Дневники архимага. Книга 2 (СИ) - Белинцкая Марина

Набравшись решимости, Габриэль повернул ручку.

Возле окна стоял тёмный силуэт с накинутым на голову капюшоном. Плечи его обвивала змея. Он повернулся и снял капюшон.

— Здравствуй, принцесса.

Шалари сделал шаг навстречу и протянул Габриэлю последний дневник архимага.

Глава 13. «Битва при кобровом лесе». Месть под чёрным плащом

Широкими шагами Габриэль мерил гостиную. Половицы, застеленные ковром, приятно поскрипывали. За окном мягко падали крупные снежные хлопья, а морозные рисунки на стекле напоминали диковинный сад, полный змей и цветов.

Габриэль был не рад, что уехал из Башни на каникулы в кобровый городок, но в то же время у него не осталось выбора. Помимо ужасов, рассказанных Августом о том, как маги готовят Башню к ритуалу, было ещё кое-что, из-за чего Габриэль не мог отказаться от поездки.

Лагерь кобровцев располагался в небольшом отдалении от столицы и представлял собой уютный участок с коттеджами неподалёку от грота, где море было спокойным и безопасным для купания. Того самого грота, где в прошлый раз чуть не утонул Август. Сейчас грот замёрз, и толщина льда была такой, что можно было кататься на сапогах-ледоходах. Коттеджи соединяли дорожки и мостики, через участок проходил искусственный ручеёк с красной водой. Деревья, тихие и неподвижные, выглядели как хрустальные декорации, осыпанные пудрой. Кобровцы украсили их ветви праздничными флажками.

Таинственный мир тёмных магов, про который ходило столько ужасных слухов, не был мрачным, каким его рисовал в своём воображении Габриэль. Он состоял из заострённых крыш и маленьких окон, закрывающихся на ставни, из заснеженных мостовых и фонарей с жёлтыми огоньками, из лавок с колдовскими предметами и бродячих змей, копошащихся в мусорных урнах; из флагов с кобрами и храма с высокими острыми башнями, Даяны из чёрного мрамора — тёмной стороны Двуликой, которой поклонялись тёмные маги. Дома столицы скучились где-то у подножия гор, а ближе к центру территории всё больше отдалялись друг от друга, постепенно переходя в пустырь, словно одним прекрасным днём столица решила сместиться к краю, а остальные дома нехотя последовали за ней. Где-то вдалеке на противоположной стороне от столицы в небольшом закутке гор высилась Башня, окружённая зловещими тучами. Архитектура старинного города была притягательна, здесь хотелось гулять и возможно даже остаться на какое-то время. Проезжая над территорией в капсуле, Габриэль думал о том, что когда отец победит всех злых магов, Габриэль скопит денег и выкупит Башню Кобры, будет жить здесь, в «полумесяце» возле гор, подле чаши Исталого моря ныне названного Морем Снов.

***

Прекратив мотаться из стороны в сторону, Габриэль остановился у окна и прижал к груди дневник архимага, с которым не расставался последние несколько дней. Кобровцы играли в снежки. Габриэль думал, что нет ничего глупее, чем швырять друг в друга замороженные осадки, хотя сегодня утром сам весьма увлёкся подобным безобразием.

Сзади послышался простуженный кашель. Август сидел на волчьей шкуре подле камина с чашкой глинтвейна. Белый змей обвивал его шею как шарф и тянулся к напитку, норовя выловить оттуда палочку корицы. Простуды в холодное время года были частыми спутниками Августа, и если раньше Габриэль считал себя весьма болезненным, то сейчас по сравнению с Августом он был здоровее дракона.

Гостиная, которая одновременно была и прихожей, и кухней, казалась тесной из-за обилия мебели тёмно-зелёных и коричневых оттенков. Стены украшали плетеные ветви верберов, дерева, что являлось главным символом Белосонницы. В мягких иголочках прятались хрустальные шарики — их плоды. На морозе они застывали, а в тепле становились мягкими, как желе. Они терпко пахли, и их запах погружал дом в особую праздничную атмосферу.

Над камином висели бархатные мешочки, на каждом было вышито имя. Если среди обычных людей было принято подкладывать друг другу в такие мешочки сладости и маленькие игрушки, то кобровцы обменивались различными мерзостями, а потом сравнивали, кому меньше досталось. Счастливчиками были те, чей мешочек оставался пустым. От мешочков неприятно пахло, и тепло камина этому содействовало.

Напротив камина стояло два больших кресла, таких же противно мягких, как в кабинете у Сэликена. Витая деревянная лестница вела на второй этаж, где находилась общая спальня с двухъярусными кроватями. Спальня вмещала в себя двадцать человек. Кобровцы приехали вчера ночью. Габриэль ещё не успел оценить соседей, потому что они с утра отправились на экскурсию. Габриэль и Август не застали их возвращения, потому что сами ушли на прогулку.

Наверное, никакие жуткие рассказы Августа о том, как маги готовят Башню к ритуалу, не могли бы заставить Габриэля поехать в лагерь, если бы не Шалари и последний дневник архимага.

***

Шалари ждал Габриэля в его спальне. Света луны едва хватало: Габриэль сумел различить только силуэт на фоне окна — человека в пышном платье со змеёй, обвивающей его плечи. Шалари поздоровался и протянул Габриэлю дневник. Габриэль нащупал выключатель. Факелы заискрились, вспыхнули и потухли. Шалари приблизился. По ткани его парадных одежд струились тёмно-красные руны, огромные, как самомнение их носителя.

Шалари снял капюшон. На его лбу, точно рана или клеймо, пылал магический знак, нарисованный особой светящийся краской. Так помечали всех, кто с успехом завершил испытание. Такой знак нужно было рисовать в первый месяц после ритуала. Голову Шалари украшала статусная повязка с длинной лентой, она ниспадала до пояса, точно косица, и была явно длиннее, чем Шалари того заслуживал.

— Здравствуй… маг. Ты пришёл взять у меня урок, как следует наводить порчи?

Новоизбранный маг не ответил на его колкость. Он сорвал с головы повязку и бросил её Габриэлю под ноги. Габриэль поморщился: он знал, что значит этот жест.

— Ты посягнула на мою честь. Я вызываю тебя на дуэль, — сказал Шалари, хотя жест был понятен без слов.

Отшвырнув носком туфли повязку, Габриэль оценивающе взглянул на змею, обвивающую шею новоизбранного мага. Она сидела спокойно, но настороженно. Скажи маг слово — змея бросится на Габриэля и впрыснет яд в его хлипкое тело.

— Неравная битва.

— Десять минут. Выстоишь — дневник твой. Так уж и быть, сохраню тебе жизнь, ведь тебе ещё резать папашу.

— Мне не нужен дневник.

Если бы у Шалари были брови, он бы приподнял их, а так только наморщил лоб. Магический знак на нём исказился.

— Ты не представляешь, от чего отказываешься, принцесса. Хочешь знать, кем я пожертвовал, чтобы стать магом?

— Не особо.

— Мой отец был тренером для молодых бойцов и полководцем. За двести с лишним лет никто не мог его победить. Знаешь, кто теперь во главе нашей армии?

— Лысый сопляк из школы дрессировщиков змей?

Они смотрели друг на друга, и со стороны это было похоже на поединок. Молнии их взглядов столкнулись и заискрились. Место столкновения молний скрутилось в энергетический узел и почти что дымилось, как самокрутка «звёздного табака».

— Ты ведь знаешь, что настоящему магу не важна физическая сила, — сказал Шалари. — Я украл дневник и прочитал его перед ритуалом. Его заклинания помогли мне справиться с магом, когда я сам таковым не являлся. Этот дневник самый опасный из всех. Только истинно достойный сможет познать его тайны. Дуэль и награда согласованы с Сэликеном. Если выиграешь — никто не посмеет забрать у тебя дневник. С ним ты обретёшь умения мага без прохождения ритуала.

«Так не бывает» — хотел сказать Габриэль, но промолчал. Он был готов отдать жизнь за дневник, даже если бы всё сказанное Шалари оказалось ложью. В дневнике мог содержаться ответ, как навсегда оградить отца от его мёртвого брата.

— И ты не боишься, что я стану сильнее тебя?

— Сперва заслужи это признание.

Шалари протянул дневник, но и в последний момент уронил его Габриэлю под ноги.

— На него наложено моё заклинание. Ты не сможешь его открыть, пока не одержишь победу. Если не придёшь на дуэль, он самоуничтожится. Неявку или опоздание на пять минут сочту за проигрыш… — он помолчал. — Встретимся в замёрзшем гроте через сутки после Ночи Смены Года. В полдень. До битвы пять дней. У тебя ещё есть время подумать. А чтобы ускорить твоё решение, я наложил проклятье на Августа. Не явишься или проиграешь — он умрёт.