Тайна одной саламандры, или Salamandridae - Дмитрий Владимирович Миропольский

люди контактируют с полицией. Что узнают – сообщат. Но народ здесь неторопливый. Хорошо, если к обеду раскачаются… Всё. Вы – как хотите, а я – спать. Завтра тяжёлый день.

Он оказался прав даже больше, чем предполагал.

Глава XXII

Лёгкий завтрак был не в обычаях Евы.

Постояльцы Xihu Resort Hotel, входя ранним утром в зал ресторана, удивлённо косились на темнокожую женщину за столом, чуть не половину которого занимали тарелки с едой. Обильная трапеза выглядела странно в сочетании с модельной внешностью красавицы – тем более на контрасте со второй половиной стола, где сдержанно завтракали Одинцов и Мунин.

Ева начала с поджаристой яичницы-глазуньи. На закуску она взяла пару тостов из цельнозернового хлеба, покрытых нежно-розовой ветчиной. Соседнюю тарелку украшал крупно нарезанный пунцовый помидор в лоскутках базилика. Рядом в креманке дожидалось очереди пюре из авокадо с хлопьями перца чили. Кружка кофе американо со сливками тоже стояла наготове.

Плотно завтракать Ева привыкла давно – ещё в пору первых шагов на подиуме. Долгие переезды, бесконечные репетиции и утомительные многочасовые фотосессии научили её заряжаться энергией с самого утра: в течение дня на еду могло просто не остаться времени. Вдобавок Ева совмещала работу манекенщицы с учёбой в колледже – и быстро убедилась в том, что на пустой желудок ей не видать успехов ни в модельном бизнесе, ни в науках.

Она позировала для журнальных обложек и блистала на модных показах знаменитых брендов, но выбор сделала всё же в пользу математической аналитики, а полезная привычка сохранилась. Встав утром из-за стола, Ева могла целый день работать за компьютером, не поднимая головы, в то время как её коллеги уже через часок-другой снова вспоминали о еде.

Калорийный завтрак не создавал Еве проблем с фигурой. Кроме природы, за это стоило благодарить разгрузочные дни, когда на отдыхе она ела совсем немного, и ещё одну привычку: поддерживать организм в постоянном тонусе несложными упражнениями гимнастики тай-чи. Для того, чтобы в течение дня время от времени напрягать и расслаблять мышцы, вообще не обязательно подниматься с рабочего места или с дивана.

Беременность добавила Еве аппетита. С тарелки вскоре исчезла яичница – из двух яиц, а не из одного, как обычно. Тосты и помидор постигла та же участь. Когда настал черёд авокадо, Одинцов предложил:

– Давай я схожу за десертом.

– Не трудись, – ответила Ева.

«Мы теперь прямо как Чэнь с Бутсмой, – подумал Одинцов. – Скучно будет». Ещё на рассвете он связался по телефону с Леклерком; узнал, что яхта свободна, и спросил, не пропало ли у капитана желание возить опасного пассажира.

– Ты же Рэмбо! – хохотнул обрадованный Леклерк. – С тобой – когда угодно и куда угодно. Командуй!

Сейчас «Принцесса» полным ходом шла из Трата в Сиануквиль. Одинцов решил снова наведаться на пиратский остров, чтобы собственными глазами взглянуть на последствия зачистки, которую устроил Большой Босс – кем бы он ни был.

За завтраком Одинцов листал в интернете сайты в поисках квадрокоптера с приличной видеокамерой. Остров наверняка оцеплен, а среди развалин лаборатории работают следователи. Посторонних вряд ли пустят на место преступления. Если высадка на берег окажется невозможной, Одинцов планировал изучить остатки пиратской базы с воздуха. Но ему не хотелось одалживать технику у Дефоржа. Француз или навяжется руководить, или вообще не пустит на остров. «Разберёмся!» – сказал себе Одинцов.

Разбираться предстояло вместе с Муниным и Евой. Одинцов считал, что им тоже не мешает увидеть место, где Большой Босс проводил эксперименты руками Моретти, а потом уничтожил всех подопытных и свидетелей. Тамошняя обстановка могла подсказать компаньонам толковую мысль.

Мунин уже чувствовал себя вполне сносно. Усилия врачей в тайской клинике и вчерашний сеанс чжэнь-цзю не прошли даром. Похоже, историк всё ещё переживал свой конфуз, когда перепутал банан с пальмой, и решил отомстить растениям. Он пренебрёг блюдами шведского стола, нагрёб на тарелки разнообразных диковинных плодов и обратился к Одинцову:

– Ну, рассказывайте. Вы же знатный ботаник и в здешних краях уже бывали. Что здесь что?

Красочный натюрморт источал благоухание.

– Желудок побереги, – предупредил Одинцов. – Лучше на кокосы налегай. Ты в Камбодже. Здесь кокос – всему голова!

Он знал, что говорит. Камбоджийская кухня отличается от индийской или китайской как раз благодаря кокосам. Питательные и полезные плоды едят свежими, стружку подмешивают к рису и добавляют в любые блюда, а кокосовое молоко пьют и готовят на нём всевозможные супы, включая знаменитый том-ям. Завершить завтрак Мунин вполне мог десертом из кокоса в сиропе.

Историк капризно сморщил нос и поддел на вилку изумительно жёлтый сочный кубик.

– Кокосов не хочу. Ананасы – ещё куда ни шло…

– Мудро, – согласился Одинцов. – Они здесь, по слухам, лучшие в мире. Растут без химии, сами по себе. Антиоксиданты, опять же… Кстати, гуаву попробуй.

Он указал на разрезанное вдоль зелёное яблоко с сердцевиной, напоминающей дыню и усеянной мелкими жёлтыми косточками. Плод немного не дозрел – мякоть была зеленоватой и плотной. В своей тарелке Одинцов посыпал гуаву солью и специями, хотя богатый вкус прекрасно сочетался и с сахаром: кому что нравится. Мунин выбрал сахар.

Историку пришлась по вкусу и сладкая саподилла, похожая на небольшое манго, – коричневое яичко с жёлто-бурой мякотью и крупными чёрными косточками. В сентябре как раз начался сезон: первые созревшие плоды саподиллы уже подавали к столу.

Сезон лангсата, наоборот, заканчивался, но Мунину повезло попробовать его маленькие круглые плоды с мягкой охристой кожицей. Лёгкая кислинка делала сладкий лангсат похожим на рамбутан, который тоже был представлен в натюрморте. Круглые ягоды, покрытые тонким ярко-розовым панцирем со множеством упругих иголок, напоминали репей – или морского ежа размером с грецкий орех.

Очищенный сладкий мангостин выглядел, как головка чеснока. Кисловатая зелёная груша почему-то называлась «розовым яблоком», а болотно-зелёное сахарное яблоко походило на нераскрывшуюся сосновую шишку-переростка.

Глядя, как историк наслаждается сладкой и ароматной молочной мякотью, Одинцов пообещал:

– Где-нибудь в городе угощу вас мороженым из сахарного яблока. Пальчики оближете… В следующий раз нóни попробуй обязательно.

Этого плода в тарелке не было.

– Тоже полезный? – поинтересовался Мунин.

– Чёрт его знает. Но жутко популярный. А ещё его запретил олимпийский антидопинговый комитет. На всякий случай. Может, потому и здесь не подают.

Заинтригованный Мунин продолжил вкушать плоды, а Ева потянулась через стол к его тарелке, зацепила вилкой и уволокла к себе несколько тонких ярко-рыжих ломтиков папайи. Перед тем, как съесть, она сдобрила их перцем чили.

– Я дуриáн хочу попробовать, – объявил Мунин, смакуя фрукты под немногословные комментарии Одинцова. – Столько про него пишут! Ад снаружи, рай внутри… Тухлая селёдка с чесноком из канализации…

Одинцов ухмыльнулся.

– Заманчиво, да?