Дизайн детства. Игрушки и материальная культура детства с 1700 года до наших дней - Коллектив авторов -- Искусство

были наложены военные репарации. В результате в Германии возникла сильная инфляция, и студенты были вынуждены терпеть «такую бедность и такие лишения… [что] многие едва могли заплатить за учебу»[455].

Расцвет игрушечного дизайна в Баухаусе, то есть изготовления образцов на продажу, совпал с веймарским периодом существования школы, продолжавшимся с 1919 по 1925 год. В первые годы веймарского Баухауса нужно было активно продвигать образцы игрушек, чтобы помочь школе остаться на плаву. Но кроме того, создание игрушек вполне соответствовало идее ценности ручного труда, который изначально был так важен для Гропиуса. Но с 1923 году все изменилось, и Гропиус сосредоточился на фабричном производстве[456].

Сидхофф-Бушер придумала игрушку «Корабль», параллельно работая над проектом детской для младенца. С этими дизайн-проектами она вместе с другом, студентом Эрихом Бренделом, приняла участие в выставке Haus am Horn (1923), которая представляла собой дом, целиком воплощавший идеи Баухауса. Игрушка «Корабль» состояла из двадцати двух соединяющихся между собой деталей, которые можно было собирать в различных конфигурациях. Все детали хранились в специальном контейнере. Маловероятно, что корабль когда-либо запускали в открытые воды. Однако существует фотография дуэта Рингл + Пит (детские прозвища студенток Вальтера Петерханса, преподавателя фотографии в Баухаусе: Рингл — Грета Штерн, Пит — Эллен Ауэрбах), на которой одна из них запускает в ванной более позднюю бумажную модель Сидхофф-Бушер — «Яхту» (Segelboot, 1927). «Корабль» и «Яхта» были пилотными версиями успешных серий игрушек. «Корабль» продавался Баухаусом, а «Яхта» — независимыми издателями, уже после того, как в 1926 году художница покинула Баухаус.

Проекты Сидхофф-Бушер всегда были направлены на широкую публику. Все они несли на себе отпечаток эстетики Баухауса: простая, многофункциональная форма без прикрас, выполненная в основных цветах. В «Корабле» они использовала простые оттенки красного, синего и желтого в соединении с зеленым и белым — то самое сочетание простых форм и простых цветов, которое куратор Эллен Люптон называла «алфавитом Баухауса». В то же время это дань уважения знаменитому живописному справочнику Кандинского, написанному в 1923 году (к этому псевдонаучному исследованию отношений цвета, формы и композиции обращались и студенты, и преподаватели).

В 1924 году студент по имени Людвиг Хиршфельд-Мак придумал игрушку — цветной волчок, в котором аналогичным образом переплелись игра и педагогика форкурса. Это дает нам основания полагать, что дизайн игрушек не был «побочным продуктом» деятельности Баухауса, а представлял собой часть его междисциплинарной практики. К волчку прилагались дополнительные цветные диски, которые можно было надевать поверх старых и любоваться новыми цветами при вращении. Каждое сочетание цветов было уникальным и зависело от скорости вращения, заданной рукой игрока. Таким образом, игрушка в буквальном смысле «вращала» цветовые круги (схемы цветового спектра, которые Хиршфельд-Мак создал в 1922–1923 годах), а также, по-видимому, вносила свою лепту в живописные эксперименты «композиций с отраженным светом», которыми художник занимался в 1924 и 1925 годах. Свои экспериментальные картины Хиршфельд-Мак называл движущимися, меняющими форму и ритм (на эту формулировку повлияло знакомство с новыми художественными средствами — кинематографическими)[457].

Всплеск производства моделей игрушек пришелся на 1922 и 1925 годы, что подтверждается каталогами и выставками, организованными для широкой публики. На собрании Баухауса 18 сентября 1922 года Гропиус обратился с призывом делать предметы на продажу. Мастер каменной и деревянной скульптуры Хартвиг пишет в своем дневнике, что в ответ на это предложил помимо игрушек, кукол и марионеток наладить производство поделок из дерева. К 1925 году каталог продукции Баухауса уже предлагал деревянные изделия. Среди них были и вертящиеся марионетки, и лошади-качалки Эберхарда Шраммена, и «Корабль», и безымянные «фигурки из конструктора» Сидхофф-Бушер, и волчки Хиршфельда-Мака, не говоря уже о детской мебели Сидхофф-Бушер из Haus am Horn[458] и детских столах и стульчиках Марселя Бройера. Именно на этом этапе развития школы Гропиус, в соответствии с исправленным в 1923 году манифестом, напрямую связал принципы дизайна Баухауса с технологией и изготовлением строгих, стандартизированных образцов для промышленного производства. Школа совершенно не была оборудована для того, чтобы открыть в ней фабрику. Не было у нее и четкой методики создания моделей для промышленного производства за ее пределами. С наступлением осени и зимы 1924 года и ткацкая, и гончарная мастерские уже не справлялись со спросом на продукцию и образцы. Во многом это произошло из-за нехватки денег на оплату труда работающих на заказ студентов. Поэтому игрушки еще решительнее выдвинули на первый план — в надежде, что коммерсанты приобретут их для своего производства[459].

Однако от большей части образцов фабриканты отказались, и эти игрушки методично производились Баухаусом вручную[460],[461]. Одну за другой мастера вырезали фигуры шахматного набора Хартвига. Хотя набор задумывался дизайнером как игра для взрослых, обычно о нем говорят как об игрушке. Коммерсанты часто возвращали непроданные волчки и «Корабли» Сидхофф-Бушер, жалуясь на неяркие цвета и недостаток пояснительных инструкций (в конце концов было решено, что игрушки можно делать более яркими). Компания Richter & Co, распространявшая продукцию Баухауса в Швейцарии, сетовала на высокую стоимость некоторых игрушек и докладывала: «Покупатели не понимают, что делать с кубиками Сидхофф-Бушер… почему не прислать им схему?»[462] Может показаться, что в Баухаусе формула Иттена о «празднике и игре», а также личный вкус и рука мастера, более медленная, чем станок, подменили собой предпринимательское чутье. Свободная отвлеченная игра молодых творческих умов была для Баухауса важнее. Производство игрушек основывалось здесь на подготовительном курсе, дидактическое направление которого, как правило, связывают с идеей раннего развития Иттена, который был педагогом во фрёбелевском детском саду. Но, несмотря на все это, игрушки часто не оправдывали ожиданий как дистрибьюторов, так и широкой публики. C 1926 по 1931 годы «Корабль» распространялся издательством Pestalozzi-Froebel-Verlag. В 1924 году он был включен в экспозицию, посвященную Дню Фрёбеля в городе Йена. Однако еще в первые годы существования Баухауса дизайнеры, в том числе и Сидхофф-Бушер, заняли резко не-педагогическую позицию в описании своих игрушек[463],[464].

В 1926 году Баухаус переехал в Дессау, и Гропиус ясно дал понять, что ставит промышленное производство стандартизированных образцов выше личных экспериментов, которыми занимались студенты первых лет существования школы. В этот момент игрушечный дизайн едва не прекратил свое существование. Возникли проблемы со стоимостью изделий, на производство которых уходило много времени и материалов. Кроме того, игрушка — сделанное вручную произведение мастера — в новой атмосфере воспринималась совсем по-другому. Проще говоря, игрушки больше не соответствовали актуальной философии школы. Сидхофф-Бушер поняла, что обстановка в Дессау не благоприятствует ее проектам, и сама отвезла образцы бумажных конструкторов