Драконово семя - Саша Кругосветов

По одним из них, террориста-одиночку органы безопасности использовали втемную, чтобы продемонстрировать уровень своей работы. По другим – покушение Исаева стало частью Лубянских «подковерных» интриг.

На допросе, который проводил лично председатель КГБ, Исаев заявил, что место генсека мог бы занять Суслов – по его мнению, «наиболее выдающаяся личность в партии». У идеолога партии Михаила Суслова, возможно, были причины для смены генсека, да и опыт тоже: именно он приложил руку к смещению Хрущева. Но Суслов по своей природе не был авантюристом, а всего лишь чиновником идеологического фронта. Даже если бы Исаев назвал Суслова организатором покушения, в это никто бы не поверил.

Зато подобные порывы и компетенции были у другого человека – председателя КГБ, получившего эту должность за два года до покушения. Считается, что шифровку о сбежавшем офицере доставили именно ему, но он решил ничего не предпринимать, а просто вывести лидера из-под удара: убедил его пересесть в другую машину, несмотря на раздражение и даже обиду генсека. Вот почему Исаева не остановили и он смог довести замысел до конца. Авторханов считает, что покушение в 1969-м было организованной провокацией, чтобы убедить генсека в необходимости усилить роль КГБ. Кто-то открыто заявлял: «Председатель КГБ подослал некоего лейтенанта Исаева убить Генерального секретаря».

Совпадение или нет, но именно после покушения 1969-го роль комитета госбезопасности стала возрастать и КГБ превратился в ту поистине всесильную организацию, о которой будут потом слагать легенды и сочинять анекдоты.

В покушении на генсека мог быть заинтересован и первый помощник председателя, он же первый его соперник и одновременно приятель генсека, не буду называть фамилию. В середине 90-х годов появилась версия о том, что именно он получил первую шифровку двадцать первого января; в ней указывался адрес московской квартиры, в которой Исаев может остановиться, но преступника никто не потревожил. Действия первого зама, явно заинтересованного «подставить» своего начальника и занять его место, действительно кажутся подозрительными. Доложившего о пропавшей милицейской форме родственника Исаева, который сообщил и о планах Виктора «посмотреть космонавтов», двадцать второго января усадили в машину и долго возили по маршруту Внуково – Кремль, чтобы разыскать в толпе непутевого племянника.

В прессе того времени были сообщения о том, что генсек якобы хотел лично встретиться с террористом, но эту встречу не допустили. Отмечалось также, что перед допросом у председателя КГБ с Исаевым проводились «закрытые» беседы, сориентировавшие его на конкретное поведение и на конкретные ответы главе КГБ.

И вот что интересно: Исаева освободили еще в советский период решением Военной коллегии Верховного суда СССР за «недоказанностью состава преступления и выдвинутого обвинения…». То есть выпустили на свободу не как излечившегося от психопатических болезней. Но тогда получается, что этот террорист был вполне вменяемым? Если он был вменяемым, почему ему фактически простили покушение на главу государства? А просто убийство человека (водителя машины кортежа), что – уже не в счет?

Скажу тебе откровенно. Подготовить человека для подобной акции очень и очень непросто. Его ведут годами, готовят, проверяют, перепроверяют. В начале 90-х на короткое время в свободном доступе появились дела спец-агентов. Потом они были вновь засекречены. Тогда мне удалось найти дело агента по кличке «Хамзат». Его готовили долго – больше шести лет. Он был особым агентом, которого плотно вели для самых серьезных дел, вот Хамзат и пригодился – покушение 1969 года. Дело Хамзата-Исаева пестрит незнакомыми именами других агентов, занятых его подготовкой и подстраховкой. Ты жизнь Исаева знаешь получше меня – возможно, их клички что-то тебе скажут, некоторые из них я запомнил: Рыжий, Жаба, Авторитет, Белая пантера, Крестьянин… Агентов на подстраховке много, а имена реальных кукловодов там, естественно, не приводятся.

Вовка закончил рассказ и одарил меня своей обычной доверительной и немного наивной улыбкой. Верхняя губа его смешно приподнялась, и черные как смоль усы распушились и оттопырились, словно у таракана. Потом добавил:

– Шуток на эту тему много ходило. Одна, например, такая была. На допросе Исаеву сказали: «И ничего ты не добился, а себя погубил». – «Попробуй попади, – ответил он, – когда каждый лезет: “Дай лучше я!”». Узнав о том, что террорист не попал, Буденный ухмыльнулся в пышные усы: «Шашкой, я всегда говорил: шашкой надо!»

Мне пришло в голову, что подполковник Тимченко, должно быть, весьма опытен в работе с агентурой. Дорос, небось, до резидента местного масштаба. Хамзата «вели» шесть лет. Когда Вовка мог созреть до «самостоятельной» работы? Наверное, к годочкам двадцати. Его «ведут» куда как дольше – больше пятидесяти. И вдруг меня осенило: с двадцати лет и крутится у нас – вполне себе осознанно. У кого-то задача – генсека убрать, у кого-то проще – информировать о нужных человечках… У нас в соучениках и генконструкторы, и гендиректора есть. Органам следует точно знать, о чем они говорят вне своих кабинетов… Какая у Вовки может быть кличка? «Таракан»?

Депортация народов, введение войск в страны Восточной Европы, «социализм с человеческим лицом», Афганистан – кукловоды Страны Советов двигали людей словно шашки по квадратным клеткам. Как они похожи: череда послехрущевских генсеков от геронтологии, председателей КГБ, их замов, прочие Албочиевы, Гиреевы, Дроздовы – гнездо кремлевских и лубянских тараканов, последышей главного усатого таракана, отца многочисленного тараканьего племени! Куда тебе против них – самопровозглашенный абрек Исаев по прозвищу къинхо!

Право на бесчестье

Казалось бы, все уже случилось. Чего ты хотел, к чему сам приложил столько усилий.

Зинаида Гиппиус писала тогда: «На фронте то же уродство и бегство. В тылу крах полный. Ленина, Троцкого и Зиновьева привлекают к суду, но они не поддаются судейской привлекательности… Ленин с Зиновьевым прозрачно скрываются, Троцкий действует в Совете и ухом не ведет. Несчастная страна. Бог действительно наказал ее: отнял разум. И куда мы едем? Только ли в голод, или еще в немцев… Какие перспективы!»

Генерал от инфантерии при встрече с офицерами держался отечески-генеральски. Щеголял такой вот демократичной «отеческостью» – у нас теперь как-никак революция! – и все же оставался генералом.

Воспользоваться плодами революции и тем более стать ее «героем» генералу не удалось. Жизнь его стремительно катилась вниз.

Через месяц после отречения государя А. Гучков[58], ставший во Временном правительстве военным министром, вынудил Рузского уйти в отставку. В апреле 1917 года генерал потерял пост главнокомандующего Северным фронтом – вместе с исчезновением и самого фронта. Тогда он уехал в Петроград.

Первое время наносил многочисленные визиты, пытался встречаться с сослуживцами. «Маленький, худенький старичок, постукивающий мягкой палкой с резиновым наконечником, – писала Гиппиус. – Болтун невероятный,