Намбандзин (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

51

Я был уверен, что после резни в Эдзяку-дзи Ода Нобунага станет изгоем, что от него отрекутся не только монахи других сект, но и обычные люди. Оказалось, я плохо знал нихонский менталитет. В это суровое время зверствами никого не удивишь. Наоборот, все поняли, что появилась грозная и, что важнее, побеждающая сила, которая не остановится ни перед чем для достижения своей цели. Многих это испугало, а ничто так, как страх, не делает человека благоразумным. Ода Нобунага не нравился многим, но воевать с ним решались только единицы.

Среди последних оказался и недалекий сёгун Асикагу Ёсиаки. Он все еще думал, что имеет вес в политике, что способен победить того, кто дал ему возможность жрать от пуза и иметь кучу любовниц, ничего не делая и ни за что не отвечая. Синоби даймё перехватили очередного гонца сёгуна, который должен был доставить послание Такэде Харунобу, владевшему тремя провинциями и считавшемуся самым лучшим полководцем Нихона. В письме Асикагу Ёсиаки убеждал присоединиться к коалиции родов Асакура, Адзаи и Миёси, чтобы совместными усилиями расправиться с общим врагом, и обещал за это сделать своим заместителем, типа премьер-министром. У Такэды Харунобу были союзнические отношения с Одой Нобунагой через Токугаву Иэясу, совместно с которым несколько лет назад раздербанили наследство рода Имагава. Союзник твоего союзника — твой союзник, но стать сёгуном, а я был уверен, что на меньшее Такэда Харунобу не согласится — это, наверное, круче, если всё остальное — большие владения, сильная армия, репутация непобедимого полководца — у тебя уже есть. По слухам, он очень умен, так что попытаться использовать его в роли полезного идиота может только бесполезный идиот.

На границах провинций постоянно происходят стычки между самураями, живущими там. Точнее, даже внутри провинций соседи не умеют или не хотят жить мирно, а уж с чужаками сами боги велели драться. Обычно на эти происшествия не обращают внимание. Разве что нужен повод для войны. Именно его использовал Такэда Харунобу для нападения на провинции Тотоми и Микава, которые принадлежали теперь уже бывшему союзнику Токугаве Иэясу. Его армия, насчитывавшая около двадцати пяти тысяч воинов, вошла тремя колоннами: первой командовал сам даймё, второй — Ямагата Ясакагэ, третий — Акияма Нобутомо. У Токугавы Иэязы было всего около восьми тысяч, то есть, как в каждом из этих отрядов, поэтому дать генеральное сражение опасался, отступал, дожидаясь подмоги от Оды Нобунаги.

Как здесь заведено, самые настоящие самураи, блюдя клятву верности сеньору, шустро перебегали на сторону сильного. Это в мирное время, которое, как я знал, скоро наступит здесь, легко быть верным, следовать кодексу самурая, а когда на кону стоит жизнь всего твоего рода, включая малолетних, как-то не до выпендрежа, не до придуманных правителями правил. Надо выжить любой ценой. Главное не ошибиться, кто победит.

В это время Ода Нобунага в очередной раз осаждал Хонган-дзи, чтобы разобраться с сохэями раз и навсегда, как с Эдзяку-дзи, и обезопасить от них город Сакаи. К сожалению, успехов не имел. Мы перехватывали и уничтожали небольшие группы членов Икко-икки и их союзников, но со штурмом острова пока не складывалось. Я с тысячей двумястами асигару-тэппо принимал участие в этом мероприятии, находясь в лагере в паре километрах выше по течению реки, чтобы прийти на помощь в случае чего. Остальные мои подданные охраняли Киото, потому что угроза со стороны родов Адзаи и Асакура никуда не делась, несмотря на мир, заключенный с помощью тэнно Огимати. Если Такэде Харунобо и дальше будет благоволить удача, на договор плюнут и нападут на столицу.

Ода Нобунага отправил своему союзнику отряд под моим командованием. Наверное, потому, что я, так сказать, слуга обоих этих господ. К асигару-тэппо он добавил столько же асигару-яри, четыре сотни асигару-сясю и две сотни самураев — всего около трех тысяч человек. С учетом того, какой была вражеская армия, помощь выглядела чисто символической.

К тому времени, когда мы быстрым маршем добрались до провинции Тотоми, враги захватили после месячной осады довольно крепкий замок Футамата, который располагался на длинном узком холме в месте слияния одноименной реки с другой под названием Тенрю и был защищен водой с трех сторон. За время осады враги построили на соседнем холме замок Тобаяма. Видимо, Такэда Харунобо в силу возраста (пятьдесят лет) плохо переносил жизнь в полевом лагере.

Теперь врагу был открыт путь к замку Хамамацу, новой резиденции Токугавы Иэясу, построенной два года назад. Еще одна успешная осада — и еще один знатный род исчезнет. Многие самураи провинции Тотоми тут же построились с высунутыми языками в очередь к заднице победителя.

Появление моего отряда не сильно обрадовало Токугаву Иэясу. Ему уже донесли, что на помощь идет всего три тысячи воинов. Видимо, надеялся, что Ода Нобунага бросит все остальные дела и посмешит сюда со всей армией.

— Он сам не прибудет? — без особой надежды задал вопрос Токугава Иэясу.

— Только, когда захватит Хонган-дзи, а это, как думаю, случится не скоро, — лишил я даймё последней надежды. — Придется нам отдуваться самим.

— Что ж, попробуем разбить врага по частям, — без оптимизма произнес он.

— А не лучше ли встретить его здесь, возле крепости? — предложил я. — У нас за спиной будет твердыня, в которую можно будет отступить, если что-то пойдет не так.

Я не сомневался, что обязательно что-нибудь пойдет не так, У нерешительного полководца больше шансов на ошибку.

— И попадем в ловушку, — печально закончил он.

— Если рядом море, всегда есть возможность уплыть. Подготовь на всякий случай крепкую джонку в укромном месте, — подсказал я, чтобы хоть как-то утешить.

52

Двадцать пятого января тысяча пятьсот семьдесят третьего года армия Такэды Харунобо снялась с лагеря у замка Футамата и пошла в нашу сторону. Токугава Иэясу последовал моему совету, приготовился к встрече на удобной позиции неподалеку от замка Хамамацу. Подход к нашим позициям был узким, нападать можно было только небольшой частью войска, что сводило практически на нет троекратное численное превосходство противника. Мы построились, как обычно: в центре защитное заграждение из вкопанные в землю, заостренных стволов бамбука, за ними шеренги асигару-яри на колене и повернутыми в сторону противника пиками, дальше и чуть выше за крепким палисадом две группы по девятьсот асигару-тэппо (еще шесть сотен добавил даймё), потому что развернуть всех не позволял рельеф местности, за которыми стояли асигару-сясю, а конница и остальная пехота расположились на флангах. Если бы Такэды Хорунобо атаковал нас, то даже в случае победы понес бы такие потери, что была бы сродни поражению.

Его не зря называли самым лучшим полководцем Нихона. Разведка донесла, где и как мы приготовились к сражению, и он, оценив все плюсы и минусы, сделал правильные выводы. Такэда Хорунобо вместе со своей армией проследовал мимо нас на безопасном расстоянии, направившись на северо-запад, к плато Микатагахара. Оно было с севера на юг длиной километров пятнадцать и с востока на запад шириной около десяти и покрыто желтой, прошлогодней травой, сильно общипанной, потому что в теплое время года служило пастбищем.

Этот маневр удивил всех, включая меня.

— Неужели Такэда Хорунобо решил отступить⁈ — воскликнул Токугава Иэясу, когда разведчики доложили, что хвост вражеской армии скрылся из вида, и предположил: — Наверное, узнал, что Ода Нобунага идет нам на помощь.

— Нам бы сообщили об этом раньше, — возразил я. — Да и на месте Такэды я бы в таком случае срочно разбил нас и только потом отправился навстречу Оде.

— Тогда почему они пошли туда? — задал вопрос даймё.

— Не знаю, — честно признался я.

— Пошлю конную разведку, чтобы проследили, — решил он.

Мы прождали часа полтора, причем примерно через час был послан второй конный разъезд. Никто не вернулся.