Тайна одной саламандры, или Salamandridae - Дмитрий Владимирович Миропольский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Чэнь и Кашин примкнули к троице, общими усилиями они сумели выстроить отношения и с «Чёрным кругом», и со страховой группой INSU. Там и там руководители оказались достаточно умными людьми.
Детективное агентство смогло закрыть расследование по делу о препарате Cynops Rex. Все задачи, которые поставил троице бедняга Дефорж, были решены. Ева, Одинцов и Мунин выполнили условия контракта. К тому же в распоряжении «Чёрного круга» оказались бесценные сведения о происходящих изменениях в мире, и генералы не замедлили ими воспользоваться.
Страховщики поняли, что страховые выплаты погибшим пациентам Шарлеманя уже не вернуть, но часть больных ещё можно спасти, если Чэнь и Кашин при содействии троицы удержат клинику на плаву. Главное – пострадавшие и родственники жертв не должны были узнать об истинной роли страховой группы в произошедшем. Компаньоны это гарантировали – в обмен на гарантии собственной безопасности.
Научные перспективы, объединение усилий с нобелиатами, к которым ревновал Шарлемань, и дальнейшая работа над лекарствами от старости для всего человечества, а не для группы элитных крокодилов, выходили за рамки интересов троицы: их занимало собственное здоровье. Родителей Клары успели доставить в клинику, и они тоже поправлялись.
Выздоровление Одинцова отмечали на кораблике Шарлеманя, при полной иллюминации совершая вечерний вояж по рву вокруг клиники. С приходом темноты тридцатиградусная дневная жара отступила, и ветерок, долетавший с моря, создавал обманчивое ощущение прохлады. Гирлянды фонарей вдоль бортов причудливо подсвечивали парк на одном берегу рва и ряды посадок на другом.
Компания расположилась в шезлонгах почти на носу кораблика вокруг низкого круглого стола. Кашин смешивал коктейли для Клары и Чэнь, а сам прикладывался к бокалу арманьяка. Одинцов тоже смаковал арманьяк, мысленно благодаря врачей за разрешение вернуться к прежней жизни и навёрстывая упущенное за последние месяцы.
Мангал стоял у борта возле кормовой надстройки. Мунин пристроил над углями решётку со скатом, а через минуту хлопнул себя по лбу и обернулся.
– Забыл! Представляете?! Я – забыл!
– Что ты мог забыть? – недоверчиво спросила Клара.
– Деревяшка нужна какая-нибудь. Кора или вроде того. – Мунин беспомощно крутил головой по сторонам. – Ската напоследок подкоптить надо… Может, пристанем к берегу по-быстрому?
Одинцов поднялся из шезлонга, выудил из кармана пёстрых штанов обломок пальмовой коры и протянул Мунину.
– Не благодари.
Счастливый Мунин вернулся с подарком к мангалу, а Одинцов не стал садиться. Он залпом допил арманьяк, подождал, пока в груди растечётся тепло, и сказал Еве:
– Ты зря боялась. Тебе очень идёт.
– Чего боялась?
Ева в первое мгновение действительно не поняла, о чём речь, но Одинцов так выразительно смотрел на её круглый живот, обтянутый цветастым платьем…
– Ты говорила, что у тебя мороз по коже от того, что пузо будет расти, – напомнил Одинцов.
Остальная компания прислушивалась к их разговору, даже Мунин отвлёкся от ската. Кораблик малым ходом шёл мимо прибрежной деревни. Несколько местных жителей возились у воды с круглыми лодками тхунг-чай, похожими на большие корзины. Они провожали взглядами ярко освещённое судно и о чём-то галдели.
– Дурак ты, – беззлобно отозвалась Ева. – Любая девочка делает себе живот – вон хоть у Клары спроси. Засовывает под платье подушку и встаёт боком перед зеркалом, как будто беременная… Лет с пяти, наверное… Я об этом до тридцати восьми мечтала. Мало ли, какие глупости женщина говорит? А ты, дурак, поверил…
Ева устроилась в шезлонге поудобнее и обеими ладонями бережно погладила живот.
«Конечно, дурак», – звенело у Одинцова в голове, непривычно лёгкой от арманьяка. Чего было снова лезть? Она приняла решение ещё в Таиланде. Не сказала «да» – это значит «нет». И как раз она-то не дурочка, которая ломается и набивает себе цену, чтобы в конце концов сказать…
– Я тогда погорячилась, – сказала Ева. – Прости. Меня пугало совсем другое.
Одинцов не глядя протянул пустой бокал Кашину, и физик засуетился с бутылкой, чтобы налить новую порцию. «Была не была», – подумал Одинцов, а вслух спросил:
– Ева, ты выйдешь за меня?
Она протянула к нему руки.
– Помоги встать… Осторожно! – и, стоя перед Одинцовым, счастливо улыбнулась: – Да. Да. Да. Я выйду за тебя… Если ты не боишься, что…
– Молчи! – простонала Клара, прижимая кулаки к груди. – Молчи, ради бога!
– Я люблю тебя, – сказал Одинцов. – И мальчик не должен расти без отца.
– Откуда ты знаешь, что это мальчик? – спросила Ева.
Одинцов недоумённо уставился на неё:
– А кто?
