я всё равно узнаю твоё имя…

– Как?

– Как-нибудь… кто-то тебе позвонит… или в аэропорту назовут… в паспорте посмотрю, наконец. Это же моя странность про имена, ты не должна ей потакать…

– Прости, Паскаль, я уже втянулась в эту игру, она мне понравилась. Пусть всё останется как есть, мне хорошо и так. И снова мой вопрос, да? Не сердись, твои шансы на победу растут. – Она махнула хозяйке и крикнула через весь зал: «Двойной виски!», задумчиво посмотрела на мой холодный кофе. – Хочешь что-то другое?

– Нет, кофе пойдёт.

– Он совсем остыл…

– Я не люблю горячий. Твой вопрос!

– Почему ты боишься меня?

– Я? Я вообще тебя не боюсь, с чего ты так решила…

Это было неправдой, и мы обе прекрасно знали об этом. Мне надо было потянуть время, чтобы из дюжины верных ответов выбрать самый безобидный. Меня пугали её перепады настроения и тот гнев, который она усиленно скрывала, но он все равно сочился, как яд, через каждое слово – от него я начинала задыхаться, ощущая почти физическую боль, как когда после долгой разделки рыбы, наколовшись об острые хребты и мелкие кости, автоматически погружаешь руку в раствор для засолки – и тут же отдёргиваешь её, но соль уже пробралась во все ранки, смешалась с твоей кровью.

Еще больший ужас внушали мне эти тихие моменты откровенности, когда она, понизив голос, говорила о чем-то таком личном, таком своём, что не предполагает наблюдателей. Я знала, что это доверие, которое следует оценить по достоинству, но как его следовало оценивать – не догадывалась. Меня бросало в дрожь от взглядов, которые летели периодически в мою сторону – холодные и острые, битый лёд и камни, дроблёное стекло и металлическая стружка. Я терялась от большей части её изречений: вопросы ставили меня в тупик, размышления поражали, воспоминания ранили. Но худшее, что было в ней, а, может, уже и во мне, или, что страшнее, изначально было только во мне – все эти неудобные слова, поступки и моменты, всё, что должно отталкивать и отвращать… не отталкивало, не отвращало – наоборот, притягивало и завораживало меня. Неподвластное разуму чародейство, подчинение вопреки всем «но»…

– Паскаль, ты будешь отвечать? Или ты решила прикинуться мёртвой, чтобы как-то съехать с вопроса? –