Искус - Дарья Промч

Я не заметила, как ей принесли виски, не заметила, как она опустошила стакан, я пропустила момент, в который она заказала ещё, и очнулась к первому глотку из новой партии. – Твоё здоровье!

Странное оно, это новое движение времени неравномерными скачками: мне казалось, я задумалась на несколько секунд, но по всему выходило, что прошла чуть ли не четверть часа.

– Я зависла, прости. Я сейчас отвечу…

– Ты, поди, уже рейтинг собственных страхов составила? Топ тридцать от Паскаль? Тот редкий чарт, где я займу все строчки! – Её голос прозвучал гораздо громче обычного, смех стал выше и заливистей, в глазах появился тот алкогольный блеск, что я видела у отца в моменты бурного веселья.

– У тебя есть власть над людьми, ты можешь делать с ними, что хочешь.

– Они дают мне эту власть добровольно, я ничего не беру силой.

– Не совсем так…

– А как?

– Они не могут тебе противостоять. Не могут сказать «нет», не могут остановиться, боятся потерять твоё расположение и действуют под этим страхом…

– Допустим. Но речь не о них – о тебе.

– Я тоже человек, со мной это так же работает.

– Разве я принудила тебя к чему-то?

– Я же здесь…

– И?

– За всю жизнь я ни разу не уезжала из своего города. А теперь я в другой стране, никто не знает, где я и с кем. Я делаю то, что никогда не делала бы, рассказываю тебе о том, в чём себе не готова признаться. Да и я сама, если честно, плохо знаю, где я и с кем. Разве это не магия?

– О да, мне пришлось зарезать чёрного петуха на рассвете, чтобы ты мне позвонила, – она говорит это с той серьёзностью, которая не предполагает ни капли сомнения в сказанном. За окном окончательно темнеет, и в полумраке помещения её взъерошенные лохматые волосы, прямой ровный нос, блестящие чёрные глаза с широченными зрачками приобретают воистину ведьмовской вид. – И вернуться к месту нашего знакомства, на тот берег, где мы распрощались, и там выпить половину его крови, а вторую вылить в море. Чтобы море связало нас кровавыми узами, чтобы каждый твой шаг от меня обращался в два ко мне, каждый грамм соли в морской воде – в твои слёзы. Как видишь, у меня всё получилось. Хоть и цена не сообразна товару. Но в магии, я тебе скажу, такое случается сплошь и рядом.

– Скажи, пожалуйста, что ты шутишь…

– Я шучу.

– Или нет?

– Или нет… решать тебе.

Хозяйка кафе тем временем закончила протирать стойку и подошла к нам с выписанным от руки счётом, постучала указательным пальцем по циферблату своих маленьких часов, виновато улыбнулась, мол, жаль, но пора закрываться. Певица неохотно достала смятую сотню, не глядя положила её поверх блокнота с выписанными в столбик цифрами и жестом попросила дать нам пять минут.

– Сдачи не надо, – кричит она вслед хозяйке, удаляющейся к кассе. – Не хочу выносить отсюда эту игру, давай закончим здесь.

– Нам не хватит пяти минут…

– Думаю, что хорошие чаевые дадут нам все пятнадцать.

Она встала из-за стола и решительно направилась к прилавку; опешившая хозяйка не успела опомниться, как Певица приблизилась к ней вплотную и что-то шепнула на ухо (на каком языке на сей раз?), потом протянула деньги – та благодарно кивнула. Певица снова что-то сказала, слишком тихо, чтобы разобрать, дружески похлопала её по плечу и вернулась ко мне.

– Вот ещё один вид магии, который тебе, должно быть, незнаком. Магия денег, – она самодовольно хмыкнула, развернула стул спинкой ко мне и села, будто на лошадь, верхом. – Этому я легко тебя научу. Спрашивай, не стесняйся.

– Что ты от меня хочешь?

– Ха, это уже вопрос на миллион. Всё, что есть… и ещё немножко.

– Эй, не принимается. Что конкретно?

– Самое дорогое, что у тебя есть.

– Но у меня же ничего нет! – Тут я была честна: с меня действительно нечего было взять.

– Ошибаешься. У тебя есть душа, чистейшая нетронутая душа ребёнка. Вот её-то мне и надо.

– Прекрати, пожалуйста, мне страшно…

– Ну наконец-то, давно пора.

Я не слышала, как подошла хозяйка и молча поставила на стол два апельсиновых сока. Меня передёрнуло, по спине прокатилась ледяная волна дрожи, одна, вторая. Нет, не может быть, чтобы это было правдой, слишком легко она прозвучала, такую правду хранят под подушкой или под землёй на глубине в три метра, запомнив место, но не нарисовав карту. Она шутит. Сама не подозревает, какими опасными вещами, но шутит. Может, это алкоголь? Точно, он же делает из людей дураков.

– Расскажи мне о парне, за которого ты так торопишься выйти замуж, что он из себя представляет?

– Я зову его Симон…

– Супер! Значит, эту фишку с именем ты проворачиваешь с каждым? Я дам тебе имя, ты полюбишь его больше собственного и бла-бла-бла. Это же дьявольски символично, феерически оригинально…

– Нет, не с каждым, только с ним и с тобой.

– Отличные вести! Как его зовут на самом деле?

– Жак.

– Жак, значит… как цирковую собачку. И что такого он умеет?

– Ты злишься на меня, не на него…

– Да ты что?

– Да! Не надо над ним потешаться. Он хороший, я знаю его с детства. Серьёзный, надёжный, трудолюбивый, не пьёт…

– Что выгодно отличает его от меня?

– Кстати, да. – Эта манера перебивать на каждом слове начала сводить меня с ума.

– Да? Можешь не продолжать. С этого момента и во веки веков славься, Жак, надёжный непьющий парень, – она перекрестила воздух и закатила глаза. – Мне дальше неинтересно. Задавай свой вопрос.

Она выглядела потерянной и беспомощной, впервые, наверное, потерянней и беспомощней меня. По столу рассыпался табак из сломанной сигареты, которую она вертела меж пальцев на манер гимнасток, жонглирующих булавами, на подбородке остался красный след от спинки стула, на шее выступили вздувшиеся вены.

– Что делает тебя несчастной? Я спрашиваю, потому что хочу… как-то тебе помочь, – это был глупый вопрос, я знала это, как знала и то, что никогда не получу на него ответа. Она вскинулась, будто на неё вылили ведро ледяной воды, пристально посмотрела на меня, а потом как-то мгновенно сникла, ссутулилась, спрятала лицо, упершись лбом в ту же несчастную спинку стула.

– Пас, Паскаль. Пас, Паскаль. Пас…каль… как я раньше не додумалась, что твоё имя начинается с этого слова, а? Это судьба.

Она зачем-то вылила остатки своего сока в горшок с тюльпанами, смела со стола просыпанный табак, достала новую сигарету.

– Неожиданная победа, но сокрушительная – поздравляю. Придумывай желание, – она встала из-за стола и направилась к выходу. – Пойдём отсюда? Поужинаем