Ленинский. Неизбежность бури. - Василий Александрович Бурцев

Распределив между собой амуницию, остатки диверсионного отряда осторожно выдвинулись в сторону центра.

Солнце уже вступило в свои права и принялось разгонять клубы утреннего тумана.

Выйдя из магазина через черный ход, которым являлся пандус с воротами для выгрузки товара, бойцы оказались во внутреннем дворе на узком потрескавшемся участке асфальтированной дороги, густо усыпанной опавшей листвой. Дорога огорожена бордюром и низеньким металлическим заборчиком заросшей бурьяном детской площадки с одной стороны, и тротуаром, за которым начиналась широкая проезжая часть проспекта Нариманова, с другой. Напротив расположились развалившиеся лавчонки местного мини-рынка, пара покосившихся, выкрашенных когда-то в синий цвет, а ныне облупившихся краской и проржавевших торговых ларьков. За ларьками заросший пустырь с одиноко стоящей серо-коричневой десятиэтажкой, за которой тянулась вереница домов пониже.

– Ну что, бой, дворами или по проспекту? – сказал Миллер.

– Я предпочел бы проспект, Нэш. Тут недалеко частный сектор, знаешь ли, как-то не улыбается мне повстречаться с его местными жителями.

– Да уж, тем более патронов немного осталось.

Окинув взглядом улицу и прикидывая маршрут движения, Миллер махнул рукой, увлекая за собой напарника, направляясь к тротуару.

– Пойдем по дороге, Нэш, – сказал идущий позади Эванс. – А то не хочется подставлять спину открытым окнам домов. – Ридпат внутренне содрогнулся, вспомнив прошедшую битву с псами горожанина.

Первым домом на пути встала десятиэтажка. Она располагалась глубоко во дворе и стояла особняком от других домов. Территория вокруг нее была не заасфальтирована и оттого заросла невысоким кустарником и жухлым бурьяном. Окна, почти целые, отражали собой унылое серое небо. На некоторых этажах провалы окон черные – выжжены языками пламени, закоптившими стены.

Снайперская пара быстрым шагом, стараясь не шуметь, преодолела территорию дома в напряженном наблюдении по сторонам, вглядываясь в окна, провалы подвалов, заросшие бурной растительностью придворовые территории. Разок шевеление кустов заставило бойцов застыть и занять оборону за корпусом классики советско-российского автопрома. Однако обошлось, и этот кто-то, так и не показавшись, ретировался.

Далее впереди возвышались две пятиэтажки, расположенные друг за другом в ряд. На первых этажах многоэтажек до войны располагались продуктовые магазины и магазинчики бытовой химии. Далее отделение почты, в крыльце которой торчала разбитая «буханка» скорой медицинской помощи.

Туман окончательно растаял, уступив место пасмурному дню.

Возле второй пятиэтажки в столкновении сошлись пассажирский пазик, несколько легковых автомобилей и грузовая тентованная «газель». Все автомобили выгорели до основания, от них остались только голые кузова да металлические комплектующие, которые за долгие годы покрылись ржавчиной.

В утробе первого дома показалось шевеление. Бойцы замерли, прислушиваясь.

Так и есть. В одной из квартир кто-то шарился.

Укрывшись между остовами сгоревших машин, «Береты» притаились, выставив перед собой короткоствольные «Кедры».

Источников звука оказалось несколько. И с каждым разом прибавлялось. Пятиэтажка, казалось, превратилась в жужжащий улей, из каждого окна которого вот-вот вылетит рой злобных насекомых.

Как же все-таки мешает противогаз. И обзору, и нормальному дыханию, кожа под ним постоянно зудит, так и тянет почесаться. Ну никак не получается не замечать его.

Сначала в окнах первого этажа показались обнаженные нескладные спины человекоподобных существ, чуть сгорбленных, с выпирающими дугой кривыми позвоночниками. Руки непропорционально длинные, головы маленькие, с низкими лбами и отсутствующим волосяным покровом. Эти существа были людьми в некотором роде. Однако, претерпев мутации под влиянием радиации и примеси вещества, входящего в состав биологического оружия, программа-код которого изменяет структуру ДНК в хаотичном порядке, люди впоследствии выродились вот в этих существ. Сталкеры называют их горожанами. Мутанты, сохранившие остатки разума и примитивного мышления, граничащего с инстинктами. Однако горожане сумели каким-то образом подчинить себе некоторых мутировавших псов. Хотя, скорее всего, это был банальный симбиоз. Кто знает?

Один из горожан, казалось, бесцельно бродит по комнатам, сдвигая и без того разбросанную утварь.

Миллер поменял «Кедр» с винторезом местами. Уперев винтовку в дверь легковушки, сквозь салон автомобиля через оптику принялся наблюдать за мутантом.

– Сколько их там? – прошептал Эванс.

– Вижу двоих, – отозвался напарник, не отрываясь от прицела. – Жратву, что ли, ищут? Не пойму.

Вдруг в оконном проеме появился пес. Мутант был здоровенный, с бугристыми мышцами под короткой черной шерстью, покрытой язвами. Он забрался на подоконник передними лапами, высунул морду в окно и, поводя носом, стал принюхиваться. Замер. Неожиданно повернул голову и посмотрел прямо в глаза Миллеру, разглядывающему его сквозь призму прицела. Резко выпрямившись, пес задрал голову к небу и протяжно завыл.

Все, отряд замечен.

Сначала в проеме окна рядом с первым появился второй пес, потом в другом окне показалась уродливая морда еще одной мутировавшей собаки. В первое окно, распихивая животных, протиснулся горожанин. Он покрутил головой, выискивая того, кого учуяли его псы, а потом и сам увидел людей, укрывшихся за остовом легковушки.

Рев горожанина заставил вздрогнуть. Пасть раскрылась неестественно широко, оголяя гнилые зубы.

Миллер надавил на спусковой крючок, винтовка дернулась, еле слышно отправляя свинец в голову крикуну. Нос горожанина провалился и, вылетев с другой стороны вместе с мозгами, окрасил стену красным, туловище вздрогнуло и завалилось на спину, исчезая из оконного проема.

Из глубины квартир голые существа, их оказалось больше, чем двое, в обрывках одежды рванулись сквозь оконные проемы на открытую местность в направлении снайперской пары. Но впереди, хрипя и брызгая слюной, уже неслись псы.

Псы горожан – отдельная история.

Неизвестно, но по какой-то причине некоторые собаки после мутации в кровожадных тварей сохранили инстинкт подчинения человекоподобным существам. Что это было, симбиоз или подчинение, непонятно. А может, привычка, приобретенная еще древними предками четвероногих, привычка обслуживать людей и подчиняться им? Вопрос стоял открытым. Мутанты после катастрофы притерлись друг к другу, как и в древние времена притерлись когда-то люди и собаки. Они вместе охотились, вместе делили добычу. Эдакий откат в доисторическую эпоху.

Собаки рвались вперед, повинуясь воле хозяев, несясь во весь опор, не жалея мышечных связок, лишь бы быстрее добраться до жертвы. Сразу за ними, перешагивая оконные проемы, повисая на них, цепляясь непропорционально длинными конечностями, шли горожане.

– Откуда их тут столько?! – только и успел воскликнуть Миллер.

– Надо уходить! – невпопад крикнул Эванс, прицеливаясь в ближайшего пса.

Адреналин закипел, растекаясь по венам. Время растянулось, звуки стали протяжнее, движения – медленнее. Только мозг не утратил способности соображать в прежнем темпе.

Как в замедленной съемке, люди открыли огонь по движущимся целям, как-то сразу, на уровне инстинктов разделив сектора обстрела.

Фонтанчики кирпичной крошки возникали на том месте, куда врезалась девятимиллиметровая пуля, выпущенная из короткого ствола «Кедра». Первых мутантов прямо на лету сбили первые очереди, заставляя животных отчаянно скулить, нелепо вращаясь в воздухе приданным ускорением, рвущим связки и внутренние органы при попадании. Поток